Полли Хорват - Ночной сад [litres]

– Ты ж моя милочка! – воскликнула она, подлетев к Винифред и схватив её за плечи. – Быстро. Твоя мать позвонила в магазин и хочет, чтобы вы, дети, ей перезвонили. Где твои братья?

Сквозь рыдания Винифред выдавила:

– Вилфред на рыбалке… – тут она всхлипнула дважды, – неизвестно, когда вернётся… – всхлипнула дважды, – Зебедия где-то в лесу… – всхлипнула трижды, закашлялась, всхлипнула, закашлялась, – с отшельником. – Последние слова она произнесла так, словно Зебедия назло ей выбрал самого нелепого товарища.

– Зебедия! – воскликнула Сина. – Если он вернётся к обеду, а нас нет, он встревожится. Я оставлю ему бутерброд и записку, что мы у «Брукмана». Нет смысла сообщать ему об отце, пока мы не узнаем подробностей. – Она бросилась в дом, а миссис Брукман снова обратилась к Винифред:

– Мне очень жаль, милочка. Видимо, этот звонок придётся сделать тебе самой…

Мы нетерпеливо ждали, когда вернется Сина. Затем миссис Брукман сказала оглушённой Винифред:

– Пойдём, не будем терять время, – и подтолкнула её к машине.

– Звонок был по поводу… денногоукрий амлетасий? [15] Сина использует шутливый код, известный как «поросячья латынь». Якобы им пользовался в письмах друзьям юный Томас Джефферсон (1743–1826), третий президент США. В оригинале « olenstay aneplay» и, как можно догадаться, это значит «угнанный самолёт» (прим. ред.). – спросила Сина у миссис Брукман.

– А по поводу чего же ещё? Ох, бедная, бедная мама! – прорыдала Винифред, поразив нас мгновенным овладением нового языка, даже если это всего лишь поросячья латынь.

– Ну, ну, – зацокала языком миссис Брукман. – Мы ещё ничего точно не знаем. Исчезновение твоего отца могло быть просто совпадением.

– Ха. Держите карман шире, – хлюпнула носом Винифред и снова заревела.

– Винифред, милая, – мягко поинтересовалась Сина, – ты знаешь что-то, чего не знаем мы?

Я ущипнула Винифред. Я подумала, что, если отец Винифред вправду попал в переплёт – а теперь было ясно, что он точно во что-то впутался, – значит, нам лучше не болтать, чтобы не подставить его под ещё бо́льшие неприятности. Не говоря уж о том, какую взбучку получим мы сами, загодя догадывавшиеся об этой афёре, но ничего не предпринявшие.

Ехали мы в полном молчании, если не считать всхлипывания Винифред. Сина взяла с собой радиоприёмник и не переключала его с Си-би-си в ожидании следующего выпуска новостей. Очень необычно было ехать в машине с играющим радио.

– Однажды, – сказала я просто потому, что меня стало тяготить молчание и хотелось завести живую беседу, – в машинах поставят радио.

– Тише, Франни, сейчас не время, – шикнула Сина.

– Милочка, в машинах уже устанавливают радио, – мягко проговорила миссис Брукман. – Но ваш грузовик – старый «Бьюик» 1918 года, а это легковой автомобиль «Нэш» 1927 года. Радио начали ставить всего лет десять назад.

То, что кто-то раньше меня сделал такое грандиозное открытие, выбило у меня почву из-под ног. Но всё же я ведь не изобретатель. Я писатель. И это тоже непросто.

– Тссс, – яростно зашипела Сина, едва начались новости. У Ревуньи Элис брали интервью.

– Как он мог! – вырвался её голос из радиоприёмника. – Он же не настоящий пилот. Он же просто читал об этом! Да, последнее время он был такой чудной, беспокойный, но такого я не ожидала.

– Ой, матушка! – вне себя воскликнула Винифред. – Что же ты говоришь!

Мы зацыкали на неё, а Ревунья Элис продолжила роптать в микрофон:

– Я и приехала-то в Комокс потому, что была уверена, что он отчебучит какую-нибудь глупость. У меня на такие штуки нюх. И вот когда я приехала, он мне говорит: «Я задумал нечто блистательное, судьбоносное и даже жизнеугрожающее, нечто дерзновенное и прекрасное, но я не могу тебе сказать, что именно». – «Ты должен мне сказать, – просила я его снова и снова, – если это опасно для жизни, ты должен мне сказать! Ты что, можешь умереть?» – «Могу», – отвечал он. «Тогда скажи мне», – говорила я. «Дохлый номер! – отвечал он. – Ты только станешь меня отговаривать». Этот мужчина иногда просто невыносим!

– Итак, миссис Мэдден, вы полагаете, ваш муж говорил об угоне «Арго»?

Миссис Мэдден в панике замолкла, очевидно только сейчас осознав, в чём именно она призналась. «Нет», – ответила она. Но было ясно, что она лжёт.

– Ох, матушка! – воскликнула Винифред. – Ну почему ты никогда не думаешь, прежде чем сказать?!

– По телефону твоя мать казалась очень расстроенной, – заметила миссис Брукман. – Она плакала.

Мы с Синой переглянулись, но, конечно же, ничего не сказали.

Больше никто ничего не говорил, но Винифред собралась и посуровела. Пусть её мать не встала на сторону отца, сама она не отступится. Когда мы добрались к «Брукману», миссис Брукман набрала записанный номер и передала трубку Винифред.

– Матушка, – позвала Винифред осторожно.

– Оооооох, – донеслось с другого конца провода.

– Ну, матушка, возьми себя в руки. Возможно, с отцом всё в порядке. Возможно, он просто пошел… э… погулять. Или уехал кататься. Никаких улик нет.

– Оооооох!

– Если он что-то сделал или не сделал, я уверена, у него были на то причины. Мы должны поддерживать его, матушка, а не давать неразумные интервью людям с радио.

– Оооооох!

– Ну что ж. Хорошо, что мы поговорили об этом. У нас всё в совершенном порядке. Позвони, когда будут новости или когда ты будешь в силах поддерживать беседу.

– Ооохррр, оохррр, оохррр! – причитания Ревуньи Элис вдруг превратились в рычащие хрипы. Похожие на ревущий на повышенных оборотах мотор. Что это могло предвещать, мы не понимали.

– Да свидания, матушка, – спешно попрощалась Винифред и повесила трубку.

На мгновение она насупилась, сморщив лоб. Мы тоже сочувствующе нахмурились.

– Что ж, – подытожила Винифред, – от неё помощи не дождёшься. Это очевидно.

– А что ты хочешь сделать, милая? – уточнила Сина.

– Поехать домой, – ответила Винифред. – Ну, то есть к вам домой. Поехать домой и дождаться Зебедию и Вилфреда.

– Да, конечно, – согласилась Сина.

Миссис Брукман отвезла нас обратно, и хотя радио было включено всю дорогу, других новостей не было. Приехав домой, мы поблагодарили миссис Брукман и вылезли из машины. Мы были почти в дверях, когда она крикнула в открытое окно:

– Кстати, как вы с Глэдис сработались?

– Чудесно! – отозвалась Сина. День и так принёс достаточно горя, незачем приумножать его.

Что верно, то верно, день был горемычный. Мы с тем же успехом могли остаться у «Брукмана», потому что ещё трижды Ревунья Элис звонила миссис Брукман, и трижды миссис Брукман приезжала за Винифред.

В первый раз – после того, как диктор объявил, что «в поисках «Арго» задействованы самолёты, однако подполковник МакГи, отвечающий за операцию, на вопрос, надеются ли они найти «Арго», ответил, что «океан большой». Но когда Винифред перезвонила матери, Ревунья Элис могла лишь рыдать в трубку.