Геза Шварц - Тайна Эмили [litres]

– Ты сумасшедшая, – сказал Валентин, остановившись перед ней. – В этом нет сомнений. – По его губам скользнула лёгкая улыбка, полетевшая прямо в её изумлённые глаза. Затем он отвернулся.

Только теперь Эмили заметила острые, как ножи, осколки льда, которые висели в воздухе возле висков некоторых вампиров , и мороз, который в любую минуту мог сломать ловцов в ледяных водоворотах. Колдовство Валентина не могло продолжаться вечно, это было понятно, и она могла себе живо представить, что с ним сделают Систериус и Принц вампиров, если он попадёт к ним в лапы. Но Валентин об этом, казалось, совершенно не думал, он обернулся к собравшимся, которые смотрели на всё широко раскрытыми глазами.

– И вы такие же, если не хотите слушать эту сумасшедшую. Я это точно знаю, потому что был таким же, как вы. Я хотел удержать Эмили от её планов и уговаривал себя, что делаю это для защиты нашего убежища. Но она поставила передо мной зеркало, и теперь я знаю, что делал это по одной-единственной причине – из страха перед правдой. И я понял ещё кое-что: не может быть хорошего конца, если убегаешь от правды!

Ни в одно мгновение до сих пор в часовне не было так тихо, как теперь, когда Валентин переводил взгляд с одно ряда присутствующих на другой. Колдовство, которое теперь слетало с лиц, не смог бы вернуть никакой волшебник или грохочущий молоток.

Валентин повернулся и посмотрел на судей.

– Вы можете заставить её замолчать, – сказал он и слегка пожал плечами. – Так же, как и меня. Но вы знаете, что этим вы не сможете наколдовать спокойствие. Мы, неживые , иногда, возможно, немного странные, но мы не марионетки, и мы замечаем, когда нас хотят обвести вокруг пальца. Говорят, наше убежище здесь – место свободы, где каждый открыто может высказать, что он чувствует, во что верит, и иногда, только слишком редко, мы это действительно делаем. Но тут перед нами девочка, которая сделала намного больше, чем просто говорила. Она рисковала жизнью ради того, во что верит, и она узнала о вещах, которые для всех нас имеют огромное значение. Эти вещи могут нас уничтожить, если мы будем их игнорировать. Я знаю это, я сам их видел. Итак, хотя бы выслушайте её!

– Да, верно! – прокричал из публики низкий мужской голос. – Пусть говорит!

Фантомное сердце Эмили подпрыгнуло, когда она узнала Расмуса, который со своей обычной сияющей улыбкой смотрел на неё издали. Рядом с ним сидела Аурелия, её слова одобрения волной прокатились по рядам, а когда всеобщее бормотание усилилось, на ноги встал ещё кто-то. Это был скелет, немного дребезжавший, словно его однажды уже разбили.

– Я поддерживаю! – громко сказал Непомук и кивнул так энергично, что у Эмили возникло опасение, не отскочит ли у него голова и не покатится ли к её ногам. – У меня в этом большой и хороший опыт.

Систериус, так же как и Принц вампиров, стояли так неподвижно, что казалось, будто превратились в ледяные фигуры. Затем они обменялись взглядами, и после того как Принц кивнул, Систериус отозвал своих ловцов. Блестящее ледяное колдовство Валентина вокруг них разрушилось, и тот совершенно снисходительно наблюдал за тем, как они, дрожа и кашляя, возвращались к кафедре. Затем все обратили взгляды к Эмили.

– Эта часовня – особое место для меня, – спустя мгновение сказала она. – Тут я узнала, что была убита, здесь я познакомилась с первыми законами кладбища, здесь я впервые действительно увидела его – того, кто меня убил. И здесь, почти на том же месте, где сейчас стою, я приняла решение вернуть себе то, что он у меня украл. Это решение было рискованным – это правда. И всё-таки оно было единственно правильным. Потому что ещё существует кто-то, кто обязательно хочет вернуть то, что у него однажды было, чем он однажды обладал. Драугр тоскует по свободе, и он сделает всё, чтобы её получить. И я действительно считаю, что он сделает всё . Именно сейчас несколько его мертвецов караулят в переходах под гильдией. Они не исчезнут только потому, что не смогут схватить меня. Они останутся там и будут воровать жизни – для Драугра, – а тот никогда не прекратит охотиться за нами, за всеми нами! И рано или поздно он освободится, потому что в отличие от вас он не забыл, что тогда произошло. Он вернётся. И что тогда?

– Тогда вампиры отправят мертвецов назад в их царство, – крикнул кто-то худой дух с редкими волосами. – Они ведь до сих пор всегда это делали.

– Мертвецов слишком много, чтобы вампиры смогли одолеть их, – ответила Эмили. – Слишком много. Учитывая это, вы хотите сидеть в своём анклаве и надеяться, что кто-то другой вас спасёт? Но этого не произойдёт. Если вы не встанете между живыми и мёртвыми, то этого не сделает никто. Потому что мира людей больше не будет. А то, что держит нас, духов , здесь, в этом мире, превратится в то, чего мы больше всего боимся: в золу и пепел!

Поднялась женщина-призрак с длинным бледным телом.

– Но мы не воины, – воскликнула она. – И Драугр станет ещё сильнее, уничтожая каждого из нас.

Эмили кивнула.

– Это правда. Драугр выигрывает от каждой жизни, которую ворует у мира живых. Но он выигрывает и от кражи остатков жизни каждого неживого , который не сопротивляется ему. Потому что это именно то, чего он хочет: чтобы мы застыли от страха перед ним. Всё, что у него есть, это тьма, и он знает, как сильно мы её боимся. Но мы духи . Силы небесные! Это мир снаружи должен бояться нас, а не наоборот!

Раздались возгласы одобрения, такие энергичные, словно они давно только того и ждали, чтобы вырваться и прозвучать. Эмили видела, как Непомук рьяно жестикулировал, она заметила и тёмный блеск в некоторых глазах – как воспоминание о времени, которое было достойно того, чтобы по нему тосковали.

– Ты потерпела поражение в бою, – прозвучал голос у неё за спиной. Это был Систериус, который подходил к ней – медленно, словно отмеряя каждое слово чётким шагом. – Дважды, если быть точным. Только на тот случай, если мы позволим тебе уйти: почему ты думаешь, что сможешь теперь одержать победу над Асмароном?

– Я была разбита, – ответила Эмили. – Больше, чем два раза, если быть точной. Но потерпеть поражение? – она покачала головой. – Поражения я пока ещё не терпела. Наоборот, в самой глубокой тьме я поняла, что там намного больше, чем я предполагала, чем считала возможным найти. В ней есть что-то более сильное, чем жестокость Драугра. Что-то более сильное, чем смерть. Что-то такое, что во всех нас скрыто и именно оно хранит нас, хранит то, что мы есть, то, кем мы являемся. Мой отец называл это убежищем теней , он часто брал туда с собой мою сестрёнку и меня, когда мы боялись темноты. Это такое особое место внутри нас, в нём мы недосягаемы и свободны, вне зависимости от того, что происходит вокруг. Когда Асмарон подавил меня в Сером соборе, я была убеждена, что потеряла это пространство. Я думала, что Драугр отнял у меня всё. Но мои тени оказались сильнее его тьмы. Я всё ещё могу видеть их цвета и краски, я всё ещё слышу смех сестрёнки. И до тех пор, пока это так, я не сдамся. И вам этого тоже не стоит делать. Вы не без основания все ещё находитесь в этом мире. В вас есть что-то, что удерживает вас здесь, но оно теряет смысл, если вы за это не боретесь. То, что все мы должны делать, так это бороться. Бороться за то, что мы есть, кто мы есть!