Геза Шварц - Тайна Эмили [litres]

Девочка открыла дверь. И, как всегда, сперва там не было ничего, кроме темноты. Затем она увидела отца: он сидит у окна, в своём кресле, взгляд направлен в ночную тьму. Как долго Эмили не хватало этой картины, как часто она себе её представляла, и какими бледными были её мысли по сравнению с реальностью! Отец словно услышал последнее слово и повернулся к ней. Он улыбнулся, как и раньше, и раскрыл ей свои объятия. И уже не сдерживаясь, Эмили побежала к нему и позволила ему поймать себя. Она вновь была маленькой, заметив это только в тот миг, когда он поднял и посадил её себе на колени, и, как и раньше, она обняла его и прижалась лицом к его вязаному домашнему свитеру. Он впитал запахи отца, он источал ароматы лакрицы и немного лаванды, потому что эти ароматы помогали ему размышлять, как он часто говорил. На какое-то мгновение девочка почувствовала ту же защищённость, что и прежде, – такую тонкую, едва осязаемую и такую всеобъемлющую, что у неё перехватило дыхание.

Это было мгновение, которое ей в качестве «прощального подарка» преподнёс Асмарон! Только что она это осознала. Он воскресил то мгновение, по которому она так долго тосковала. И девочка знала, что это ловушка! Но не могла оторваться от отца, хотя чувствовала, как у неё каждую секунду прямо сейчас в этой комнате отбирают и крадут жизненные искры. И она соглашалась на это, лишь бы ещё дольше оставаться с отцом! Эмили положила голову ему на грудь… и почувствовала в ней тишину. И тут она поняла, что это не он, не её отец! Это не его тишина! В этом существе, рядом с которым она сейчас оказалась, в нём не было даже проблеска, даже намёка на жизнь! Эмили подняла глаза и узнала чёрное пламя глубоко внутри в его глазах.

– Драугр , – прошептала она, не отстраняясь от него. – Ты не можешь дать мне то, чего я хочу. Ты не можешь дать мне то, что ты сам потерял.

В его глазах на краткий миг вспыхнуло пламя. Затем оно залило его лицо, и прежде чем Эмили поняла, что происходит, фигура его распалась и превратилась в золу. Кресло тоже разрушилось, как и комната, и ночь за окном – всё распадалось до тех пор, пока всё пространство вокруг неё не сделалось совершенно чёрным. Она стояла в темноте совсем одна, и когда положила руку себе на грудь, то не почувствовала больше мерцающих искр и тепла. Было ощущение, что глубоко внутри у неё осталась только тишина, только тьма.

Но Эмили не опустила руку. Она стояла неподвижно и прислушивалась к себе. И когда её пальцы, наконец, ощутили едва заметный стук, девочка улыбнулась. Она могла находиться во тьме, в тишине, потому что это всё ещё её пространство, её убежище, и только она вправе решать, чему здесь быть, что здесь может или не может происходить.

Искорка плясала на её пальцах, когда девочка поднесла руку к лицу. Золотистое сияние едва освещало контуры кабинета. Эмили бросила взгляд в самый тёмный угол – каждый знает, что самые большие тайны прячутся среди самых густых теней. Она медленно пошла в сторону этой тьмы и в течение бесконечно долгого вдоха всматривалась в неё. Это было, как раньше, когда она просыпалась после ночного кошмара в кромешной тьме, когда на губах её всё ещё звенел крик – она звала отца. Но на этот раз девочка не ощущала страха. Она знала, что не одна в этой темноте. И в то самое мгновение, когда искорка отделилась от её пальцев и окунулась во тьму, в комнате раздался треск. Казалось, что воздух втягивается в какие-то мощные ноздри. Эмили увидела ещё золотистую пару глаз, которая вспыхнула перед нею. Затем из темноты появился дракон.

Он был таким огромным, что крыша над ним покачнулась и рассыпалась. По его мощному телу струилась чёрная чешуя, когти вонзились в пол, словно в мягкое тело, а вырывающийся из ноздрей огонь заставлял воздух колебаться, таким он был горячим. Его огромный череп наклонился к Эмили, и девочка не могла оторвать глаз от его блестящих клыков. Они были длинными, не меньше её предплечья, и острыми, как бритва, а громоподобное рычание где-то глубоко в его гортани заставили её задрожать каждой косточкой. Но в его золотистых глазах светилась мудрость, наполнившая душу Эмили не чем иным, как глубоким почтением и уважением. Она так часто представляла себе этого дракона, так часто звала его – и вот он пришёл, вызванный её собственным огнём. Девочка не медлила ни секунды, когда он склонился перед нею. Твёрдой хваткой вцепилась она в чешую и вспрыгнула ему на спину. Дракон был тёплым, как свет солнца, а когда поднял голову и заревел, тьма вокруг разорвалась. Эмили был знаком этот голос, она слышала его в своих снах, в кошмарах, в шуршании бумаги при переворачивании страниц книги и в словах отца. Это был голос того дракона, что вернул её обратно в Серый собор. С громким рычанием он взмахнул крыльями – а там, далеко внизу, стоял Асмарон. Эмили ожидала, что увидит на его лице ужас или, по крайней мере, гнев. Но всё, что она разглядела, это удивление – такое, словно дракон напомнил ему о чём-то, что тот давным-давно забыл.

В глазах Асмарона снова вспыхнуло пламя Драугра. Эмили наклонилась, и тут дракон обрушился на Асмарона, колдовство которого, пущенное стрелой в их сторону, с треском отскочило от чешуи дракона. Прежде чем снова взмыть в воздух, дракон вонзил свои когти в тело Асмарона. Со скоростью, от которой захватывало дыхание, дракон стал носиться по Собору, бросая Асмарона с большой высоты, ударяя его вновь и вновь о стены, пока чёрное пламя драугра не начало трепетать. Эмили учащённо дышала, когда Асмарон в последний раз, с хрустом ломая кости, ударился об пол и остался лежать неподвижно.

Дракон приземлился недалеко от него. Тело его всё ещё сияло в её золотистом огне, но стоило Эмили соскользнуть с его спины, как огонь стал бледнее. Порыв выдыхаемого драконом воздуха откинул её волосы назад и пригладил их. Девочка увидела в его глазах блеск, который очень напоминал человеческую улыбку. Затем дракон склонил перед ней голову, и, прежде чем Эмили успела протянуть к нему руку, распался на мелкие кристаллические искорки. Огоньки дракона дождём посыпались на неё.

Эмили подошла к Асмарону. Это колдовство потребовало от неё всех сил, но она не чувствовала ничего более, чем равномерные удары в такт покачивания её внутреннего дракона.

Чувство невероятного триумфа прошло сквозь тело, когда девочка взглянула сверху вниз на Асмарона. Он лежал перед нею, как разбитая кукла. Его конечности были неестественно вывернуты, по всему телу были видны глубокие раны – трещины, словно он был сделан из фарфора и теперь разбился, а его глаза, которые раньше так непреклонно удерживали Эмили, смотрели в пустоту. Она испытала к нему почти сочувствие, встала перед ним на колени и уже хотела протянуть к нему руку, когда заметила мерцание – едва уловимое, но всё-таки достаточное, чтобы заставить девочку застыть на месте. Это были чёрные всполохи, которые возникли в его глазах. И тут он взглянул на Эмили – прямо в её испуганные глаза.