Рамиль Салахов - Ноутсити – город будущего

«Хм, я бы тоже так сделал если бы желал, чтобы робот видел и передавал ЦОС нужные мне картинки», – вздумалось мне неожиданно. Иногда мысли возникают и чередуются в голове со стремительной скоростью.

– Что здесь произошло? – вскрикнула мама, после того как оцепенение отпустило нас обоих. – Где, черт побери, Брайан?!

Она бросилась из комнаты в комнату; поочерёдно распахивала настежь двери. Папы и мистера Грустена нигде не было. Они словно испарились.

– Мама, взгляни!

В шкафу, встроенном в стену спальни соседа, я обнаружил открытые настежь створки ТРАМА. Мама вошла из соседней комнаты, где до этого высматривала в окне: нет ли мужчин во дворе. Вначале она не придала значения увиденному – ТРАМ И ТРАМ, что тут такого, но тут же встрепенулась.

– Господи! Тим, а где кабина?

Это был один из тех вопросов взрослых, которые не требовали ответа. К тому же, откуда я мог знать где эта проклятая кабина? Я был в таком же недоумении, как и мама. Мы подошли к непривычно пустующей тоннели ТРАМА. Мама осторожно посмотрела вниз в шахту, потом наверх. Я также, просунув голову, подразнил тоннельное эхо:

– Паааап!

В голове возникла глупая мысль, что отец мог каким-либо образом оказаться недалеко внизу. Конечно же это было не так. И мне и маме стало ясно, что мужчины воспользовались давно неиспользующимся по назначению средством передвижения. ТРАМ не был оборудован вездесущими камерами слежения ЦОС. Это было единственное место, которое не было в зоне видимости Искусственного интеллекта.

Самое поганое было в этом то, что выяснить, куда направились двое мужчин, не было абсолютно никакой возможности. Сеть туннелей окутывала Ноутсити вдоль и поперёк, вверх и вниз. Отец с мистером Грустеном могли находится где угодно.

– Ничего не понимаю, – пробормотала мама, – во что втянул твоего отца этот загадочный тип?!

Слезы, неподобающим для мужчины образом, выступили на глазах. Я старался унять наступавшую бурю. После, словно сквозь плёнку, заметил в небольшом углублении нижней части пространства, где совсем недавно находилась кабинка, небольшой коричневый предмет. Я машинально его поднял: предмет оказался небольшим блокнотиком.

Я показал маме. Блокноты – большая редкость, они просто не нужны. Было очевидно, что принадлежать он мог только такому чудаку, как Алан Грустен. На раскрытых листах красовались многочисленные каракули, и совершенно ни о чем нам не говорили. Мама в недоумении перелистывала страницы.

– Мама, что это? Тут что-то написано?

Мама развернула страницы и после минутного изучения, с негодованием швырнула блокнот на неубранную кровать мистера Грустена:

– Бред какой-то. Я ничего не понимаю.

На улице явственно раздавался вой патрульной сирены.

– Угу. Надеюсь, краевники смогут что-либо пояснить по поводу происходящего!

Мы направились в сторону выхода. Чуть отстав от мамы, я незаметно сунул потрёпанный блокнот в карман комбинезона. Право не знаю, что меня с подвигло это сделать. Но, как оказалось, не зря.

Только мы вышли на улицу, как с непривычно большой скоростью приблизились три патруля краёвников. Спешившись, они подошли к нам. И это было весьма жуткое зрелище: становится не по себе в тот момент, когда тебя окружают девять огроменных сотрудников службы безопасности ЦОС. Каждый – в полтора раза выше любого взрослого мужчины Ноутсити.

– Миссис Кэнди, не смогли бы пояснить, где находится ваш муж? – спросил один из краёвников, видимо, старший.

– Я бы тоже с удовольствием это узнала!

– Когда вы видели его в последний раз? – продолжал допрос командир.

Мама начала выходить из себя.

– Послушайте, господин полицейский, хватит валять дурака. Вы прекрасно все знаете от Мэрон.

– Вы ничего не выносили из дома Алана Грустена?

– Ничего, зачем мне чужие вещи?

– Вы свободны, миссис Кэнди, – холодно отрезал краёвник.

– Да что вы говорите. Спасибо большое, – ехидным голосом, скрывающим тревожное состояние, ответила она полисмену.

Полицейские не выразили никакого неудовольствия издевательскому тону.

– Мы с вами свяжемся, – направились в сторону двери мистера Грустена.

– Будьте добры сообщить если что выясните! – примирительным тоном выпалила мама вдогонку. Все же краевники были единственной надеждой на раскрытие тайны о возможном нахождении отца.

Мы скрылись в недрах собственного дома. Мама не находила себе места. Она то садилась в кресло и невидящим взором наблюдала за экраном включённой панели телевещания, то всматривалась в окно, где было видно, как два краёвника выносили из дома огромные сундуки, поднять которые были бы не в силах даже трое взрослых мужчин. Эти же, чуть поднатужились и несли по одному каждый.

Никто не удосужился сообщить нам какую-либо информацию. Через три с лишним часа краёвники опечатали дом соседа и удалились.

Вечером, тот же ведущий сообщил невообразимую и ужасную для нас новость: как и предполагалось, мистер Грустен оказался диверсантом и противником прогресса. Он вместе с сообщником, неким Брайаном Кэнди, скрылся в неизвестном направлении и в настоящее время идут поиски преступников.

После сказанного мама, шокированная новостью, оцепенела и рухнула в кресло без сил. Мне даже показалось, что она на мгновенье лишилась чувств. Я мигом подбежал и обнял её за голову:

– Мама, я не верю. Это ложь. Папа не может быть преступником! –предательские слезы хлынули из моих глаз.

Мама обняла меня крепко.

– Я знаю сынок. Не может быть это правдой.

Сомнение в голосе мамы все же присутствовало. Казалось я не усну в эту ночь. Однако утомлённый игрой, а также последующими событиями, вскоре незаметно для самого себя уснул и как позже рассказала мама, всю ночь переворачивался с одного бока на другой и бубнил.

Мне снилось: я бегу, или убегаю от кого-то. Не видно от кого, но убегаю. Бегу быстро. Следующим кадром возникает мрачный краёвник, тянет ко мне руки, хочет меня схватить. Я шарю в карманах и, о ужас, они пусты: модельки куда-то запропастились. Я холодею от ужаса, пытаюсь бежать быстрее, но ноги не слушаются. Все вокруг окутано густым кисельным туманом. Тут и там появляются из ниоткуда, ухмыляющиеся зубастой улыбкой, страшные клиперы.

Кадры меняются стремительно. Где-то возник Уолли, кричит мне – «Отстань!» Я тянусь за ним, хочу попросить у него прощения. Но ноги вовсе не несут вперёд, кажется я стою на одном месте. Сзади слышу злобное дыхание. Это страшный командир краёвников. Может это и не краёвник, а другой страшный монстр. И вдруг появляется Ребекка в том же практичном одеянии, в каком и была на игре. Она улыбается. И она необыкновенно красивая – смуглая, с распущенными черными волосами. Глаза широко раскрытые, кажущиеся невероятно большими, как у куклы. Спрашивает: