Рамиль Салахов - Ноутсити – город будущего

С этого дня мы начали дружить с Ребеккой и, в последующем, я уже её не стеснялся. Она часто приходила к нам в гости, практически каждый день мы вместе носились по городу. Многие мальчики мне завидовали. Но Ребекка была не совсем другом. С той самой финальной игры нас объединяло что-то большее. Мне с ней было невероятно хорошо, я засыпал и просыпался с мыслями о ней.

Уолли попадался на глаза редко – он стал настоящим домоседом. Мы все ещё дулись друг на друга. И все ещё меня грызла совесть от чувства собственной несправедливости.

Несмотря на то, что Ребекка несколько приукрасила первые дни, отсутствие папы погрузило меня и маму в грусть. В один из дней к нам приехал дедушка и мама попросила его остаться. У меня появился новый друг, каких никогда не было раньше.

Маме было куда тяжелее чем мне: я заметил, что она стала рассеянной, в глазах сквозила печаль. Она то и дело подходила ко мне и нежно обнимала. Со временем конечно же мы привыкли, тем более присутствие дедушки вселило в нас некое спокойствие.

Как-то дед заметил на моем столе блокнотик мистера Грустена. Я в это время проходил стратегию. При мимолётном взгляде на затихшего старика, я обратил внимание на то, что он, сидел на моей кровати и рассматривал страницы одну за другой. На каждой он задерживался минуты на две-три. Как будто читал. Я спросил:

– Дед, что ты там рассматриваешь эти каракули?

Дед с задумчивым видим ответил:

– Эти каракули – давно забытые людьми прописные буквы, сынок.

Поначалу я не придал особого значения словам деда. Какие-то письменные буквы, что это вообще? Разве бывают другие буквы, отличные от тех, что я вижу каждый день на экране компьютера и телевещателя? Но дед заразил меня интересом – он внимательно все изучал, порой приговаривая:

– Хм… Интересно…

Он обратился ко мне и спросил:

– Тим, а что ещё говорил в тот злополучный день мистер Грустен?

– Да что-то про то как погасло Солнце. Я уже точно и не помню.

Дед молча вышел на кухню и далее расспрашивал маму. Дома уже давно старались не вспоминать про тот день. Я забыл про игру, вдруг возникла надежда на разгадку тайны – дед явно нашёл что-то интересное. Я встал у двери так, чтобы взрослые меня не могли видеть и слышал все, о чем говорили мама с дедом.

– Кэрол, ты знаешь, очень интересная записная книжка этого мистера Грустена.

Мама мгновенье не отвечала. Она тоже почувствовала, что дед возможно нашёл что-то важное.

– Эти так называемые каракули, на самом деле – прописные буквы.

– Это так вы писали в детстве?

– Совершенно верно, я уже начал забывать. Но я смог прочитать первые несколько страниц – это заметки о том, как привести в движение кабинку ТРАМА.

– Пап, мы сразу с Тимом поняли, что мистер Грустен каким-то образом смог запустить ТРАМ.

– Да-да, Кэрол я помню. Но тут так же написано о Сумрачном городе и Мёртвой зоне.

Послышался мамин возглас. Он прозвучал громче обычного:

– Что? Ты хочешь сказать, что они могли… Не может быть!

– Да, но… Хм… Тут определённо имеются заметки о Сумрачном городе. Правда незаконченные и обрывчатые, но ваш мистер Грустен точно бывал там и возможно знает кое-что о Мёртвой зоне.

– Там же ничего нет?

– Что-то там точно есть.

– Надо срочно сообщить краёвникам!

– Не думаю, что это удачная мысль, Кэрол.

– Но почему, папа?

– Не просто так они скрылись с твоим мужем именно так. Вовсе не такой он и сумасшедший этот Алан Грустен. К тому же я не очень доверяю роботам.

По всей видимости, мама задумалась. Я стоял с раскрытым ртом за дверью и ничем не выказывал своё присутствие. Как только взрослые замолчали, снова уселся за компьютер. Вошла мама.

– Что, мам?

– Нет ничего, сынок.

Она не хотела, чтобы я снова мысленно переживал тот день. По какой причине я пытался скрыть свою осведомлённость осталось загадкой даже для меня. Это получилось само собой. Если бы она узнала – мы бы, наверное, и не смогли совершить то, что совершили позднее.

Порой инстинктивно принимаешь правильные решения.

Время летит и имеет необыкновенное свойство лечить все невзгоды. Пролетело полгода с тех пор, как исчез папа. Мрак, разгоняемый светом уличных фонарей, стал обыденностью. Человечество также приспособилось бы к вечной темени, как и ко всему другому, но для растений это оказалось настоящим бедствием – они погибали. Постепенно опали листья с деревьев в зеленных зонах дворов, пожелтела и высохла трава.

– Без солнца растения жить не могут, – объяснял дед и печаль появлялась на его лице особенно трагичной маской.

Причину этой печали я понял позднее; после того, как услышал обрывок разговора старика с мамой:

– Самое страшное, Кэрол, впереди.

– Ой, не выдумывай, пап, – отмахнулась мама. – ЦОС обязательно что-нибудь придумает.

– Да что же он придумает интересно? Ничто не заменит Солнце, – возмутился дед.

Мама уже давно разуверилась в том, что сможет переубедить его. Она вздыхала и пыталась сменить тему разговора.

– В том случае если ваши хваленные учёные не придумают чем заменить солнечный свет – мир ждёт катастрофа, – не унимался старик.

– Перестань, папа. Тим услышит.

Дед окончательно обосновался у нас дома. Он временами копался во дворе и пытался оживить умирающие зеленные насаждения. Но в отсутствие солнца – это невозможно.

Иногда он пытался что-либо починить, хоть и не было в этом необходимости, поскольку Мэрон со всем справлялась сама. Отстраняя её от поломки со словами: «Дай я сам починю», – он доставал из привезённого с собой ящика диковинные приспособления (инструменты, как он сам их называл), прикручивал, выкручивал, перематывал, разбирал и собирал заново. Лампы, поливочное устройство, газонокосилку и всякие другие приспособления, коих множество в любом доме Ноутсити, все чинил сам. Бывало пытался и меня заинтересовать самостоятельностью:

– Смотри, вот это – микросхема. Видишь провод? По нему энергия…

Я редко мог вытерпеть все инструкции. Обычно, после пары минут наставлений, я, под каким-нибудь благовидным предлогом, убегал:

– Деда, мне надо подготовить уроки.

– Так вы же не учитесь, – ухмылялся дед.

– Эээ, нам задали кучу домашних заданий, – я придумывал очередную отмазку и давал деру.

– Эээх, – вздыхал дед напоследок, – что-то вы будете делать, если вдруг ваши хваленные роботы разом сломаются или того хуже откажутся подчиняться. В моё детство мы – люди, все делали сами.

Дед, его зовут Роберт Хаммер, приходится маме отцом. Конечно же во время его детства все было по-другому. Он рассказывал, как они гоняли по городу на странных устройствах, называемых велосипедами. Они крутили педали и вовсе не знали, что такое аэроскутер. Удивительно, что люди, тогда, теми самыми каракулями – письменными буквами, писали ручками на обычных листах бумаги. Мир, с тех пор, изменился до неузнаваемости.