Муни Витчер - Нина и сила Абсинтиума

— Слишком много страданий мы должны переносить, чтобы освободить мир от Алхимии Тьмы. Сколько жертв еще надо принести, прежде чем Каркон исчезнет? — Девочка Шестой Луны печальным взглядом обвел друзей, ища ответа.

Камостилла расправила складки платья и достала из кармана маленький мешочек.

— Всегда есть что-то, что помогает легче пережить потерю дорогого человека. Жизнь — это путь, который полон огорчений и страданий. Нельзя, чтобы они захватывали тебя целиком, иначе ты потеряешь способность восхищаться красотой самой жизни. Может быть, предвидя все, Эдоардо передал для тебя это. — И Камостилла протянула Нине мешочек, в котором лежали черная шахматная пешка и пять золотых монет. — Его подарок на память о себе.

— Эта же магические предметы Сикурио Фасторио! — воскликнула девочка.

— Они самые. Щедрый рыцарь подумал, что будет правильным хранить их у тебя, — ответила дама, и слезы вновь потекли по ее щекам.

— Для чего служит эта пешка? И эти пять монет? — Девочка Шестой Луны интуитивно чувствовала, что подаренные предметы обладают бесценными магическими свойствами.

— Это предстоит открыть тебе самой, — улыбнулась Камостилла, отступая на шаг.

Ческо поклонился ей и сказал:

— Эдоардо Дель Гуроне оставил нам в наследство то, что берег пуще всего: свой меч, черную пешку и золотые монеты. Не беспокойтесь, мы будем заботливо хранить его дар.

Остальные ребята закивали в подтверждение слов друга.

И тут печальное ржание Тибериозо напомнило о том, что пришла пора прощаться.

Суматоха разбудила русскую няню, и она вышла из своей комнаты в халате, бигуди и припухшими от сна глазами.

— Что здесь опять происходит? — спросила она, испуганно глядя на белого коня.

— Люба, дорогая, на часах всего пять утра! Возвращайся в постель, — мягко улыбнулась ей Нина, стараясь не поворачиваться к няне раненой спиной.

— Нина, девочка моя, ты только что пришла? Где ты была так поздно? С тобой все в порядке? — Люба оглядела девочку с головы до ног.

— Мы с Ческо… немного прогуляли коня, — ответила девочка, отводя взгляд.

— Прогуляли коня? Ты издеваешься надо мной? У Ческо в руках окровавленный меч! — рассердилась Люба.

— Нет, правда… поверь мне, — попыталась успокоить ее Нина.

— Не морочь мне голову! Это все та же история с дворцом? Это вы помогли мэру с указом, в котором говорится, что с дворцом все в порядке?! — кипятилась няня.

— Мэр написал правду, с дворцом дейстельно все в порядке, — ускользнула от острых вопросов Нина.

— А конь? Он теперь все время будет находиться здесь? — Люба строго посмотрела на Тибериозо, золоченые копыта которого тонули в дорогом персидском ковре.

— Не переживайте, дорогая няня, наш Тибериозо ничего не сделает вашему ковру, — вставила слово Камостилла, доставая из пряжки пудреницу.

Люба покачала головой, с удивлением разглядывая наряд дамы, абсолютно не отвечающий современной моде.

— А где рыцарь в сверкающих доспехах? Разве он не придет забрать своего коня? — не отставала Люба.

— Все-то ты хочешь знать, дорогая Люба! — Рокси взяла ее под руку. — Но секреты потому и называются секретами, что их не принято открывать всем. И у нас с Ниной тоже есть свои секреты. Ты и профессору Мише все время задавала вопросы?

Русская няня поправила бигуди и, уставив на ребят указательный палец, сказала:

— Вы все — кучка безумцев! — Затем перевела взгляд на Рокси: — Только подумать, я еще защищала тебя перед твоей мамой, которая никак не могла взять в толк, почему ее дочь вот уже несколько дней не подает о себе вестей.

— За это я буду тебе благодарна вечно! — засмеялась девочка и чмокнула Любу в пухлую щеку.

— И Нина тоже должна быть мне благодарна! Я столько раз обманывала Веру и Джакомо!

— Они что, звонили? — спросила та испуганно.

— Да. Я сказала, что ты закопалась в учебниках и не можешь подойти. Они скоро снова позвонят, так что разговаривай с ними сама. Я не хочу больше водить их за нас. — Няня с упреком взглянула на Нину.

— Поговорю с большим удовольствием, — улыбнулась Нина и попыталась сменить тему: — А сейчас не дашь нам что-нибудь поесть? Я умираю с голоду.

— Мы все умираем! Так что, если ты приготовишь что-нибудь, мы все сметем в одну секунду и отправимся спать. — Фьоре сглотнула слюну, предвкушая Любины утренние сладости.

— Надо же, с утра пораньше!.. Еще солнце не встало… а они уже голодные, — проворчала себе под нос русская няня и, зашлепав тапками, направилась в кухню.

Ческо знаками показал друзьям, что Нине лучше будет пойти отдохнуть, и, поддерживая ее под локоть, повел к лестнице:

— Иди поспи. О Любе позаботимся мы.

— Ладно, а то я уже с ног валюсь. Вы не обидитесь, если я оставлю вас ненадолго? — спросила она друзей.

За всех ответила Рокси:

— Иди, ты заслужила отдых. Это мы не покидали виллу.

— А когда ты отдохнешь, мы спокойно обсудим, как быть дальше. — Камостилла подошла к коню и погладила его по спине. — Наша с Тибериозо миссия в Венеции завершена, и нам пора отправляться в обратный путь: уже почти не осталось энергии на то, чтобы задерживаться тут.

— Нет, не покидайте нас! — Нина остановилась на ступеньке лестницы.

— У нас еще есть Джиролума. Она поможет вам побыть здесь еще немного.

— Обещаю, что, когда ты проснешься, мы еще будем здесь, — ответила благородная дама.

Нина послала воздушный поцелуй Рокси:

— Набирайся сил, подруга. Я хочу, чтобы в следующем путешествии ты была рядом.

— Не сомневайся, так и будет, — ответила та, подмигнув.

Нина поднялась по лестнице, сопровождаемая Красавчиком и Платоном, и закрыла за собой дверь.

Красавчик моментально захрапел, развалившись на прикроватном коврике, а Платон устроился, свернувшись клубком на подушке. Она положила мешочек с подарком Эдоардо на ночной столик, морщась от боли, сняла одежду и залезла под одеяло. Со слипающимися от усталости глазами погладила кольцо на пальце.

— Вечная любовь… да, вечная, — прошептала она, проваливаясь в сон.

И моментально перед внутренним взором замелькали видения сияющего в Секретузии Красного Сердца Этэрэи, сцен жестокой схватки с гарпией, гигантских тарантулов Каркона и крупных слез Тибериозо…

Неожиданно сном завладел кошмар: красный занавес будто тяжелое одеяло скрыл из глаз мелькающие кадры пережитого, дыхание девочки участилось, и в ушах зазвучала доносящаяся издалека заунывная музыка. Нина вздрогнула, испугавшись, что вот-вот появится Голос убеждения! «Но это невозможно… монаха без лица и тени больше не существует», — подумала она во сне. И тут перед ней возникло бледное лицо Ливио.

«Я пришел в твой сон, потому что ты нуждаешься во мне. Я не могу оставить тебя в покое, — шептал он, используя технику Обольщения. — Я горю в магме Двери Каоса. Каркон обрек меня на вечное умирание за то, что я хотел быть с тобой. За то, что я полюбил тебя. — Языки пламени закружили Ливио, в широко раскрытых глазах которого читалось глубокое страдание. — Возьми меня за руку и забери в свою жизнь, моей у меня больше нет», — умолял ее молодой призрак.