Эдуард Веркин - Планета чудовищ

Я снова вздрогнул, вспомнив мерзкий дом.

– Давай я тебе расскажу про дядю? – вдруг предложил Барков.

Я хотел было ему сказать, что думаю про него и его дядю, но вдруг подумал: а что, может быть, и неплохая идея. Надо успокоиться и привести мысли в порядок, рассказ про дядю тут вполне подойдет. Поэтому я сказал:

– Ну, давай, рассказывай про своего дядю.

– Мой дядя – самый могучий дядя, – тут же сообщил Барков. – Он до сих пор собирает всевозможную ерунду, приспособления вроде бесполезные, но в то же время и очень полезные: пилюли невидимости, парашютные капсулы, пищевые капсулы, капсулы интеллекта… Дядя их разыскивает, ну а некоторые сам изготовляет. Он умелец. Мой дядя в черные егеря сразу после школы записался. Ну, не в сами егеря, а в егерскую школу. Три года на Марсе, потом еще четыре на внешних рубежах. Готовили их как не знаю вообще кого, мой дядя и сейчас зверь настоящий, он парней из карантинной службы один четверых уложит с завязанными глазами!

Барков зачем-то ткнул двумя пальцами в небо.

А я подумал, что бойцы карантинной службы тоже не младенцы. К нам в школу они приходят иногда на физкультуру – такие вещи показывают, что просто глазам не веришь. Я сам видел, как один карантинщик держал в зубах раскаленную докрасна кочергу от камина. Но спорить с Барковым не стал. Оно ж понятно: собственный дядя всегда самый-самый. Вот мой дядя Иван, он в Бразилии живет, мог сожрать в одно рыло сорок три дуриана. Рекорд во всей Южной Америке, между прочим…

Ну вот, на меня эта барковщина начала действовать. Вон тоже как стал выражаться – «в одно рыло». Знакомы всего ничего, а Барков на меня уже повлиял. Еще пара недель, и начнешь метать копье и рвать зубами сырое мясо. Какого-нибудь местного утконоса… При чем здесь утконос? И копье? Ах, ну да, сушеный утконос был на милой сердцу Груши «Чучундре». То есть «Валендре».

Я вспомнил о «Чучундре» и тут же с тоской подумал о глетчерах, ледниках и комфортабельных подземельях Европы. И Европа показалась мне самым прекрасным местом во всей Галактике.

– Потом началась пандемия на Светозаре, – продолжал рассказывать Барков, – и черных егерей бросили туда…

Про пандемию на Светозаре я не слышал. И про Светозар тоже сам не слышал. Не знаю, может, это была одна из научных планет, их сейчас много. Испытывают на них разную машинистику.

– Там была научная база, ученые с какими-то экзовирусами там работали, хотели осчастливить всех, ну и доработались. Мобильное бешенство. В результате почти полтора года егеря отлавливали по джунглям обезумевших научных сотрудников, которые кусались, царапались, рвали друг друга и все время бежали, бежали, бежали. Половину так и не удалось найти, кстати. А как закончились дела на Светозаре, так сразу начался Большой Побег…

Я и про Большой Побег ничего, к счастью, не знал. Видимо, история одна из тех, которые случились тридцать-сорок лет назад во времена активного освоения космоса, во времена бравых черных егерей и всяких там романтиков. Те истории мало кому известны. Их не принято вспоминать, их больно вспоминать, информация о них хранилась так, что найти ее нелегко.

– Потом дяде отстрелили руку, и он вышел в отставку. А потом и вообще егерей распустили. Вот ты говоришь, я спер рюкзак…

Я, между прочим, совсем не говорил, что он спер рюкзак.

– Так у дяди моего рюкзаков тех девать некуда – на стенке рядком висят. Восемнадцать штук. А спит он в специальной камере. Ну, если вдруг ночью высадятся вредные инопланетяне, то чтобы они не успели накачать его своими мерзкими спорами.

– Ты серьезно? – удивился я.

– Вполне. Думаешь, почему черных егерей распустили? Они хотели себе оборудовать астероид, так сказать, последний рубеж обороны от вся и всех. А такого нельзя было допустить. Теперь последний рубеж обороны у дяди дома. Все ветераны-егеря параноики. Кстати, бластера в рюкзаке не было, бластер он мне отдельно подарил.

– Бластер – это от слова «взрывать»? – спросил я.

– Не знаю точно. Кажется, у того, кто придумал оружие, собаку так звали. Бластер – по-английски Бобик, кажется.

Барков улыбнулся мыслям.

– Дядя тогда сказал, что бластер счастливый, из него он подстрелил бронтокрыла.

Я промолчал. Дико, конечно. Взрослый дядька дарит своему племяннику оружие, способное прострелить навылет кашалота… Однако паранойя барковского дяди нам пошла на пользу. Я подумал, что мне тоже, пожалуй, стоит завести такой вот бластер. Буду спать с ним в обнимку.

Интересно, кто такой бронтокрыл? Что-то про таких не слышал… Но я и про пилюли невидимости не слышал…

– Дядя вообще-то у меня хороший. Рыбалку любит. Предлагал мне жить у него, но я не захотел. Я в капсуле и на «Блэйке» наспался… Погоди!

Барков стал прислушиваться. Я тоже прислушался, но ничего не услышал.

– Тут ночью особо опасно, – сказал вдруг Барков.

И потрогал оружие. Кажется, сам вид оружия внушал ему уверенность.

– Как ты думаешь, где Груша? – спросил я. – Есть предположения?

– Нет, – честно ответил Барков. – Мне кажется… Да чего гадать, все равно без толку… Давай лучше поедим. На голодный желудок мозги совсем не работают.

Барков сунул руку за пазуху и извлек на свет продолговатую синенькую коробочку. Сколько их у него, интересно, коробочек разных? Коробочник он просто, наш Барков!

– Скатерть-самобранка? – поинтересовался я.

– Почти.

Коробочка содержала синие же и продолговатые капсулы. Много капсул.

– В каждой недельная норма, – прокомментировал Барков. – И воды, и еды. Плюс витамины, микроэлементы и средства для форсирования иммунитета.

Барков кинул одну капсулу мне, я зажал ее в кулаке.

– То есть если я съем одну, то целую неделю могу не есть, не пить? И болеть к тому же не буду?

– Примерно так. На первое время нам хватит. Но все равно воду надо искать. Приятного аппетита.

Я проглотил капсулу. А Барков сказал то, что мне совсем не понравилось, испортил аппетит.

– Хорошо бы продержаться, – вот что сказал он. И повторил: – Хорошо бы нам продержаться…

– Слушай, Петь, ты все-таки что-то знаешь? – попробовал я выдавить из него хоть немного информации. – Расскажи, а? В конце концов мы тут вместе застряли…

– Да нет, – отмахнулся Барков. – Понимаешь, у меня нет информации толком, а просто так рассказывать…

– Что там было? – Я махнул рукой куда-то, примерно в сторону дома. – Что, а? Такое разве бывает? Только не надо плести мне тут про полипов и хамелеонов…

Барков корябал подбородок.

– Ну скажи, что за дом такой? – настаивал я.

– Ведь сказал уже, – пожал плечами Петр. – Я считаю, что это какое-то животное. Оно сначала было небольшое и охотилось на мелкую дичь. А потом постепенно, за много-много времени… возможно, за сотни лет даже… существо выросло…