Елена Булганова - Девочка, которая любит

Директор только руками развел:

– Да как! Обрадовался, что ты живой, конечно. А что до понятного потрясения, надеюсь, хоть немного удалось клином выбить клин.

– Ясно, – вздохнул я. – Ну, пойдемте.

Мы прошли в учебный коридор, около одной из дверей Соболь остановился и пнул внушительный валун, подпирающий ее. Я сделал глубокий вздох, взял себя в руки и шагнул внутрь.

Здесь, как и в прочих классах, была доска и несколько столов один за другим. За одним неловко на краешке стула пристроился отец, словно готовый в любой момент встать и отправиться куда-то. Он и начал привставать, потом замер, уставился на меня.

– Алеша?

– Да, пап, это я. – Я подошел и сел напротив его. – Прости, что обманул тебя в прошлый раз, не знал, как все объяснить, да и ты мог не поверить.

Отец очень осторожно протянул руку, коснулся моего плеча.

– Да уж, поверить сложно. Но хоть живой, это главное.

И замолчал. Я тоже совершенно не представлял, как продолжить разговор. Любой вопрос прозвучал бы осуждением, а этого я не мог себе позволить. И спросил:

– Как мама?

– Она в порядке, – пожал плечами отец. – Освоила общий язык, работает в программе озеленения нашего города. Надеюсь, на ней не отразится мое… злодеяние.

– Пап, зачем ты это сделал? – не выдержал я.

Отец устало качнулся на стуле взад-вперед и ответил словно по заученному:

– Ну, кто-то должен был попытаться остановить это безумие.

– Но не такими же мерами, отец! А если Древние озлобятся и станут по-настоящему жестоки с людьми? Они ведь гораздо сильнее и у них мощное вооружение!

Кажется, отец меня даже не слушал, снова впав в ступор, взгляд его бесцельно блуждал по углам класса. И тогда я спросил:

– Папа, скажи мне: что произошло, когда тебе было одиннадцать лет?

Он вздрогнул и сфокусировал на мне взгляд:

– Откуда?.. Почему ты спрашиваешь об этом?

– Неважно. Просто расскажи, если можешь.

Невыносимо долгая пауза. Потом отец сказал:

– Ладно, что уж теперь. Я жил тогда на севере, мой отец там был директором крупного завода. Ну а у мальчишек какие забавы? Компьютеры еще не сильно были распространены, мы много времени проводили на улице. Устраивали ледовые побоища с ребятами с соседней улицы: строили снежную крепость, запасались снарядами. У соседних был один парень, такой здоровый, всегда пер напролом и просто погребал нас под снежками. Нам никогда из-за него не удавалось победить. И однажды я решил, что если облепить снегом камень и бросить, то получится вывести из игры этот танк. Ну, я и бросил… Только вот камень попал парню в голову, он упал и больше уже не встал. Потом наступили страшные дни. Понятно было, что оставаться в том городе мы больше не могли, на улице каждый тыкал в меня пальцем и называл убийцей. Родители продали квартиру, переехали, все потеряв при этом. Ты ведь помнишь, какими они были: нелюдимыми, замкнутыми. Это все следствие моей преступной глупости.

Отец замолчал, я тоже не говорил ни слова. А потом решился:

– Пап, ну не мог ты покушаться на Жреца и ту девушку тоже не ты убил! Почему ты взял на себя чужое преступление?

– Что за глупости, – отмахнулся отец.

– После того несчастного случая в детстве…

– Алексей, – перебил отец. – Не стоит что-то придумывать, когда знаешь правду. Прости, сынок, но мне нужно побыть одному.

– Ясно. Хорошо, – пробормотал я, направляясь к двери. – Только я еще вернусь. И я все выясню.

Я вернулся на поляну, где стоял дым коромыслом. По траве катались, облапив друг дружку, Борис и Димка, мерялись силушкой. Стол они уже завалили, и теперь остальные со смехом выискивали среди обломков и травы то, что еще можно было съесть. Чуть в стороне сидел на кочке Женька с тарелкой в руках и с любопытством наблюдал за борьбой, и лицо его все еще оставалось чистым, губы растягивались в улыбке, видимо, наш лагерь находился не слишком глубоко, чтобы блокировать излучения, ну, или Древние усовершенствовали приборчик. Рядом с ним устроилась на траве Бридж, что-то увлеченно рассказывала…

И снова, снова нахлынуло чувство одиночества и чуждости всему происходящему. Я не мог принять участие в их веселье. Не мог даже пойти в свою комнату и поваляться на кровати, потому что там совсем рядом был отец. Наверх тоже не тянуло, казалось, там каждый Древний будет провожать меня взглядом и шептать себе под нос: вот идет сын убийцы. Я просто взял одну тарелку, нашел в траве еще не затоптанный сэндвич, яблоко и бутылку воды и побрел вглубь пещеры.

Больше всего в лагере я любил берег нашего круглого, как монетка, озера, его золотой песчаный пляж. Здесь я и устроился.

Что-то мягко и влажно коснулось моей шеи: это подошел поздороваться Пегас. Я протянул ему яблоко, но конь не заинтересовался, наверное, вдоволь поживился во время подготовки пира. Просто стоял и смотрел на озеро вместе со мной, и от этого мне стало малость легче на душе.

А потом торопливые шаги за спиной сообщили мне, что приближается Иола, и покоя как не бывало. Сейчас устроит мне разнос за то, что уехал невесть куда без предупреждения.

– Иол, я не виноват, что Кирка не забежала в лагерь, она обещала… – заранее начал оправдываться я.

Но девочка молча протянула мне чашку чая и блюдце с моим любимым эклером.

– Да, а как ты себя чувствуешь? – спохватился я.

Иола чуть заметно поморщилась: она терпеть не могла обсуждать свое здоровье.

– Нормально. Пару раз был небольшой озноб, но он быстро прошел. До обеда я долго говорила с мадам Софи, и она считает, что мой атлантский организм сможет сам побороть действие эликсира. Безо всяких последствий. В монстра не превращусь, короче, отбой.

– Здорово! – обрадовался я. – Но на всякий случай – вот, держи.

Достал из кармана пару ампул и вложил ей в ладонь. Иола почему-то впала в ступор, таращась на них, я даже испугался – может, так начинается превращение в перевертыша?

– Так ты из-за этих ампул проник в Орден, отправился на остров? – шепотом спросила девочка.

– Конечно, зачем же еще?!

– Это могло быть опасно, даже для тебя. Но спасибо!

Голос ее подозрительно дрогнул, я едва не сообщил ей, что старался и ради других перевертышей, и ради Тер-Андроля, но вовремя опомнился. Впрочем, Иола тоже быстро с собой совладала и следующий вопрос задала голосом деловым и собранным:

– Расскажешь, что там было? А то я пока слышала только Димкину часть истории.

– Чуть позднее, ладно? У меня язык отвалится, столько раз всем одно и то же повторять.

– Ну ладно, – протянула Иола чуточку разочарованно, и я немедленно обозвал себя тупым придурком, – ведь я снова оскорбил свою половину, поставив ее в общий ряд. Ну почему, почему это все так трудно?!

– А зачем попросил Ваньку увести из лагеря Тасю? Хоть это можешь сказать?