Елена Булганова - Девочка, которая любит

– Ну-у…

Иоланта возмущенно вскочила на ноги, выбив из моих рук чашку с нетронутым чаем.

– Ой, да ладно, будто я сама не догадалась! Димка теперь пара Таси, так ведь?

Тут и я вскочил, испуганно глянул в сторону нашей столовой, – достаточно ли далеко, не уловили что-нибудь чуткие атлантские уши? И шепотом спросил:

– Как ты догадалась, Иол?

– Да не трудно понять, знаешь ли! Я с самого начала заметила, как изменилась Тася. Замкнулась в себе, а мы ведь были лучшими подругами. Я пыталась ее разговорить, узнать, что не так, но она всякий раз отмалчивалась. А несколько раз я слышала, как она плакала, у нас ведь соседние комнаты. Но конечно, я о таком не думала, просто пыталась понять, что с ней сделали в той лаборатории. И вот вчера мы весь день провели с Ваней в Нижнем мире, а Тася оставалась в лагере. Я вернулась к себе уже ночью, заметила, что в ее комнате горит свет, решила зайти. Только Тася уже спала, она просто уснула при свете, а в руках все еще сжимала книгу из нашей лагерной библиотеки. Я и заглянула в нее, само собой. Это оказался один древний труд об атлантах, написанный лет двести назад ученым-тубаботом, причем на его родном языке. Кстати, потом этот труд сделался популярным, и новое издание вышло уже на общем, в библиотеке есть экземпляр. Вот тогда у меня и появилось первое подозрение. Ведь получается, что Тася меньше чем за месяц жизни в Черных Пещерах изучила в совершенстве общий язык, водяной язык морголов да плюс тубаботский, невероятно сложный! Конечно, Таська умница, только обычному человеку такое не по плечу. А сегодня в лагерь вернулся Васильев… И все встало на свои места.

– Они не должны встретиться! – выдохнул я, хватая девочку за руку. – Ведь это ужасно!

– Ясное дело, не должны, – кивнула с полным пониманием Иола. – Не только встретиться, но и просто догадаться, ведь они знакомы. Тогда может возникнуть связь, и им придется жить с этим. К счастью, они не так уж часто пересекались, чтобы… иметь друг друга в виду.

– И ты думаешь?..

– Я думаю, если они не встретятся, атлантская связь на всю жизнь не возникнет, и они смогут нормально жить, оставаясь Соединившимися, со всеми преимуществами атлантов, но без пары. То, о чем ты всегда мечтал.

Я постарался не заметить ее подколки.

– Но Димка рассказывал, что часто видит во сне какой-то смутный образ… Значит, они все равно мучаются. Вот и Тася плакала, ты говоришь. Может… не знаю…

Иола глянула, как на несмышленыша, хихикнула:

– Девяносто процентов ребят нашего возраста кого-то смутно видят во сне, и никто от этого еще не умер. А Тася, думаю, вообще плакала не из-за снов.

– А из-за чего?

– Из-за тебя, идиот! Ей кажется, что теперь препятствий между вами стало еще больше, раз вы оба в других парах. Лично я считаю иначе.

Я спросил неожиданно севшим голосом:

– Как?

– Думаю, все к лучшему. И мы все четверо сможем пойти по этой жизни своими путями. А теперь, когда Тася перестанет комплексовать, что она человек, а ты – наикрутейший атлант, то между вами все…

– Иола, замолчи! Не говори того, о чем потом пожалеешь! – прошипел я. – Скажи лучше, чего это вы с Ванькой целый день делали в Нижнем мире, гуляли, что ли?

Девочка испепелила меня взглядом:

– Нет. Искали тайную лабораторию, где Печерский держал тех, на ком испытывал эликсир. Облазили все, что можно, только все по нулям. С нами, кстати, были еще Зиночка с мужем.

Мне стало стыдно, что про лабораторию я совсем и забыл, но уж слишком много всего свалилось. И сказал смущенно:

– Так все равно ведь… ну, там же не может быть выживших, сама понимаешь. Игорь погиб больше месяца назад, а про лабораторию знал только он.

– И все равно мы должны их найти, хоть похоронить по-человечески. А потом, люди умерли, да. Но если кто-то стал перевертышем, а таких может быть довольно много… Флэмм из Баланграля говорил, что перевертыши могут долго обходиться без еды и питья. Хотя, конечно, не беспредельно долго, – тяжело вздохнула Иола.

К нам приближался Васильев, счастливый, улыбающийся. У меня мелькнула тревожная мысль: уж не задвинул ли он подальше свои планы вернуться на остров, к своему сверхстранному новому другу? И как мне быть, если он действительно передумал?

– Привет, я все сделал, – сообщил он бодро, дружески облапив за плечи нас обоих. – Со Жрецом познакомился – черт, то еще испытание увидеть его в первый раз, я чуть не заорал!

– Я тоже ему в первый раз на шею бросился, – понимающе фыркнул я.

– Ампулы передал. Рассказал все, что знал, насчет Верховного Пажа и его планов. В общем, Жрец готов с ним встретиться и все обсудить. И да, он просил тебя тоже к нему заглянуть.

Я мгновенно сник. Понятно же, о чем пойдет разговор. А вдруг Жрец скажет, что с отцом решено сделать что-то ужасное? Я, конечно, не позволю, может, придется бежать…

– Не переживай, думаю, он просто хочет уточнить насчет Ордена, ведь меня он в первый раз видит, мало ли чего я там наговорю. Сказал, что если не застанешь его в штабе, то он уже спустился в Черные Пещеры, попытается там вернуть человеческий облик выжившим перевертышам.

Тут я хлопнул себя рукой по лбу: черт, как же мог забыть! Разумеется, Жрец в первую очередь попробует спасти вакантными ампулами тех, кто заперт в драконьем амбаре. А это может быть опасно, ведь несчастные твари невероятно сильны.

– Надо идти, – подытожила Иола. – Помочь ему с перевертышами. Предлагаю сразу спуститься в Нижний мир, времени много прошло, наверняка Жрец уже там.

– С вами! – тут же объявил Васильев. – Заодно и старых друзей повидаю. И на перевертышей гляну, интересно же.

Я разволновался: в Черных Пещерах он окажется слишком близко к Тасе. С другой стороны, еще одна пара рук не помешает. Да и не могу я ему запретить, в конце концов.

Иола выглядела взволнованной:

– Может, позовем и других Соединившихся?

– Да ну, они про перевертышей толком даже не знают, опыта ноль, – отмахнулся я. – Мы и сами прекрасно управимся.

– Дима, между прочим, тоже про них ничего не знает!

– Не, он в курсе в общих чертах. А по пути дадим подробные инструкции.

Мы зашагали к лифту в Нижний мир. Спустились и промчались почти без остановок до Черных Пещер. Хотя нет, Димка то и дело вспоминал, что здесь мы проходили в первый наш спуск с Данко и всякий раз притормаживал в этих местах. Я понимал, что в бесконечные дни и ночи в подземелье он вспоминал это путешествие как лучшее событие в своей жизни. Правда, в пещере клээков, когда Васильев непременно захотел дождаться появления хотя бы одного милашки, я не выдержал и взял его на буксир.