Татьяна Леванова - Сквозняки. Ткачи Заклинаний

Она почти не слушала своего двойника. В ее голове проносились воспоминания и мечты, лица родных и друзей, все сделанные и несделанные дела. Она никогда не допишет сочинение, не увидит маму, не станет врачом, не поедет в Англию, не прикоснется к воде, не съест шоколадное мороженое, не пробежит босыми ногами утром по холодному полу в кухню. Почему в голову приходит всякая ерунда, незначительные детали, мелочи, когда большая, огромная, жизнь закончилась?

– Маша! – Двойник заплакала, взяла ее руки и прижала к своему лицу. Девочка с удивлением видела, как по ее пальцам бегут капли чужих слез, но ничего не чувствовала. – Я не знаю, что делать. Все вроде хорошо, все получилось правильно. Я сильная, я нашла тебя, я о тебе позабочусь, я победила Федора Ветровича и помогу ветрам защитить Сердце Ветров. Но почему мне это не так уж и нравится? Я готова спрыгнуть с этой башни, лишь бы не чувствовать себя так неуверенно и пусто. Мне очень нужен кто-то, кто скажет, что я права, что я все сделала правильно. И я не верю, когда говорю это сама себе. Неужели это именно потому, что все-таки я – Кукла? Что, в самом деле, Кукла – это я?

Маша ничем не могла ей помочь, и на мгновение даже пожалела ее больше, чем себя, обездвиженную. Может быть, двойник прочла это в ее глазах. Она опустила руки и отвернулась, плечи ее тряслись от рыданий.

– Я должна быть сильной. Я должна решить, что мне делать. Сама. Я никому не подчиняюсь. Ни тебе, ни Федору Ветровичу, никому другому. Я делаю то, что думаю. Так и поступают люди. Люди, да, а не вещи!

Она поднялась спиной к Маше, подошла к кристаллам. Выглянула наружу. Небо становилось все светлее, на нем появились розовые полосы. Двойник стояла, выпрямившись, несколько минут. Потом повернулась и посмотрела на Машу.

– Сквозняк я или двойник, – сказала она звонко, – человек я или кукла, это не так уж важно. Важно то, что я чиню, я восстанавливаю, я хочу, чтобы все было так, как есть, как правильно, как должно быть. Кто из нас кукла с Заклинанием? Не важно. Я починю эту вещь!

Она щелкнула пальцами, восстанавливая себя, и вдруг обмякла и упала на кристаллы. Ее руки покоились на гранях, голова запрокинулась назад. Она больше не двигалась. Только ее длинные волосы шевелил утренний ветерок. В полной тишине слышался звон колокольчиков, стон Эоловых арф и ветер, и где-то далеко по ветру летел шепот ежиков: «Нашла куколку, спасла куколку».

Руки и ноги у Маши закололо тысячами иголочек. Она пошевелилась неуверенно, с трудом села и начала растирать их. Ей было невыносимо больно, но эта боль почти радовала.

Жива.

Маша медленно приходила в себя. Руки и ноги казались затекшими, все тело деревянным, словно она долго и крепко спала. Но с каждым глотком воздуха силы возвращались к ней. Только физические силы. Девочка не могла заставить себя посмотреть туда, где лежал ее двойник. Только когда первые лучи солнца косым веером прорезались сквозь кристаллы, Маша уговорила себя встать и подойти к Кукле. Она надеялась, что двойник уже утратила с ней всякое сходство, став манекеном, но нет. Первое, что бросилось ей в глаза, – тонкие измазанные пальчики с обломанными ногтями. На одном из ногтей сохранился островок облупившегося голубого лака.

– Это же я настоящая, – неуверенно произнесла Маша. Подошла к двойнику, приподняла ее голову, взглянула в запавшие глаза. Та не дышала, но на ощупь была мягкой и холодной. Только в этот момент Маша почувствовала то, что описывала ее двойник – словно ее душа была кем-то связана, как шарфик, и нитки начали распускаться, медленно, одна за другой выскальзывать из петелек и растворяться в пустоте. От жалости у нее защипало в глазах. Маша попыталась взять Куклу на руки, но та была слишком тяжелой. Тогда она просто обняла ее, опустив голову двойника себе на плечо, и поцеловала в лоб.

– Спасибо, – прошептала Маша. Ей казалось, что она потеряла сестру. Или даже держит на руках саму себя, мертвую. Одна из рук двойника была тяжелее и холоднее, чем вторая. Недоумевая, Маша подняла ее безвольные руки к глазам. Та, что казалась тяжелее, была с кольцом Андрея Шамана. В свете лучей восходящего солнца кольцо отливало перламутром. Несколько мгновений Маша рассматривала его, не решаясь снять с мертвых пальцев двойника. Как вдруг кольцо пропало. И тут же рука девочки словно оказалась закована в лед. Кольцо выбрало Машу. И оно было очень холодным и тяжелым.

– Андрей… Он не хочет меня видеть, – потрясенно сказала Маша. – Или он не хочет видеть ее?

Не выпуская из рук двойника, не раздумывая ни секунды, девочка сняла кольцо и приставила его к глазу.

Рогонда пылала черным пламенем под абсолютно безоблачным голубым небом. Исчезли дома, улицы, люди и птицы, только море черной клубящейся тьмы, Маяк, горы да жалкие остатки кораблей у причала. На крыше Маяка сидел Андрей. Его взъерошенные волосы, его спина и плечи были из той же тьмы, она все время переливалась и меняла форму, в ней вспыхивали искры и молнии, и у Маши зарябило в глазах. Лицо было пока что чистым и светлым, но, когда мальчик открыл глаза, они тоже оказались черными.

Андрей улыбнулся и сказал:

– Привет, Маша. На этот раз вас двое.

Маша с трудом отвела взгляд от его лица, посмотрела на двойника на своих руках.

– Тебе тяжело, – Андрей сказал почти весело. – Можешь опустить руку, кольцо будет держаться по моей воле.

Маша опустила руку, кольцо осталось висеть напротив ее правого глаза.

– Что с тобой случилось? – спросила она. – Что с Рогондой? Где Смотритель?

– Я прилежно учился и достиг совершенства, – Андрей улыбнулся. – Нет ничего нового ни в этом, ни в любом другом из миров. Я отправил Смотрителя домой, пока он спал, усыпил жителей Рогонды и теперь делаю из тьмы все, что мне хочется. Смотри, этот мир – моя игровая площадка.

Тьма взмыла в воздух десятками смерчей, смерчи превратились в гигантские фигуры людей. Тьма опадала, переливалась всеми цветами радуги, и Маша узнала в гигантских фигурах Смотрителя, Птичьего Шамана, Кристину, Олю, Аню, Кирилла, Боцмана, Карася, мэра и даже саму себя.

– Я все могу, – хмыкнул Андрей.

Оля поцеловала Боцмана, Карась съел Кристину, откусив ей голову, мэр со Смотрителем пустились вприсядку, а гигантская Маша вдруг обрела крылья, стала Ночной Птицей и взмыла в небо.

– Ты с ума сошел, – догадалась Маша.

– Ничуть, просто мне скучно. Рогонда спит под покрывалом тьмы, теперь здесь всегда Черный час, а я делаю, что хочу.

– Всегда Черный час? А как же люди?

– Люди спят, им хорошо, кончились все заботы, проблемы. Они будут спать, пока не умрут от старости, а я буду лепить из этого мира что захочу.

Смерчи взмыли еще выше, еще яростнее, исчезли призрачные фигуры, появился реликтовый лес с гигантскими папоротниками, огромными чудовищами, красочными цветами и диковинными деревьями. Потом все рассыпалось водопадом, и на его волнах закачались исполинские корабли и русалки.