Дж Поли - Рожденные летать

Но что было толку в этих открытиях? Они никак не могли помочь мне понять, в кого я превратился и что делать со всем этим дальше. И уж конечно, знания по биологии птиц никак не могли утолить голод, который теперь преследовал меня постоянно. И ничто не могло уменьшить горечь от осознания того, что моя учеба в школе, и усилия, приложенные, чтобы получить аттестат, и тяжелая работа, которую я проделал за последний год, готовясь поступить в училище ВВС, бесконечные тренировки в аэроклубе — все это оказалось напрасно. Будущее, о котором я так долго мечтал, рухнуло в один день.

Теперь вместо этого я жил в постоянном страхе, что меня вот-вот обнаружат, да еще в мире, где человек буквально на каждом шагу натыкается на видеокамеру. Любой бездельник моложе двадцати пяти, которому я попадался на глаза и который узнавал во мне того самого «парашютиста с крыльями», тут же выхватывал телефон и нацеливал на меня камеру. Я пускался наутек. Еще никогда в жизни мне не доводилось так часто бегать. У меня была одна цель — как можно дальше убраться от дома, но я понятия не имел, куда именно. Я просто шел, без какого-либо определенного плана. В какой-то момент обнаружил, что все время двигаюсь на северо-восток, и продолжил идти в этом направлении. Мне было все равно.

Оказавшись в небольшом городке на границе штатов Калифорния и Орегон, я подумал, что удача наконец-то повернулась ко мне лицом. Я забрел в придорожное кафе, где официантка показалась мне достаточно старой, чтобы ничего не знать ни о социальных сетях, ни о камерах в смартфонах. Она даже толком не взглянула на меня и принесла заказ — две порции вафлей с шоколадом. Когда же я, проглотив завтрак, выскользнул на расположенную перед кафе парковку, девчонка примерно моего возраста заметила меня и, разразившись визгом восторга, до боли знакомым жестом выдернула из заднего кармана джинсов телефон и направила на меня камеру.

Я, как обычно, пустился наутек. Бежать было не очень-то приятно, учитывая, какой здоровенный завтрак я только что проглотил.

Так я оказался на туристической тропе, уходящей вглубь заповедника. Я брел по тропе, все дальше и дальше в лес, не зная, куда и зачем иду. Очнувшись часа через два, я наконец сообразил, что надо поискать место для ночлега, и решил сойти с тропы. Чем глубже я уходил в лес, тем все более диким и пугающим он становился, хотя мои глаза быстро приспособились к полумраку лесной чащи, да к тому же луна и звезды, мерцавшие сквозь спутанные ветви деревьев, неплохо освещали лес. Я настороженно прислушивался к звукам ночного леса, пока не убедился, что поблизости никого нет. И все же мне хотелось подыскать укромный уголок, где я мог бы почувствовать себя более или менее в безопасности. Я устроился в небольшой земляной нише на склоне холма, под стволом поваленного дерева. Зарывшись в кучу опавшей листвы, я накрылся собственными крыльями, как одеялом. Уже засыпая, я подумал, что отец гордился бы мной. Ведь у меня так хорошо получалось применять на практике навыки, приобретенные на занятиях в аэроклубе, и разные хитрости, помогающие выжить под открытым небом, которым обучил меня отец, когда в старые добрые времена мы ходили вместе с ним на охоту и по нескольку дней жили в лесу.

Несмотря на накопившуюся усталость, мне не удавалось крепко уснуть. Я соскальзывал в короткое тревожное забытье, полное обрывочных и пустых сновидений. Поэтому мгновенно очнулся от зыбкой полудремы, как только в однообразный шум ночного леса вторгся посторонний звук — негромкое похрустывание веток и сухих листьев. Кто-то шагал по лесу, ритмично шурша опавшей листвой. Я замер, перья на крыльях встали дыбом. Внимательно прислушавшись, я решил, что шаги звучат довольно далеко от меня. Однако человек двигался в сторону моего убежища, звук шагов становился все громче и громче. Я бросил взгляд на часы — три тридцать утра. Вряд ли служитель заповедника станет совершать обход территории в такое время. Человек шагал спокойно и размеренно, не пытаясь скрыть свое присутствие, так что на охотника он тоже не походил. Да и кто станет охотиться в заповеднике?

Я выбрался из своей берлоги и стал осторожно пробираться вдоль склона холма, двигаясь на звук шагов. Я пытался контролировать дыхание и унять сердцебиение, однако полураскрытые крылья трепетали у меня за спиной.

«Идти навстречу или смыться?» — раздумывал я.

Если бы только вариант «смыться», упорхнув, как птица, действительно был мне доступен.

Я вновь оказался вблизи туристической тропы, лежавшей у подножия холма, на который я поднялся. Меж стволов деревьев у края тропы промелькнул силуэт человека. Я припал к земле. Человек приближался к тому месту, где я притаился. Теперь за звуком шагов я уловил также и его голос — любитель ночных прогулок что-то напевал себе под нос. Я нахмурился, смутно угадывая мелодию. Человек подошел еще ближе, теперь его песня звучала отчетливее.

Интересно, что за чудак шатается ночью по лесу, распевая гимн «Изумительная благодать»? [7] «Amazing Grace» — один из самых популярных христианских гимнов. Написан английским поэтом и священником Джоном Ньютоном (1725–1807), издан в 1779 году.

Нет, теперь я просто обязан взглянуть на него.

Стараясь шагать в такт с шагами незнакомца, я стал спускаться по склону холма. Выбрав дерево покрепче, я вскарабкался на него. Шершавая кора больно царапала ладони. Я забрался на длинную толстую ветвь. Она нависала над тропой, которую теперь, полулежа на ветке, я видел примерно в десяти футах под собой. Крылья у меня за спиной подрагивали от напряжения, и дышал я, как паровоз. Я даже испугался, не услышит ли незнакомец, как грохочет сердце у меня в груди. Но отступать было уже поздно.

Ночной путник наконец появился из-за поворота. Он был примерно в пятнадцати футах от дерева, на котором я притаился. Когда я увидел его, у меня перехватило дыхание. Я не поверил собственным глазам.

За спиной у незнакомца были крылья — черные блестящие крылья, примерно таких же размеров и формы, как мои собственные. Он держал их раскрытыми во всю ширь, рюкзак болтался у него на плече. Парень шагал размашисто, шаркая, будто нарочно, ногами и громко шелестя сухой листвой. Луна хорошо освещала его лицо, и я видел, что парень примерно мой ровесник. Бедняга выглядел усталым — я отлично представлял, как нелегко ему приходится. Даже если просто раскинуть в cтороны руки и долго держать их на весу, быстро начинает ломить плечи, и это при том, что в плечах нет новеньких, еще не обретших силу суставов и мышц. Интересно, как долго он так шагает, держа крылья развернутыми? И зачем?

Все эти соображения мгновенно пронеслись у меня в голове. Чувство опасности улетучилось. Я мысленно перевел дух. Парень выглядел безумно усталым, но невероятно решительным. Казалось, он намерен шагать так всю ночь напролет. Он прошелестел листвой под моей веткой, и теперь, видя его спину, я внимательно рассмотрел его крылья. Сомнений не было — они настоящие!