Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Болтливый сфинкс

Таня и Ягун переглянулись. Академик обожал риторические вопросы: «Верно или неверно?», «Правильно или неправильно?», «Так или не так?». Порой Таню подмывало сказать «не так» и посмотреть, какой эффект это возымеет. Однако она почему-то всегда отвечала: «так» и «да». Вот и сейчас Таня в очередной раз «такнула».

– Есть и другое «но»! Заклинание маньяков, как называет его Меди, отнимает много сил. Ночью может болеть голова. И еще: оно срабатывает только, если у вас нечетное количество противников. Если четное – вы можете навеки лишиться собственного перстня. В остальном же оно довольно безобидно, – предупредил Сарданапал.

– А запретили-то его почему, раз оно безобидно? – спросил Ягун.

– Сам подумай! – предложил академик.

Ягун думал недолго.

– А, ну да! Представляю, что творилось бы в коридорах! Только и выясняли бы, кто у кого увел перстенек. Наши юные клептоманы маньячили бы по полной, – заявил он.

– Совершенно верно. Учитывая же обычные проблемы нашей молодежи с устным счетом в состоянии возбуждения и лошадиного галопа между лекциями, через две недели на младших курсах не осталось бы и трех перстней, – подтвердил Сарданапал.

Академик дождался, пока кольца вернутся на пальцы хозяев, и продолжил:

– А теперь разберем практическую ситуацию. Представьте: вы идете по лесу и на вас из засады нападает целая шайка. Причем шайка не однородная, а смешанная: хмыри, вампиры, мавки, чародеи, мертвяки. Все тут.

– А чем вооружены? – деловито осведомился Ягун.

– Магия, холодное оружие, зубы, когти – все сразу. С вами не церемонятся, не вступают в переговоры – просто сосредоточенно убивают. Нет времени вопить «караул!» или переводить кольцо с одной цели на другую. Никакое кольцо, как известно, не сможет выбросить десять искр за секунду. Ваше решение!.. Да-да, ваше!

Обнаружив, что добровольных желающих нет, палец академика нацелился в грудь Ягуну.

– Кто, я? – удивился Ягун. – Меня не грузить! С головенкой у меня отношения и без того очень факультативные! Ну ладно-ладно, пошутил… Заклинание невидимости? Ослепляющая искра? Замораживающая? Телепатическое внушение? Ну типа: пчик ! – и вместо меня всем мерещится свежеразбуженный циклоп с двухсторонней секирой! Э-э?

Таня покосилась на Ягуна с уважением. Играющий комментатор никогда не сознавался, что чего-то не знает. Когда надо было отвечать (а Ягун редко готовился к занятиям и экзаменам), он с важным видом выпаливал вариантов пять-десять, зорко глядя на преподавателя и по движениям его бровей пытаясь уловить правильное течение мысли. Срабатывало это почти со всеми, кроме Медузии.

Академик отнесся к плану Ягуна скептически.

– Сразу видно, что у тебя опыт только школьных драк! В настоящей битве нет времени мудрить! Тебя сбивают с ног, нападают со спины, забрасывают искрами, рвут зубами на части. И все в один миг! Непонятно, ни сколько врагов, ни кто они. Ну появится перед ними циклоп с секирой – прекрасно! Они прежде разорвут его на части, а потом уже разберутся, что это был совсем не циклоп. А если на тебя напала нежить или банальные зомби? Ты думаешь, что заморозил их или ослепил – а они тебя тесаком до зубов… Не зачтено! Теперь твоя версия, Катя!

Академик посмотрел на Лоткову.

– Какая тут может быть версия, если сто уродов и на одну бедную девушку? Заорать и быстренько смыться. Телепортаций еще никто не отменял, – не задумываясь, сказала Катя.

Как всякая разумная особа, она предпочитала эффективное бегство героической кончине в гуще поверженных врагов.

Академик поморщился.

– Еще глупее! Непродуманная, плохо подготовленная телепортация – это фехтование на косах с Мамзелькиной! Попытка забодать лбом пригородную электричку, побежав по шпалам ей навстречу!

– Но встречаются же профи телепортаций, хотя я к ним и не отношусь! – упрямо сказала Лоткова.

– Да, встречаются. Но представь: у одного из сотни зомби случайно оказался серебряный зуб или… хм… на копье наконечник из тартарианского камня. Любая попытка телепортации, и камень перенаправит тебя в Тартар, – не задумываясь, ответил академик и, отвернувшись от Лотковой, перевел взгляд на Таню.

– Теперь ты!

– Не знаю, – честно ответила Таня, прикинув, что в реальной ситуации времени на размышления у нее не будет. Если правильный вариант не найден мгновенно, дальнейший перебор «если бы да кабы» возможен только в тесных траурных рамках официального некролога.

Сарданапал великодушно кивнул, подтверждая, что ответ «не знаю», хотя и не самый умный, но самый честный.

– Так что надо сделать-то? – нетерпеливо влез Ягун.

Академик ответил не сразу. Прежде он подул на свой перстень, до блеска вытер о мантию и, отведя руку, внимательно осмотрел его.

– Встаньте в защитный круг и не вздумайте из него выходить! Правильный ответ я покажу вам на практике! Пока сам не треснешься копчиком, не поймешь, почему нельзя бежать по мокрой деревянной лестнице!

Первой в круг впрыгнула Лоткова. За ней – Таня, и последним Ягун, делавший вид, что он ни в защитных кругах, ни в одолжениях не нуждается. Все же Таня заметила, что играющий комментатор остановился довольно далеко от черты.

Примерно с минуту академик настраивался, а затем вскинул голову к гулким сводам Тибидохса и громко произнес:

– Монтажникус вандалло !

– Мамочка моя бабуся! А я считал, на голову хромаю только я! Он обрушил потолок Битвенного Зала! Как говорил один сержант: «Все, что хочешь, делай, жена, только не встряхивай пузырек с нитроглицерином в пороховом погребе!» – бодрясь, прошептал Ягун.

Он не ошибся. Воздух в Битвенном Зале дрогнул. В сводах появились глубокие трещины, и на голову Сарданапалу посыпались валуны. Казалось, глава Тибидохса обречен. За то мгновение, что у него осталось, никакого заклинания не произнесешь.

Бледный и сосредоточенный Сарданапал отступил на полшага и обхватил левой рукой кисть правой, усиливая ее. Лицо академика стало непривычно жестким. Борода обвила шею, точно щупальце спрута. Края длинных усов, распрямившись, вытянулись вперед. Сарданапал сделал быстрое и резкое движение перстнем, прочерчивая по воздуху окружность.

– Гностис фатум ! – крикнул он.

Таня услышала короткий, очень резкий звук, похожий на щелчок бича.

Валуны, которые неминуемо должны были раздавить академика, рассыпались, рассеченные чем-то незримым. Академик закашлялся, закрывая голову. Весь зал, кроме защитного круга, был завален белым, очень мелким песком, в который превратились камни. Даже борода Сарданапала стала мучной, как у мельника.

Отряхивая бороду, академик что-то пробормотал, и весь песок исчез. Осыпавшиеся своды Битвенного Зала вернулись на место. Академик провел ладонью по лицу. Ягун заметил, что пальцы у него дрожат, но голос звучал твердо: