Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Локон Афродиты

Забытый локон Афродиты лежал в одном из отделений футляра. Порой Таня доставала его и, глядя на него, думала: «Не до тебя сейчас!» Локон тускнел, терял цвет. Золото начинало отливать банальной рыжиной.

«Что ты тут лежишь? Ждешь, пока я произнесу имя? То самое, единственное? А если не произнесу, никогда не смогу никого полюбить?» – думала Таня, вспоминая слова Абдуллы.

Однако сейчас эта мысль ее нисколько не огорчала, была фоновой и, пожалуй, даже приятной. Какая тут любовь? Все ее мысли были теперь о драконболе. Таню ужасно раздражало, что тренер невидимок требовал от них парной и групповой игры, строго пресекая всякую индивидуальную работу и самостоятельный прорыв к дракону.

– Вы не есть в Россия, где один в поле воин! Здесь ви должны сражаться в грюппа! – кричал он, плюясь кислой слюной.

Тане это казалось ужасно глупым, однако объяснять тренеру, что капитан Глинт тормозит и лезет принимать пас с подветренной стороны и вообще ситуация на поле меняется мгновенно, не пыталась. К тому же обвинять кого-либо в плохой игре было не в ее правилах. Лучше уж самой оказаться виноватой. Существовал и другой неприятный момент. Таню, когда она задумывалась, по какому принципу игроки разбиты на боевые двойки и четверки, преследовала мысль, что легионеры находятся на самых неудачных местах. Казалось, их специально ставят там, чтобы они только и делали, что перехватывали вражеских атакующих и отдавали пас, все же важные мячи были бы забиты исключительно магфордцами. Именно поэтому на них и начинали орать, едва она, Нутто-Гнутто, джинн Фарух или Эмилио Тобуш пытались высунуться и пробиться к дракону.

Нередко она ловила насмешливый взгляд Нутто-Гнутто, направленный на тренера, и понимала, что тот разделяет ее мысли.

Вечером сил хватало только на то, чтобы дотащиться до дома и попытаться перенести ногу через порог, под которым терпеливо поджидал своего часа милейший Даунс Паркинсон. Для полноты скелета ему всего-то и нужны были, что ее голова и нога, но проблема в том, что они не надоели еще самой Тане.

Ягуну тренировки по английской системе тоже не нравились, как не нравилось и то, что его затолкали в дублирующий состав. Он был не в духе и то и дело вспоминал какого-то «нифигаса». Любознательные английские журналисты заносили это слово в свои записные книжки, а один в своей статье даже возвел неведомого Нифигаса в ранг славянского божества, к которому потомки скифов обращаются в часы уныния.

Единственное, что развлекало Ягуна, был находящийся в Магфорде, недалеко от поля, толковый магазин полетного спортснаряжения. Чего тут только не было! Метлы, коврики, крылатые сандалии, реактивные гвоздодеры внимания Ягуна не удостаивались. Но пылесосы, пылесосы! Долгие часы он проводил у витрины.

– Ты только взгляни! Разве не красавец? – сказал он как-то Ваньке, насильно затащив его с собой в магвазин. – «Девятьсот десятая» модель, три мусоросборника, два дополнительных выхлопа, хромированная труба, внизу – шесть сопел для вертикального взлета! Тефлоновое покрытие от драконьего пламени! Стальные стремена! Не пылесос – ракета! А ведь наверняка есть еще магические навороты! Видишь ту резьбу на ободе? Она блокирует запуки.

– А ты на цену посмотри! Если продать нас с тобой на органы магам вуду и еще чуть-чуть добавить – будет как раз то, что надо, – заметил Ванька.

– При чем здесь цена? Уж и помечтать нельзя! – обиделся Ягун. – Скучный ты, маечник, без полета! Себя грузишь, Таньку грузишь! Человек должен стремиться к прекрасному, к вечному!

– Это пылесос-то вечное? – хмыкнул Ванька. – Мне как-то больше живые магические существа нравятся. И не магические тоже. Вепри, единороги, грифоны… Смотрю иногда, как летит Пегас, и легко мне, хорошо, приятно…

– Хе-хе! – сказал Ягун.

– Чего ты ржешь?

– Да так. Я тут подумал: хорошо, что Склеповой нету рядом. Она бы ляпнула что-нибудь в духе: здорово, когда человеку так мало нужно, чтобы ему было приятно… Кстати, как там Склепша?

– А ты не знаешь? – удивился Ванька.

– Не-а. Уже с неделю мало кого вижу. Разве что Таньку и Бейбарсова, да вот сейчас тебя. Тренировки совсем заели! Днем если и вырвешься на часок, так вас все равно в корпусе нету. Не желаете вы, понимаешь ли, сидеть в комнатах и ждать, пока я

осчастливлю вас визитом. Вот и бегаешь сюда, перед витриной торчишь… – вздохнул Ягун. – Так что там с нашими?

– Ну, Склепова, как всегда, хороводит. Вообще непонятно, когда спит. В шесть утра она уже на ногах, без пяти шесть еще на ногах… Гломова всюду за собой таскает, но Глом уже спекся. На людей рычит, срывается и мечтает забиться в угол с банкой пива, чтобы все от него отстали, – сказал Ванька.

– А другие?

– Шурасик целые дни со своим английским профессором проводит. Только, знаешь, в последнее время я не понимаю, кто из них профессор, а кто ученик. Свеколт тоже все время с ними. То ли они ее изучают, то ли она их. В общем, великое магическое трио.

– А Семь-Пень-Дыр?

– Этот с какими-то жучками местными сошелся. Бегает, комбинирует, меняет все, что угодно, на кто что даст. В общем, семьпеньдырит…

– Шито-Крыто?

– За Риткой ухлестывал такой длинный, унылый. Передние зубы как у кролика, и челочка на лоб. Вроде даже лорд какой-то. Чуть ли не Фаунтлерой.

– А почему в прошедшем времени?

– Ты же знаешь Риткин характер? Слово за слово, запук за запуком… В общем, лорду предстоит немного отдохнуть в магпункте. Ритка его навещает с вареньем, извиняется.

– А что она с ним сделала?

– Самого заклинания я не слышал, но говорят, она добавила: «Чтоб ты корни пустил!» Лорд послушался и пустил. Жуть! Это надо видеть.

– А срезать их нельзя? Ну, снять заклятие?

– Сразу, говорят, нельзя. Нужно, чтобы корни обратно втянулись, иначе кирдык лорду. Корни-то его собственное тело пустило. Там всякие сосуды, ну и так далее, – сообщил Ванька.

Ягун понимающе кивнул.

– С Риткой ясно. А Тузиков? Жикин?

– Ну, Тузиков – тот послушно на все экскурсии ходит. Ничего не понимает по-английски, но ходит. Сможет потом рассказывать: в Англии был, то видел, се видел… А Жорик как обычно… На свидания бегает. Поклонницы у него, одна даже серьезная. Красивая такая девушка, из Франции, кажется. Постоянно вместе их вижу.

– Классно, я за него рад! – сказал Ягун.

– Все за него рады. Только у девушки проблемы. Ее при рождении фея одна прокляла. Она в девять вечера в цаплю превращается и так до девяти утра. Такие дела!

– Малютка Клоппик как?

– Клопствует помаленьку. Со мной днем ходит или в карты с кем-нибудь из местных режется. Цирк! У парня молочные зубы выпадают, а с ним ни