Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Локон Афродиты

Номер три. Бактрийская ведьма, полное имя которой состоит из двухсот семидесяти трех согласных. Кроме того, имеется еще некая скромная горсточка гласных, которую можно произвольно расставлять в самых патетических местах. Поэкспериментировав некоторое время с полным вариантом, я решил называть ее просто и мило – Энтроациокуль.

Как вы видите, Энтроациокуль – дама моложавая и спортивная. При соответствующем освещении она выглядит лет на сто восемьдесят. На самом же деле она помнит еще древних инков.

Летает Энтроациокуль на бамбуковой палке, длина которой около двух метров. Завершается шест косым срезом, который вполне сойдет за наконечник копья. По слухам, Энтроациокуль обрабатывает острую часть шеста особым ядом, который усыпляет

неприятельских драконов даже при случайных царапинах. Еще, поговаривают, у бактрийской ведьмы есть трубочка для метания заговоренных игл. У игрока, в которого попадает такая игла, наступает временное помрачение рассудка. Забыв, в какой команде он играет, он способен забросить мяч в пасть собственного дракона.

Номер четыре. Умрюк-паша, бабай. Летает на коврике-циновке, хотя на его месте я вообще бы не летал. К чему рисковать и тащиться в небо, когда с таким размахом рук можно ловить мячи, просто сидя на песочке?

Номер пять сборной мира. Эразм Дрейфус, сугубый профессионал! Похож на старого контуженого гнома, зачем-то усевшегося в медный таз. Однако внешность обманчива. Дрейфус превосходно играет в полузащите. За постоянную команду не выступает, меняет их как перчатки. Имеет жесткие расценки. Каждый перехваченный мяч и каждую результативную передачу требует оплачивать по особому тарифу. Получил миллион жабьих бородавок страховки за обожженный драконьим пламенем палец. Проклят четырьмя магическими школами мира, однако и в ус не дует.

Номер шесть. Фофан Бок. Атакующий полузащитник. М-м-м… Ну что вам про него сказать? Нечто среднее между языческим истуканом, вытесанным из цельного дубового ствола, и профессиональным борцом сумо. Играет в стиле Демьяна Горьянова – тараню все, что вижу. Летает на пылесосе, который, на мой взгляд, так же напоминает пылесос, как тягач гоночную машину. Правда, попасть в реактивную струю его пылесоса я бы не рискнул. Честно говоря, я не понимаю, на что рассчитывала сборная мира, включая этого прямолинейного эмбриона в свой состав? Разве только эту боевую машину будет прикрывать кто-то более искусный, с сильной магией и стратегическим мышлением. Не правда ли, дорогая Энтроациокуль, я

угадал?

Бактрийская ведьма подняла голову и хмуро посмотрела на летающего комментатора. В ее взгляде, однако, присутствовала некоторая озабоченность.

Таня вздохнула. Ягун вел себя как камикадзе, которому не хватило самолета, но который, несмотря на это, собрался расстаться с жизнью точно по расписанию. В кармане драконбольного комбинезона Таня ощутила покалывание и провела по нему ладонью. Там с сегодняшнего утра лежал локон Афродиты, с которым она решила не расставаться. Время, отведенное ей артефактом, истекало. Кто знает, как скоро ей придется произнести заветные слова и не исчезнет ли артефакт раньше, навеки отняв у нее саму возможность когда-либо полюбить?

Существовала еще одна причина, по которой локон Афродиты перекочевал из футляра контрабаса в комбинезон. Втайне Таня надеялась на подсказку. Кто знает, возможно, артефакт поможет ей сделать правильный выбор?

– Номер семь. Лизхен Херц! – вновь услышала она голос Ягуна. – Таинственная личность. Ни в одном драконбольном справочнике я не встретил о ней ни единого упоминания! И это при том, что там можно отыскать любого, самого невзрачного игрока, забившего в своей жизни хотя бы один мяч в соревнованиях на приз детского садика. В общем, загадка на загадке.

Внешне Лизхен далеко не супервумен. Субтильная, миниатюрная. На вид лет пятнадцать. Светлая челочка, розовые ушки, глаза как блюдца, крошечный ротик. Похожа на ожившую картинку из японских комиксов. Куда там драконбольный мяч! Всякий груз в ее руке покажется издевательством над несовершеннолетними, если он тяжелее чайной ложки. Летает на лохматой палочке-коняшке в стилистике «мой дедушка – буденновец». Ведет себя так робко и скромно, что хочется погладить ее по головке и дать копеечку. М-м-м-м… Не вяжется у меня с этим седьмым номером. Но ведь за что-то же ее включили в сборную мира? Явно не за то, что она выдувает пузыри из жвачки. Здесь я, пожалуй, дам ей очков десять вперед.

Номер восемь. Конечно, это ваш любимый Ягу… Нет, друзья, самое грустное, что нет. Я изгнан из рая без собственных ключей. Шучу, конечно, но могу и дошутиться.

Итак, номер восемь сборной мира – Дон Жульен, дальний родственник Дона Жуана со стороны лучшего друга его садовника. Дон Жульена легко узнать. У него серый в яблоках костюм из лошадиной шкуры и отличные зеркальные очки, недостаточно ветхие и треснутые, чтобы оказаться в коллекции величайшего из всех гурий и гуриев.

Играет Дон Жульен отвратно, на пылесосе сидит как собака на заборе, однако имеет сильные связи в магфии. Обычно подлетает к игроку противника и тихим вежливым голосом просит его отдать мяч. Типа дай поиграть, брателло, надо делиться. Если игрок упрямится и не отдает – через несколько дней к нему приходят несколько горообразных дядей и заставляют его съесть драконбольный мяч целиком, без соли и перца.

Лоткова, чего ты пальцем у виска крутишь? Не волнуйся, он по-русски ни в зуб ногой, ни в капусту пальцем. К тому же – хе-хе! – у меня тоже связи, но не в магфии, а в магпункте. Если со мной что случится, то проблемы со здоровьем у Дона Жульена исчезнут вместе со здоровьем. Так-то вот, мамочка моя бабуся!

Номер девять. Маланья Нефертити. Славянка египетского происхождения. Младенец был подброшен к подножию одной из египетских пирамид из проезжавшего мимо туристического автобуса с рязанскими номерами. Была подобрана жрецом древнего культа, который, маскируясь под нищего, собирал у пирамиды милостыню. При попытке принести ее в жертву издала такой крик, что в жреческой секте сразу образовалось множество свободных вакансий. Выжившие жрецы передали Маланье свои знания и навыки. Сейчас Маланье лет семнадцать-восемнадцать. Красавица, умница, летает на крышке от гробницы египетского фараона не совру какой династии.

Будь я посмелее, я бы обязательно в нее влюбился, однако я не хочу бояться своей жены. Дрожать ночами, случайно заметив в ее руке ритуальный каменный ножик, – это большая пошлость.

Набрав высоту, Ягун бросил орлиный взгляд вниз:

– Опаньки! Мой безошибочный нюх подсказывает, что Глеб Бейбарсов заинтересовался! Глазки заблестели! Она не для тебя, Глеб! Куда тебе Маланью Нефертити! Такую тросточкой не испугаешь.