Дмитрий Емец - Ягге и магия вуду

– А ты? Как ты сюда попал? – спросила она.

– Помнишь, черная птица говорила, что это уже второй такой случай?

Настя вздрогнула и пристально взглянула на меня.

– А кто первый? Неужели ты?

Я кивнул.

– Я возьму тебя к нам. Надеюсь, Ягге и Вурдик согласятся быть твоими бабушкой и дедушкой, – сказал я.

– Спорим, не согласятся? – по привычке выпалила Настя. – Зачем это согласятся? С какой стати?

По тому, как она это спросила, я сообразил, что у нее на Земле остались любящие бабушка и дедушка. Возможно, даже в удвоенном комплекте, и все сдували с нее пылинки. Разумеется, девочке непросто будет смириться с тем, что она их лишилась. Мне в этом смысле было легче. Одного своего деда я никогда не видел, а второй с удовольствием променял бы меня на ящик водки, если бы знал кому.

Ожидая ответа, Настя нетерпеливо смотрела на меня.

– Не родными, конечно, но это не важно. Ягге и Вурдик станут тебе даже ближе родных, – заверил ее я.

– Но зачем?

Я развел руками. Точного ответа на этот вопрос я не знал и сам. Мог только предполагать.

– Здесь все держатся вместе. Наверное, для того, чтобы легче было выжить. Каждый день Красная Рука выпускает все больше чудовищ. Некоторые из них выглядят совсем безобидно. Зазеваешься – и отправишься к мертвякам. А мертвяком быть плохо. Очень плохо. А члены одной семьи помогают друг другу. Предупреждают об опасностях. Говорят с тобой. Успокаивают. Понимаешь?

– Кажется, да, – тихо откликнулась Настя. – Люди должны помогать друг другу, чтобы и здесь остаться людьми.

– Примерно то же самое говорит Ягге, хотя она и не человек. Даже близко никогда не была человеком, – признал я.

– А кто?

– Богиня из старого пантеона. Когда-то ей даже жертвы приносили. Телят, голубей, еще чего-то там. Она сама рассказывала.

– И она брала?

– Брала, – кивнул я. – Но не потому, что ей сильно нужны были эти голуби. Просто Ягге говорит, что дорог не подарок, а внимание.

Теперь, когда первое волнение улеглось, я наконец разглядел Настю. Не скажу, что она была красавица, но тем не менее в ней было что-то, чего я не мог выразить, но что мне очень нравилось. Широкоскулая, небольшого роста, с большими удивленными глазами и светлыми, как и волосы, бровями вразлет. Один передний зуб у нее слегка наползал на другой, а у глаза был маленький шрам. И вдобавок она была в очках. Тонких, довольно красивых очках с металлической дужкой, которые, когда она их снимала, оставляли на переносице крошечные продавлинки. Отчего-то я перестал даже сожалеть об утопленном шлеме, хотя и знал, что едва ли мне удастся раздобыть новый.

Мы сидели на краю мола. Когда стала накатывать волна, Настя вскочила и неосторожно наступила мне на пальцы.

– Ой, прости! Я ужасно рассеянная. Со мной вечно всякая ерунда творится, – извинилась она.

– Ничего. У меня еще несколько осталось, – пробурчал я, дуя на пальцы.

Вода залива зарябила. Послышался мелодичный звон. На поверхность медленно всплыла хрустальная куколка, и волны стали прибивать ее к мосту. Не знаю, была ли это та же самая куколка или другая: во всяком случае, никаких следов того, что она была разбита, не осталось.

Настя схватила меня за руку, и я ощутил, какая маленькая и теплая у нее ладонь.

– Уведи меня! Пожалуйста! – взвизгнула она.

– Ладно, пошли, – сказал я снисходительно.

Железная лестница жалобно загудела под нашими ногами. Поднявшись на мост, Настя взвизгнула и, отпрыгнув назад, едва не столкнула меня вниз, в ласковые объятия хрустальной куколки.

– Вот спасибо! Еще бы чуточку посильнее – и в самый раз! – поблагодарил я, в последний миг повисая на поручнях своими ранее отдавленными пальцами.

– Там, там, ты видишь? – Девочка с ужасом обернулась ко мне.

Я вспомнил, что так и не предупредил ее о своем гробульнике. «Пускай привыкает. Гроб на колесиках еще не самое жуткое, что здесь можно встретить», – решил я и со вздохом взялся за лямку. Мне еще предстояло тащить его до заправки.

– Ну вот и готово! Садись! Карета Золушки подана! – подождав, пока заправочный шланг втянется в огромную каменную жабу, я показал Насте на крышку гроба.

– Ты хочешь, чтобы я туда села? – отшатнулась она.

– Не сомневайся – ты имеешь дело с опытным гробайкером, – заверил ее я.

До сих пор не пойму отчего, но мои слова, кажется, напугали ее еще больше.

Вздохнув, Настя решительно перекинула ногу через крышку гроба и уселась позади меня. Я несколько раз прокрутил заводную рукоятку и добился того, что гроб, зачихав, завелся. Я пришпорил его, ухватился за кисти, и мы тронулись.

Промчавшись мимо пристани, я свернул в город.

В Параллельном Мире был обычный полдень. По дороге одни-одинешеньки бежали Полосатые Носки. Из дыры на большом пальце торчал желтый черепаховый ноготь. За Полосатыми Носками на черной простыне гнался Шамшурка. На окнах развевались красные занавески. Толстая, с лимонным носом, Зеркалица предлагала бесплатные билетики, заманивая прохожих в комнату кривых зеркал. Насколько мне известно, из этой комнаты еще никто не возвращался. Тротуар наискось пересекали чьи-то расплывчатые следы – похоже, что ночью, выслеживая добычу, здесь крались пластилиновые человечки. Встречаться с ними было опасно: окружат со всех сторон, залепят нос, рот и глаза. На перекрестке, размахивая зеленым костылем, Злюка-Кузюка колотил Студенца.

Студенец, не оставаясь в долгу, морозил его своим леденящим дыханием. Рядом уже валялось несколько случайно замороженных прохожих. С громкими стенаниями у дождевых труб вились привидения – гремели цепями, жонглировали своими ушами и носами. Я почти не смотрел на них – из всех обитателей Параллельного Мира привидения были самыми безобидными, разве только попадешься им ровно в полночь, когда они набирают полную силу.

Занятый привычным лавированием между другими гробульниками и черными пятнами на асфальте, я не мог даже повернуться к Насте. Чувствовал только, что девочка с волосами цвета соломы вцепляется в меня все сильнее и сильнее и при этом судорожно дышит. Признаюсь, мне льстило, что в этом страшном городе, полном опасных чудищ и кошмаров, я кажусь ей самой надежной опорой.