Мадлен Л'Энгл - Излом времени

раздался голос миссис Кто.

И внезапно появились все три: и миссис Что в съехавшем набок розовом палантине, и миссис Кто в сверкающих очках, и миссис Ведь, по-прежнему в виде едва заметного мерцания. Вокруг них порхали нежные разноцветные бабочки, как будто приветствуя их.

Миссис Что и миссис Кто расхихикались и хихикали до тех пор, пока не стало казаться, что, в чем бы ни заключалась шутка, понятная лишь им двоим, они вот-вот лопнут от смеха. Мерцающая фигура, казалось, тоже смеялась. Она сделалась чуть более темной и осязаемой: стали видны черная мантия, черная остроконечная шляпа, глазки-бусинки, длинные седые волосы и костлявая старческая рука, сжимающая помело.

– Этто ттолько чтоб васс, девоччки, поррадоватть! – сказал странный голос – и миссис Что с миссис Кто рухнули друг другу в объятия, заливаясь хохотом.

– Ну что ж, леди, если вы уже достаточно повеселились, возможно, вам бы стоило объяснить Кальвину и Мег, что происходит, – холодно заметил Чарльз Уоллес. – Вы перепугали Мег до потери сознания, выдернув ее сюда без предупреждения.

– «Finxerunt animi, raro et perpauca loqu-entis», – продекламировала миссис Кто. – Это Гораций: «Редко и мало ведь я говорю».

– Миссис Кто, вы не могли бы перестать цитировать? – крайне раздраженно сказал Чарльз Уоллес.

Миссис Что поправила свой палантин:

– Пойми, Чарльзушка, ей так сложно формулировать свои мысли! Ей куда легче подобрать цитату, чем подыскать собственные слова.

– И нне сследдует террять чуввства юмморра! – добавила миссис Ведь. – Еддинсственный сспоссобб спрравитьсся с чемм-то оччень серрьеззным – этто оттносситься к немму неммногго легкоммыссленно!

– Но Мег и впрямь придется нелегко, – сказала миссис Что. – Ей будет непросто осознать, что мы на самом деле вовсе не шутим.

– А мне? – спросил Кальвин.

– Ну, ведь о жизни твоего отца речи не идет, – сказала ему миссис Что.

– А как насчет Чарльза Уоллеса?

В голосе миссис Что, похожем на скрип несмазанной двери, послышались любовь и гордость:

– Ну, Чарльз Уоллес-то все понимает! Чарльз Уоллес понимает, что речь идет не только о жизни его отца, но и о намного более важных вещах Чарльз Уоллес понимает, что поставлено на карту.

– Но помните, – добавила миссис Кто, – «Ἄελπτον οὐδέν, πάντα δ’ ἐλπίζειν χρηῶν». Это Еврипид: «Ничто не безнадежно, надо надеяться на все».

– Где мы сейчас и как мы сюда попали? – спросил Кальвин.

– Это Уриэль, третья планета звезды Малак в спиральной туманности Мессье сто один.

– И вы хотите, чтобы я вам поверил?! – возмутился Кальвин.

– Хочешшь – веррь, нне хоччешшь – не веррь, – холодно ответила миссис Ведь.

Мег почему-то чувствовала, что миссис Ведь, невзирая на ее вид и призрачное помело, можно верить целиком и полностью.

– Это не намного более странно, чем все остальное, что с нами случилось, – сказала она.

– Ну так объясните же, как мы сюда попали! – Голос у Кальвина по-прежнему был сердитый, и веснушки на щеках проступили особенно отчетливо. – Даже если бы мы мчались со скоростью света, у нас все равно бы ушло много лет на такое далекое путешествие!

– Так мы никуда и не мчались, – с серьезным видом объяснила миссис Что. – Мы тессерировали . Можно сказать, прошли через излом, как бы складку такую.

– Ясненько! – ехидно заметил Кальвин.

«Тессерировали… – подумала Мег. – Не связано ли это с маминым „тессерактом“?»

Она уже собиралась об этом спросить, когда миссис Ведь заговорила – а когда миссис Ведь говорила, ее не перебивал никто.

– Миссис Что такк юнна и ннаивнна…

– Она до сих пор думает, будто все можно объяснить на словах, – добавила миссис Кто. – «Qui plus sait, plus se tait». Это по-французски, знаете ли: «Кто больше знает, тот больше молчит».

– Но Мег и Кальвину все равно придется объяснять на словах, – напомнил миссис Кто Чарльз. – Раз уж вы их сюда притащили, они имеют право знать, что происходит.

Мег подошла к миссис Ведь. Вопрос был для нее так важен, что про тессеракт она и думать забыла.

– Папа здесь, да?

Миссис Ведь покачала головой:

– Ннет, нне зддессь, Мегг. Пуссть миссис Что оббъяснитт. Онна молодда, ей прощщще говворитть ссловвамми, чемм ммнне и ммиссисс Кто.

– Мы просто сделали тут остановку, – начала миссис Что, – чтобы, так сказать, перевести дух. И дать вам возможность понять, с чем придется иметь дело.

– Но как же папа? – спросила Мег. – С ним все в порядке?

– Пока что да, моя милая. Ваш папа – одна из причин, почему мы здесь. Но, видишь ли, он – лишь одна из причин.

– Ну так где же он? Пожалуйста, отведите меня к нему!

– Прямо сейчас не получится, – сказал Чарльз. – Придется потерпеть, Мег.

– Я не могу терпеть! – с жаром воскликнула Мег. – Я никогда не была терпеливой!

Очки миссис Кто ласково сверкнули в ее сторону.

– Если хочешь помочь отцу, тебе придется научиться терпению. «Vitam impendere vero», «за правду рисковать жизнью» – вот что нам суждено, и другого пути нет.

– Это и делает твой папа, – кивнула миссис Что. Ее голос, как и у миссис Кто, сделался очень серьезным, даже торжественным. Но она тут же расплылась в своей ослепительной улыбке. – Ну что ж, ребятки! А теперь погуляйте-ка сами, а Чарльз вам кое-что объяснит. Тут, на Уриэле, совершенно безопасно. Потому мы и остановились здесь на отдых.

– А вы с нами что, не пойдете? – опасливо спросила Мег.

Ненадолго воцарилось молчание. Потом миссис Ведь властно вскинула руку.

– Поккажжи имм! – велела она миссис Что, и было в ее голосе нечто такое, отчего по спине у Мег поползли мурашки.

– Сейчас?! – переспросила миссис Что. Ее скрипучий голос взлетел до визга. Что бы это ни было, миссис Что от этого тоже было не по себе.

– Ссейчасс! – сказала миссис Ведь. – Пуссть зннаютт!

– Мне… мне оборотиться? – спросила миссис Что.

– Лучшше дда.

– Ну, надеюсь, детишки не сильно перепугаются… – пробормотала миссис Что себе под нос.

– И мне тоже оборотиться? – спросила миссис Кто. – Жаль, мне в этой одежде нравилось… Но надо сознаться, что миссис Что это удается лучше всего. «Das Werk lobt den Meister». Это по-немецки: «Дело мастера боится». Так что, мне превращаться или нет?

Миссис Ведь покачала головой:

– Покка нне ннаддо. Нне зддессь. Поггодди.

– Вы только не пугайтесь, мои хорошие, – сказала миссис Что.

И ее пухленькая низенькая фигурка замерцала, затрепетала и принялась расплываться. Безумно-яркие цвета одежды потускнели и посветлели. Мешковатый силуэт рос, вытягивался, удлинялся… И внезапно перед детьми выросло существо, такое прекрасное, какого Мег и вообразить не могла. И красота его не сводилась к внешности. Разумеется, внешне миссис Что сделалась совсем не похожа на миссис Что. У нее было мраморно-белое тело с мощными боками, как у лошади, но в то же время совсем не как у лошади, потому что над безупречно вылепленной спиной вздымался точеный торс, руки и голова, похожая на человеческую, только человек этот был исполнен такого достоинства и благородства, такой высокой радости, какой Мег никогда прежде видеть не доводилось. «Нет, – подумала она, – это совсем не похоже на греческого кентавра. Ни капельки не похоже!»