Леонид Каганов - Наша Маша и Волшебный Орех

Вдруг он заметил слезы на ее глазах и присел рядом.

— Что случилось, кнопка? — внимательно спросил дядя Коля.

Маша в ответ только всхлипнула и кивнула на поломанные игрушки.

— Ну-ну! — дядя Коля потрепал ее по рыжей голове. — Ты ведь уже взрослая.

— Взрослая… — как зачарованная повторила Маша.

— А игрушки я тебе починю после праздников, — пообещал дядя Коля.

Он вдруг пригляделся, заметил следы зубов и отпечатки лапок. И нахмурился.

— Крысы, — сказал он укоризненно, словно обращаясь именно к ним. — Надо ж как распоясались! Но это тоже не беда…

Он подмигнул Маше, залез за пазуху и вдруг достал крохотного, но настоящего живого котенка — рыжего в полоску!

— Это вам. Сибирский сувенир, — пояснил дядя Коля и добавил со значением: — Вырастет — ого. Ни одной крысы в доме не будет!

— Дядя Коля, ты просто волшебник! — вздохнула Маша и обняла его, хотя усы страшно кололись.

Вдруг показалось, что все это было действительно лишь сном. А здесь все будет по-другому — по-настоящему, празднично. И надо только забыть обо всем и жить дальше. Забыть… Но печаль никуда не делась, и на душе оставался холодок.

— Кстати, — похвасталась Маша дяде Коле. — Я уже взрослая. У меня есть своя зимняя депрессия!

Дядя Коля улыбнулся, и они отправились в столовую — к большому праздничному столу.

Утром Маша проснулась рано — словно вдоволь выспалась накануне под елкой. Наступил Новый год. Солнце, казалось, греет сегодня совсем по-весеннему, яркий свет падал из окна через шторы. Шторы колыхались от сквознячка, и солнечные зайчики летали по полу. А за ним охотился рыжий котенок из далекой Сибири, звонко цокая коготками по папиному ламинату.

Маша потянулась, села на кровати и заглянула в зеркало на дверце шкафа. Ну, слегка не причесана, да и байковая ночная рубашка не слишком празднична, но в целом — вполне. Она вскочила, подошла к окну и отдернула шторы. Котенок тут же вскочил на подоконник и потерся ухом о ее руку. И они стали вместе смотреть в окно.

В это раннее утро городок был пуст — ночью выпал густой пушистый снег, и пока что на нем не было ни одного следа. Маша сладко потянулась, шагнула вглубь комнаты и постояла так немного. Как вдруг прямо в оконное стекло грохнулся снежок и разлетелся на тысячи снежинок. Маша вздрогнула и потрясла головой.

Она недовольно распахнула окно, высунулась и глянула вниз. И — остолбенела. Под окошком на снегу выруливали трое ребят на мотоциклах-снегоходах. Остановившись прямо под ее окном у парадного, ребята как по команде стянули защитные очки и уставились на нее.

Маша почувствовала, как сердце упало куда-то глубоко-глубоко, а затем взлетело и забилось часто-часто. Перед ней стояли абсолютно живые и невредимые Гоша, Борька и Михей…

— Ты глянь, косолапый, — Борька отряхнул перчатки от снега и пихнул Михея. — Это она!

— Не факт, — покачал головой Михей, простодушно рассматривая Машу. — Та была в куртке. А эта — в пижаме.

— Да она это! — живо повернулся Борька и азартно вытянул руку. — Спорим? На что спорим? Гоша! Гоша, разбей!

Маша не верила своим глазам.

— Как? — шептала она одними губами. — Откуда?

— Мужики, спорим, она нас не узнает? — заявил Борька.

— Да это не она, — рассудительно твердил Михей. — Говорю ж: та была в куртке. Эта — в пижаме.

— Да погодите вы! — поднял руку Гоша. — Не затем же приехали… Короче… — Он взглянул на Машу, но вдруг смутился и опустил глаза. — Ты нас совсем не помнишь? Мы же вчера на одной горке каталась…

Маша молчала и только улыбалась. Глаза ее были полны счастья.

— В общем… — выдавил Гоша. — Мы извиниться приехали. Ты уж прости, что тебя вчера снегом засыпали. Неудобно получилось…

— Большие извинения, — пробасил Михей.

— А у меня извинения средние, — вставил Борька. — Я меньше всех снегом засыпал! Но тоже искренние!

Гоша снова помялся, а затем широко улыбнулся.

— Слушай, — вдруг сказал он. — Поехали снова кататься? Меня зовут Гоша, а тебя?

Если бы в доме у Маши случайно оказались ученые из книги рекордов Гиннесса, они бы зафиксировали необычный мировой рекорд, который никому не удавалось повторить раньше, и наверно никому не удастся повторить позже, даже самой Маше: ровно тридцать три секунды, чтобы одеться, умыться, причесаться, почистить зубы и даже позавтракать небольшим бутербродом. Впрочем, завтракать Маша закончила уже на лестнице, выскакивая из дома.

Здесь следовало бы написать слово «конец» и считать историю завершенной. Однако, стоит выйти вечерком на балкон и взглянуть на звездное небо, как любому станет ясно, что ни о каком окончании истории не может быть и речи.

Вот оно — созвездие Орешника, медленно проплывает над горизонтом, чуть повыше зодиакальной плоскости. Можно даже различить созревающие на его ветвях волшебные орехи. Рано или поздно наступит ночь, когда Большой Медведице вновь вздумается прогуляться по небосводу сквозь сырые туманности, не обращая внимания на Гончих Псов, бегущих за колесницей Водолея. Они снова потревожат Стрельца, и он, устав натягивать тугой лук, пустит стрелу, которая огненной полосой прочертит небо в направлении Звездного Орешника. Развесистое созвездие встряхнет ветвями и уронит созревший орех, давно ждущий своего часа. Он на миг зависнет в пространстве, а затем, набирая скорость, покатится вниз по куполу неба, выбирая, какой из миров посетить на этот раз.

Может быть, это будет Земля.

Во всяком случае, на такой вариант искренне надеются Ник и Дик, каждый вечер заступающие на дежурство у большого телескопа звездной обсерватории, затерянной высоко в горах…

Вот тогда-то все и начнется. А вы говорите —

В это зимнее утро друзья ехали по улицам спящего городка, оставляя на снегу первые в этом году следы.

Впереди ехал Борька, его кисточка на шапке смешно развивалась по ветру. Он вихлял и дурачился.

Чуть за ним ехал Михей — неторопливо и уверенно, представляя, будто он за штурвалом настоящего самолета, а внизу под ним не снежная мостовая, а далекая полярная тундра.

А за ними ехал Гоша — так аккуратно и бережно, как не ездил еще никогда. А все потому, что теперь за его спиной сидела Маша, цепко обняв рукавицами его толстую пуховую куртку.

А Маша ехала и думала о том, как все-таки прекрасно, прекрасно, прекрасно, прекрасно, чудесно, чудесно, чудесно, чудесно, волшебно, волшебно, волшебно, волшебно все устроено в этом великолепном мире!