Владислав Крапивин - «Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота

— Дай честное слово старшего брата, что не сочинил.

— Самое-самое честное! — Леша откинул одеяло, сел и для убедительности прижал к груди кулаки. — Пусть я лопну, как проткнутый шар, если вру…

Он не лопнул. А Даша вдруг прошептала:

— Ой, Лешка-а… У тебя коленки светятся…

— Где?.. Ох…

Коленки и правда выделялись в темноте двумя желтыми пятнышками. Словно в кожу была втерта светящаяся пыльца.

— Это, значит, когда я на рыбу забирался, с чешуи краску соскреб… Вот, а ты не верила!

— Теперь окончательно верю… А ты очень испугался сперва, когда эту рыбу увидел?

— Не очень… Средне… Подробности потом расскажу, а теперь я спать хочу. Ужа-а-асно… — Леша зевнул и свалился на подушку.

Утром Леше, конечно, подумалось, что ночное приключение он увидел во сне. А Даша решила, что ей приснился Лешин рассказ.

Мама уже не первый раз приоткрывала дверь:

— Эй, засони! На часах половина десятого! Ыхало приходило, про вас спрашивало…

«Ыхало! Ура!..» — Леша дернул со стула штаны и рубашку. Из карманов посыпались, застучали по полу твердые шарики.

— Леша, это что?

— Это рогаточные пули.

— А это? — Даша, свесившись с кровати, подобрала блестящий шарик. — Смотри…

— Не знаю… У меня такого не было.

Размером шарик был такой же, как и глиняные, — с крупную ягоду. Но прозрачный. Похоже, что из желтого стекла. Внутри шарика темнело зернышко, а в нем горела чуть заметная искра.

— Похоже на большую икринку, — задумчиво сказала Даша.

— На икринку? Ой, подожди… — Леша подскочил, с головой забрался под одеяло. Широко раскрыл в темноте глаза. Коленки желтовато светились.

— Дашка, иди сюда! — Они укрылись одеялом вместе.

— Значит, все было по правде!

— И шарик тоже светится, — выдохнула Даша. Теперь, в темноте, искорка в шарике горела ярко.

— Даш, наверно, это правда икринка! Я помню, на меня с рыбы какие-то бусины сыпались. Эта попала в карман рубашки, потому что он был после пятаков оттопыренный…

— Тогда надо положить ее в воду. Вдруг кто-нибудь из нее выведется.

Даша умчалась и принесла стакан с водой. Положила в него шарик. Поставила стакан на подоконник. А за окном с отдернутой шторой было зеленое и солнечное утро.

— Вон там приземлилась тетя Ихтилена. — Леша показал на примятую траву недалеко от окна. Из-за куста вылезло Ыхало. Помахало брату и сестре ладонью. Они тоже помахали ему. Даша дернула Лешу за майку:

— Побежали умываться в сад! Там кран.

Но Леша вдруг опять забрался под одеяло. Зажмурился.

— Хочу вспомнить все-все, что было ночью. Мне сказали, что я установил рекорд… Ай! Да что же это такое! Опять кусается!

Он вскочил. Пригляделся. По простыне спешил кто-то маленький, черненький. Леша сердито помусолил палец, взял на него эту букашку. Пригляделся. Нет, это был не клоп, не жучок, не блоха. Это…

— Даша, дай-ка со стола увеличительное стекло… Ух ты! Смотри!

На пальце под стеклом сердито дергалась маленькая буква «а». В точности такая, какие печатают в книжках и газетах.

Даша посопела рядом и робко сказала:

— Она живая…

— Она, кажется, пищит… — Леша поднес палец к уху. Буква звенела, как разъяренный комар:

— Отпустите меня немедленно! Что за безобразие!

— Ругается, — прошептал Леша. И спросил: — А ты не убежишь?

— Что за глупости! Разве я за этим щекотала тебя всю ночь? Я нарочно старалась обратить на себя внимание!

Букву посадили на чистый лист раскрытого Лешиного альбома. Стало видно, что у нее выросли крошечные, как у мелкой мушки, лапки. Вернее, ручки и ножки. На ножках буква поднялась, а ручки заложила за спину и принялась туда-сюда шагать по листу.

— Ты — говорящее насекомое? — спросил Леша.

— Сам ты насекомое! — послышался писклявый ответ. — Я буква! Буква «а», самая первая в алфавите! Неужели не ясно?!

— Ясно, — покладисто сказала Даша. — А откуда вы появились, буква «а»?

— Из газеты «Вечерний Хребтовск»! — опять запищала буква. — Из объявления! В нем был адрес: «Улица Пароходная, дом три, квартира два». Вот в слове «Пароходная» как раз я и стояла. Но это была кошмарная жиз-знь!

— Почему? — подозрительно спросил Леша.

— Другие буквы не давали житья! Все время придирались! «Почему другая буква „а“, после „эн“, стоит спокойно, а ты все время егозишь и высовываешься из ряда?..» Но я, во-первых, не высовывалась… почти. А во-вторых, как можно сравнивать? Я в слове была вторая по счету, а она только девятая! Это все равно что равнять сержанта с полковником!.. Вот я и ушла!.. Устроюсь где-нибудь, найду место получше… А эти, мои бывшие соседи, меня даже не окликнули! Сомкнули строй, и не осталось промежутка! Будто меня там и не было!

— По-моему, ты напрасно ушла, — сказала Даша. — Это нехорошо. Получилось, что улица не Пароходная, а Проходная. Кто-нибудь прочитает и запутается.

— А я-то здесь при чем? Они сами меня выжили!

— По-моему, ты сама этого добивалась, — заметил Леша.

— Ну и что? Рыба ищет где глубже, а буква — где заметнее. Найду место получше!

— Не всякая рыба ищет где глубже, — возразил Леша. — Я знаю такую, которая по небу летает.

— Это ее личное дело, — ответила буква «а».

— Ох и характер у тебя, — вздохнула Даша.

Леша спросил:

— А что было в том объявлении?

— Откуда я знаю! Я была знакома только с ближними буквами. До остальных-то мне какое дело?

— Как она пищит и звенит, — поморщился Леша. — Да еще кусалась ночью…

Даша задумчиво сказала:

— Она еще маленькая. Может быть, потом исправится и поумнеет. — Иногда она так же говорила про свою куклу Василису.

— Просто у меня дурное настроение. Я очень расстроена.

— А-а… — понимающе протянули Даша и Леша.

Буква «а» приподнялась на ножках и, кажется, чуть-чуть увеличилась.

— Благодарю вас. А не могли бы вы еще раз сказать «а-а»?

— Зачем? — удивился Леша.

— Это вливает в меня новые силы. Ведь звук «а» мой родной. Когда я наполняюсь им, то даже подрастаю.

Леша и Даша переглянулись и разом заголосили:

— А-а-а-а!..

Буква «а» радостно затанцевала и выросла на глазах. Стала ростом в полсантиметра.

— А-а-а-а!!

Буква качалась на ножках и поглаживала выпуклый животик. Она сделалась еще больше.

— А-а-а-а!!

— Что с вами? — Это мама распахнула дверь.

— Ничего! Мы играем! — радостно объявили брат и сестра.

— Что за игры! Я думала, у вас обоих животы схватило!.. Марш умываться, завтрак остывает!

— Сиди здесь, — велел Леша букве «а». — Если будешь себя хорошо вести, мы для тебя снова покричим, и ты еще подрастешь.

— Спасибо! Тогда я смогу устроиться на работу в какой-нибудь престижной вывеске.

Леша закрыл альбом.