Вадим Панов - Ириска и Звезда Забвения

Одна Эя ни за что не справилась бы с мощным заклинанием колдуна, но ей помогли все находившиеся на острове старшие феи: объединили силы и сплели в невидимую сеть уравнения высшего магического порядка, которую Хитрейшая и накинула на страшную Звезду. И Волшебство фей победило: разрушительная сеть опутала фиолетовый шар сложнейшими заклинаниями, остановила, не позволив Звезде подняться над островом и вспыхнуть, погружая всех в Забвение… а затем сдавила, словно снежок в кулаке, превращая тёмное колдовство Удомо в безвредную магическую пыль.

– Нет! – завопил не ожидавший такого подвоха Захариус. – Нет!

Он закричал, потому что потратил на создание Звезды все свои силы и больше не мог колдовать. Закричал, потому что забыл, что у него ещё оставалась грозная армия. Закричал и тут же умолк, потому что взгляд его упал на огромных долбоцефалов, стремительно приближающихся к воинам Ириски.

И крик отчаяния сменился радостным воплем:

– Не хотели по-хорошему? Будет по-плохому!

– Готовьтесь к смерти! – повторил Ядош Тубрич, размахивая длинным кнутом. Дрессировщика не смутила неудача со Звездой Забвения – он был уверен, что справится с армией Ириски и без колдовства. – Смерть феям!

Мастодонты прибавили шагу, до первой линии защитников Прелести оставалось не более пятидесяти метров, рогатые головы гигантских ящеров кошмарной тенью нависли над замершими феями, и тогда…

– Начали! – закричала выскочившая вперёд Малинка, и все собравшиеся на острове Утончённые подняли волшебные кисточки и дружно, а самое главное – с неимоверной скоростью изобразили на пути долбоцефалов глубокие и широкие ямы. Нарисовали их так быстро и так близко к бегущим ящерам, что те не успели ни остановиться, ни повернуть назад и ухнули в ловушки, наполнив остров громким рёвом, в котором испуг смешался с разочарованием.

– Ура! – закричала Ириска.

– Ура!! – поддержала Непревзойдённую её армия.

Они уже дважды разрушили планы колдуна, и настроение у защитников Прелести существенно улучшилось. Но при этом никто не забыл, что победа ещё не одержана.

Уставшие и потратившие волшебные силы Утончённые отступили в задние ряды, а вперёд вышли воины Закатного Рубежа – настало их время.

– В атаку! – спокойно, но очень громко, так, что приказ разлетелся по всему пляжу, произнёс маршал Беркут, и атака началась.

Красно-синие и красно-белые, Боевые Барсуки и Молниеносные, все, кто готовился сразиться в рукопашной, за несколько мгновений добежали до растерявшихся Кияшек и врубились в их строй, безжалостно орудуя секирами, саблями и мечами. Погонщики бедозавров, желая помочь попавшим под удар силачам, попытались развернуть ящеров, но не успели, оказавшись под атакой фей.

Яркие – повелительницы цветов – вырастили на пути бедозавров роскошную оранжерею густо переплетённых растений, которые не только задержали злобных ящеров гибкими и прочными стеблями, но и пустили в них облака разноцветной и едкой пыльцы, заставив и бедозавров, и их наездников чихать и плакать. И остановиться, конечно же, потому что они не видели, куда скакать и кого хватать.

А остановившись, наездники стали великолепной мишенью для Свободных, которые оборачивались в когтистых кошек, для Искр, из чьих тоненьких пальчиков вылетали языки огня, для крылатых Изумительных, для Ветреных – повелительниц воздуха, для Игривых, управляющих стихией воды, и всех-всех-всех фей, которые встали на защиту своего любимого мира…

И показалось, что сегодня в Прелести существовал только один Двор – Рассерженных.

Двор, который не даст врагу спуску.

А ведь были ещё мафтаны, которые храбро бросились на Кияшек вместе с воинами Рубежа: массивные медведи, Белые Топты и не менее сильные Бегелорды, Ласковые Ласки с острейшими зубками, Рычи – подруги Полундры и многие другие храбрецы. Были вооруженные топорами гномы – низенькие, но крепкие. Были лесовики лешие и прочие малые народцы.

Были все, кому дорога Прелесть.

Были.

И их становилось всё больше, потому что Трамваи продолжали подлетать к острову Непревзойдённых.

Вот и получилось, что сражение пошло совсем не так, как хотелось колдуну.

Здоровенные Кияшки были сильны, но глупы, а главное – трусливы. Они выглядели смелыми, когда нападали на растерянных и перепуганных, не готовых к сражению фей, но появление воинов и мафтанов заставило Кияшек задрожать. Сначала силачи утешали себя тем, что их больше, но когда увидели, что каждый защитник Прелести стоит четверых, а с Барсуками вообще лучше не связываться, – Кияшки дрогнули. А за ними задрожали бедозавры: растерявшиеся, запутавшиеся в волшебных ветвях, чихающие, обожжённые Искрами и побитые Молниеносными. Задрожали, захрипели и перестали драться, мечтая лишь о том, чтобы оказаться подальше от храбрых защитников Прелести.

Грозная армия Захариуса частью рассеялась и обратилась в бегство, частью выла из ям-ловушек, а сам он, растерянный и жалкий, злобно сверкал глазами, слушая ехидные замечания окруживших его фей.

– Кажется, у тебя ничего не получилось, господин великий чёрный маг?

– Как его называли? Хозяином?

– Величайшим колдуном Прелести?

– Королём Прелести?

– Предводитель разбежавшейся армии, – рассмеялась Малинка.

– Трудно сражаться с настоящими воинами, да? – жёстко спросила Рыча.

– Это не исподтишка нападать, – поддержала Полундру одна из фей.

– И не отнимать память, заманивая на представления!

– Трусливо!

– Подло!

Окрылённые победой волшебницы готовы были трещать до самого вечера, но умолкли, когда вперёд вышла Непревзойдённая. Несколько секунд они с Захариусом смотрели друг другу в глаза, после чего Ириска поинтересовалась:

– Теперь ты согласен с тем, что у меня много друзей?

– Ха! – рассмеялся Хиша и хлопнул Петровича по плечу: – Она действительно молодец!

Инженер довольно улыбнулся в бороду:

– Ириска понимает, почему победила.

Девочка выдержала паузу, не дождалась ответа, изогнула бровь и вновь спросила:

– Теперь всё?

– Нет, – тихо ответил Удомо. – Далеко не всё.

– Твоя армия разбита, а Звезда уничтожена. Ты – наш пленник.

– Да! – радостно закричали феи.

– Нет, – прошептал Захариус. – Никогда.

И глаза его внезапно стали чёрными-чёрными. Чернее вороньего крыла и дьявольской тьмы. Темнее мрачной ночи и подлых замыслов. Глаза колдуна стали такими чёрными, словно их наполнило само Зло.

А потом Захариус развёл руки в стороны, выгнулся, закричал от нестерпимой боли, и жуткая тьма потоком вырвалась из его глаз, вихрем закружила вокруг, размывая фигуру в нечто неприятное, корявое, растущее на глазах.