Михаил Самарский - Зов памяти

– Я не могу понять одного, – развёл руками Ярослав, – почему у меня нет связи с космосом. Это настолько невероятно, я даже не знаю, что и думать.

– Твой чип не работает? – поинтересовался Димка.

– Работает, но в автономном режиме, то есть от энергии моего тела. Но это не главное. Вы же живёте без этого устройства. Оно мне позволяет понимать и говорить на любом языке или адаптировать свою русскую речь к любому столетию, я могу по памяти прочесть любое произведение от древних времён до современных авторов, но без связи с «паснетом» я не могу ни с кем общаться. Даже не представляю, в каком месте мы сейчас находимся. Навигационная система отключена, связи с орбитой нет. Это очень всё странно. Этого просто не может быть.

– Но ведь может же, – сказал Димка.

– Не понимаю, что происходит! – ответил Яр. – Я живу в тридцать первом веке и такое…

– Теперь не имеет значения, кто в каком жил веке, друзья, – Кирилл Андреевич, встал и начал прохаживаться. Мы все оказались в равных условиях. Связи с внешним миром нет, людей рядом с нами не наблюдается, нас семеро человек плюс собака, мы должны позаботиться о том, как нам здесь выжить. И начинать мы должны прямо сейчас. Первое, нужно заготовить дрова, ночью в пещере может быть прохладно, а пледов, одеял и матрасов нам тут никто не приготовил. Выход один – развести костёр и поддерживать огонь до утра. Кроме того, нужно собрать побольше камней и на ночь загородить вход, чтобы избежать встречи с местными любителями полакомиться человечинкой.

– Господи, Боже мой! – вздрогнула Мария, – Какие ужасы вы говорите, Кирилл Андреевич, у меня мороз по коже.

– Простите, Мария, но сейчас нам не до деликатности, мы сегодня видели шестиногого оленя, а кто нам даст гарантию, что к нам ночью не пожалует шестиногий медведь или какой-нибудь трёхглазый лев. Всё может быть! Не молчите, предлагайте свои варианты решения различных вопросов. Я не преувеличиваю, ситуация более чем серьёзная. Проблема в том, что о нас никто не знает. Как минимум мы пролежали здесь около тысячи лет, и никто не пришёл, не поинтересовался, что это за колбочки такие тут стоят. Если бы о нас знали, мы бы все уже давно проснулись и прожили бы свои жизни. Но так вот получилось, что нам предстоит жить всем вместе сегодня и здесь. Думайте, друзья. Усиленно думайте!

Подошёл Лёха и, указывая рукой в сторону пещеры, сказал:

– Взгляните туда! Ничего не напоминает? Только посмотрите внимательно! Я когда в армии служил, у нас так снаружи выглядело овощехранилище.

– Очень меткое сравнение, – согласился Кирилл Андреевич, кивая головой. – Впрочем, нас здесь и хранили, словно овощи. Только в колбочках.

– Вот-вот! Мне эта мысль не даёт покоя, – сказал Алексей. – Кто и для чего нас тут столько лет хранил? Кому мы понадобились, да ещё в законсервированном виде? Типа огурчики-помидорчики в банках.

– Зато прожил тысячу лет! – усмехнулся и произнёс с большой долей сарказма в голосе Кирилл Андреевич.

– Если честно, меня это как-то не радует, – вздохнул Лёха, – во-первых, не прожил, а проспал. Ну, как это так? Проспать всю жизнь в какой-то яме. А во-вторых, что это такое? – Он раскинул руки и сделал оборот на триста шестьдесят градусов. – Где наша жизнь? Здесь? С этими, – он кивнул в сторону кустов, – трёхглазыми кракозябрами? Эх, – тяжело вздохнул Лёха, – да ладно…

В небе раздался гром, сверкнула молния. Все, кроме Матвея, поторопились в укрытие. Мужик, не обращая внимания на небесные проделки, продолжил рыбачить.

Огонь добыли относительно скоро. Помог сибиряк Николай Борисович Трухин. Оказывается, когда он ещё был студентом, с однокашниками любил ходить в походы. В одном из таких походов они заблудились. Два дня плутали по лесу и лишь на третьи сутки случайно вышли на охотничий домик глубоко в тайге. На их счастье там оказались охотники. Один из них научил студента Трухина, как развести огонь в экстремальных условиях, то есть без спичек и зажигалок. Таких способов, оказалось несколько.

Николай Борисович кряхтел, лохматил листья, тёр об камень какой-то высохший сук, дул на листья, потом снова усиленно тёр, что-то приговаривая. Вскоре раздался радостный крик и аплодисменты, когда появились первые, ещё совсем маленькие сине-розовые язычки пламени. Все подходили к Трухину и пожимали ему руку. Он улыбался и со словами благодарности кланялся. Подошёл и Лёха.

– Красавец, Коля, – он крепко пожал руку делегату и похлопал его по плечу. – Теперь я вижу, что ты настоящий большевик: «Из искры возгорится пламя!» Правильно говорю?

– Так точно! – довольно улыбнулся Трухин.

– Теперь осталось дождаться твоего «холопа», и пожарим рыбки, если, конечно, что-то уловит, как он говорит.

– Алексей, ну что вы такое говорите? – смутился Трухин. – Какой ещё мой холоп? У человека просто нарушена психика и…

– Стоп! – Лёха выставил вперёд руку. – Ты это сейчас серьёзно говоришь?

– Вполне! – кивнул Николай Борисович.

– То есть ты так и не понял, что случилось? – нахмурив брови, спросил Алексей.

– Понимаете, в чём дело, – откашлявшись в кулак, начал Трухин, – я материалист, диалектик, так сказать, марксист-ленинист, а у нас с этим строго! Мы не верим во все эти сказочки про бога, про…

– А бог-то тут при чём? – усмехнулся Лёха. – Мы же не о религии говорим, дескать, прибыли к вратам рая и ждём своей участи.

– Понимаю, – сказал Трухин, – но вы сами верите в то, что человек может проспать тысячу лет? Вы видели египетские мумии?

– Да ну тебя, – махнул рукой Лёха. – Сравнил нас с мумиями. Мы же не как мумии хранились, послушай, что Ярополк рассказывает.

– Ярослав, – улыбнувшись, поправил Трухин. – Ярославом его зовут.

– Ну, Ярослав, какая разница, кратко одно и то же: Яр.

– Честно говоря, – Николай Борисович перешёл на шёпот и приблизился к Лёхе вплотную, – я не верю во всё это. Мне кажется, здесь замешана Мария Николаевна. Вы же слышали, что она рассказывала о какой-то путёвке? Скорее всего, она попала под чьё-то буржуазное влияние, кто-то запудрил девочке мозги…

– Ты чего? – раскрыл рот Лёха.

– Да-да-да! – Трухин схватил Москворецкого за пуговицу и начал её крутить. – В Москве очень много иностранных агентов. Они идут на такие хитрости, что…

– Ты что делаешь? – Лёха отстранил руку Трухина от своего пиджака, – ты мне пуговицу оторвёшь.

– Извините, Алексей, это я от волнения, – сказал Трухин, – так вот, чтобы сбить с толку советского человека, агенты…

– Товарищ делегат, – ухмыльнулся Алексей, – ты знаешь, когда человек умирает, он не знает, а другим трудно.

– Согласен, – кивнул Трухин и удивлённо спросил: – А вы это к чему?

– К тому, что, когда человек тупой – всё точно так же!