Дорофея Ларичева - Искры и тени

Вернуть? Сейчас? Вот отсюда? Он вправду может? К Лансу Машке, к ее родителям, таким, о которых она всегда мечтала!

– Ты сомневаешься. – Он не спрашивал, знал. – Пилигримами просто так не становятся. Ими становятся только те, кто слышит ЗОВ неизведанного, кто задыхается от любопытства. И никакая Дарья Фелисия в этом не виновата. – Он читал ее мысли. – Это твое – искать и находить. Людям нужны герои и легенды. И поэтому ты ступишь на поверхность планеты, увидишь мир, который я им подарил. И тогда можешь отправляться, куда пожелаешь. Если захочешь.

– Ты везешь их, чтобы призвать в их тела древних, да, Вестник?

Она всячески старалась донести эту мысль до пилигримов из экспедиции, но те не верили, слепо следовали за капитаном, высмеивали ее.

– Я Первый, как ты нас называешь, пилигрим.

Он обернулся.

Лицо капитана изменилось.

Нижняя челюсть стала массивней и вытянулась вперед, как у первобытных людей на картинке в учебнике истории. Лоб стал скошенным, надбровные дуги тяжелыми оглоблями нависли над вытянутыми к вискам глазами. Макушка, наоборот, удлинилась. Ноздри на широком приплюснутом носу трепетали при каждом вдохе. Не играй Дора в столько макросетевых игр с монстрами, упырями, вурдалаками и прочей реалистично прорисованной нечистью, наверное, испугалась бы. А так – отметила про себя, что Альфа был страшней.

Внутри девушки восторженно потирал лапки неугомонный паразит – любопытство; рвался с вопросами – выведать, выспросить, разузнать. Но Дора боялась, что другого шанса спастись у нее не будет.

– Верните меня назад. Сейчас!

– Я обещал твоему отцу, что ты ступишь на поверхность Нибиру а экипажу я не вру.

– И благополучно превратишь их в оболочки для сородичей? – съязвила Дора. – Или в рабов, если твоя родня возвратилась в отчий дом?

– Хорошо, медиум. – Первый, похоже, забавлялся. – Я покажу тебе нашу историю. Это станет частью твоей легенды. Если донесешь ее до Земли-56.

Он переместился на столик напротив Доры, свалив на пол вазу. Персики, яблоки и абрикосы яркими шарами раскатились по полу.

Чтобы смотреть в глаза капитана, девушке пришлось запрокинуть голову.

Странно довериться тому, кто способен в мановение ока стереть с лица планеты города и страны, но Дорофее было нечего терять, и это придавало ей дерзости. Она смело взглянула в бутылочно-зеленые глазищи и почувствовала, что падает глубоко-глубоко в бездонную пропасть.

С падением приходили видения – смазанные или, наоборот, пугающе-яркие. И постепенно перед девушкой вырисовывалась история Первых.

Мимо Доры проносились скальные города на островах среди ярко-синего океана, кричали чайки, шелестели густые сады на сотнях мелких и крупных островов.

– Тебе нравится Нибиру?

Капитан парил за ее спиной бесплотным призраком. И сама Дорофея сейчас была легче дуновения ветра, с интересом следила, как на ее глазах строились головокружительной красоты поселения, уносились к планетам и звездам космические корабли.

– Нам с детства внушали, что самое главное в жизни – это познать, как устроен мир, – продолжал ее спутник.

Дора крутила головой по сторонам, спускалась вслед за проводником в океанские бездны, где жили сородичи капитана, способные дышать под водой.

– Нас гнала вперед единая религия познания мира, – продолжал он отстраненным тоном, точно телеведущий. – С детства мы стремились постичь каждый атом мира, и мир охотно раскрывал нам таинственные секреты. С каждым поколением загадок не становилось меньше, но мы находили к ним все более сложные отгадки. – В голосе прозвучала грусть. – И однажды изобрели новый маршрут путешествий – сквозь тонкую грань миров.

Целые вселенные, целые бездны возможностей и вариантов развития разумных существ так захватили жителей Нибиру что они на время позабыли о космосе, о развитии собственного мира, мигрировали целыми семьями. Тогда-то и появился «межпространственный» туризм. Как интересно отправить пилигримов за новыми знаниями и подглядывать через дырочку за их жизнью!

Больше столетия вся планета наслаждалась подобными реалити-шоу А потом выяснилось, что вернувшиеся домой странники обрели новые таланты. Те, кто сменил с десяток и более жизней, постепенно взяли власть на родной планете в свои руки. Они не умирали, но лишь захватывали новые тела, продляя существование.

– Я был в их числе, – с гордостью продолжал капитан. – Я прожил четыреста шестьдесят лет, мигрировал более двадцати раз.

Дора очутилась в его доме. Несколько уровней со вкусом обставленных пещер, в которых стены покрывали мозаики из ярких мелких самоцветов. Над ними почти воздушные три этажа из сверкающего на солнце камня, тончайшие арки, барельефы на стенах, изящные статуи у входов. Дора чувствовала под ногами нагретые солнцем мощеные дорожки, ощущала на коже влажное дыхание океана. А вокруг шелестели листвой сады, били фонтаны. На крышах и вычурных арках соседних домов кричали чайки…

О чем-то таком рассказывал Орэф. О чем-то подобном тосковали все пилигримы. Да она сама мечтала просыпаться под шум волн, шла к озеру Бездонному за утешением и спокойствием.

– Слушай, круто вы тут жили! – оценила девушка. – После Земли-1 на месте родителей я бы сама рвалась сюда. Но, побывав в Барске, уже не хочу.

– Ничего этого уже нет, – огорошил ее капитан. – Нибиру опустела, пришла в упадок.

Миллионы жителей вместо одной достойной жизни рвались прожить сотни и тысячи порочных, изведав все прелести и прегрешения, познав все нюансы человеческого бытия. Они уходили, унося бесценные знания, опыт; уходили еще юные и полные сил, оставляя слабых и не способных на авантюры.

Тогда власти запретили миграцию. Но запретный плод слаще меда. И появилось тайное общество, то самое Общество Зари, которое дважды силился восстановить Орэф.

– Я жаждал применить на практике полученные в миграциях знания и вступил туда, – признался капитан. – Это я предложил создать идеальных работников, идеальных людей, преданных нам, способных возродить планету.

Первые знали, что с каждой миграцией искра души крепнет, становится выносливее, изменяется. С ужасающей Дору легкостью они играли чужими жизнями, объединяли несколько искорок душ воедино, создали Теней. Тени следовали за ними неотлучно, идеально послушные, исполнительные.

– Я вижу в твоей памяти имя «Франкенштейн», – обратился к Доре капитан, показывая ей тайные лаборатории Общества Зари в глубине пещерных городов. – Мы творили нечто похожее не с телами, а с душами, личностями и попутно изменялись сами. Мы взяли за основу энергетическую составляющую мира и сами стали энергией, отбросили все человеческое. Изменение Нибиру больше не было нашей целью. Между собой мы уже поделили космос, вознамерившись стать богами, мечтали исследовать каждый уголок мироздания.