Мария Некрасова - Большая книга ужасов — 67 (сборник)

В некоторых источниках их разделяют на «пастухов» и «кочевников». «Пастухи», как правило, одиночки, они годами живут на одном месте, убивая немного, нечасто и, в основном, стариков и детей. «Кочевники» же, напротив, путешествуют семьями (хотя одиночки бывают и среди них), они не боятся быть замеченными, потому что не остаются на одном месте дольше одной ночи. Их легко вычислить: если в одном городе или поселке за одну ночь произошло несколько убийств, значит, там побывали «кочевники».

Честно, еще неделю назад я думала, что все это сказки. Но этот запах, и «Новости», и дядька, и книжка эта… Теперь ясно, почему дядька говорил про белые ночи. Падаль боится света. И в белые ночи, небось, сидит паинькой и не высовывается (если, конечно, не улетает на юг, как птицы, ха-ха). Солнышка, такого как днем, белой ночью, конечно, нет, но если дядька сказал… А вот когда белые ночи кончаются, падаль вылезает, злющая и голодная. Больше всего людей пропадает в летние месяцы. От этих мыслей меня затошнило, и показалось, что опять где-то рядом запахло падалью. Или не показалось? Из открытого окна дул свежий ветер. И в этом ветре была еле уловимая нотка стылого мяса. Я стащила у Оли из пакета соленый сухарик и стала читать дальше.

Никто не может объяснить природу вражды между вампирами и оборотнями. Возможно, речь идет об элементарной пищевой конкуренции, но есть и другая гипотеза. В Средние века, пору расцвета вампиров, люди нередко обращались за помощью к колдунам, среди которых были и оборотни. С тех пор началась многовековая вражда: некоторые оборотни защищали людей от вампиров, а те искали возможность им отомстить.

Гипотеза мне понравилась. Выходит, я не просто урод, а урод из уродов! Никогда не защищала людей, кроме как от себя, но то, что меня воротит от этого запаха нежити, то, что моя Тварь отворачивается от еды, чтобы преследовать врага, – это о чем-нибудь да говорит…

Поговаривают еще, что оборотни не выносят самого запаха вампира, буквально звереют от него. Вампир пахнет холодным мясом, неуловимо для человеческого носа, но неприятно для оборотня. Впрочем, сытый вампир не пахнет. Он уже согрелся чужой кровью, и запах имеет почти неотличимый от человеческого.

Это кто ж проболтался-то, а? Или, может, сам автор из наших? Начитался глупых мифов и решил внести ясность… А запах не отставал.

Я убрала книжку, закрыла окно и стала думать, как быть дальше.

Утро пролетело, еще несколько часов – и ночь. Ночью они придут. Оголодавшие, теперь я это точно знаю по запаху. Не успели выскочить из города до начала сезона, да так и застряли на все белые ночи. А теперь идут сюда, голодные. Они уже в деревне, значит, сегодня ночью ждем гостей. Непонятно только, почему вчерашняя Падаль шла от лагеря, а не к нему. Неважно. Сегодня я должна эвакуировать всех из лагеря – но как? Что я скажу? «Здрасьте, тут вампиры водятся, поэтому лагерь надо закрыть»? Две тысячи человек!

После обеда я собрала девчонок, и мы попросились к Наташе посмотреть телик. Набились всей палатой в тесную Наташину комнатушку, перегороженную шкафом так, что нам восьмерым было не протолкнуться. Сама Наташа куда-то ушла с напутствием: «Тронете компьютер – убью». И хорошо, а то бы она тут не поместилась.

Девчонки расселись, кто на кровати, кто на полу, и наперебой щелкали пультом. Все вроде знали, зачем пришли, а между делом сами собой посмотрелись мультики и какой-то сериал. Порой люди меня бесят. Я полчаса терпела, потом рявкнула на них, отобрала пульт и включила «Новости».

В Ленинградской области опять пропадают люди. На этот раз…

– Ирка, ты зазналась, что ли?

– Слушай! Потом опять скажешь, что я выдумываю!

…человек найден мертвым в собственном доме. На теле нет видимых повреждений. Причина смерти не установлена. Сотрудники ОВД убедительно просят местных жителей соблюдать осторожность и не открывать дверь незнакомым. Напомним, что это не первая трагедия в поселке за последние две недели. Так, на днях здесь погибли и пропали еще несколько человек, тела некоторых до сих пор не найдены. «Что творится в поселке?» – на этот вопрос ищут ответ оперативники, но пока они не желают давать комментарии прессе. Некоторые местные жители уже покидают дома и уезжают. Комментировать происходящее они тоже отказываются.

В кадре появилась бойкая бабуля, увешанная узлами и чемоданами. Журналист по ту сторону камеры протянул к ней микрофон, но не тут-то было. Бабуля плюнула в камеру, выругалась и утопала, потрясая гигантским цветастым узлом за спиной. Девчонки смотрели, но недолго.

– Без видимых повреждений – это как?

– Газ это, – буркнула Ленка и отобрала у меня пульт. – У них же в деревнях удобства каменного века. Или от печки угорели – обычное дело.

– Ой, да много ты понимаешь, городская нашлась!

– Вы еще подеритесь!

– А люди разбегаются тоже от угара?

– Ты об этой бабке? Да она небось из ума выжила давно, вот и чудит!

В общем, я оттуда ушла. Еще с утра девчонки верили мне, а как увидели в «Новостях» – так и все. Вытеснение и отрицание – защитные механизмы психики, век бы их не знать.

Я думала о другом: две недели – что-то не сходится. Я думала, Падаль идет к нам из Колпино, не оставаясь больше одной ночи на одном месте («кочевники», ага). А в «Новостях» речь шла о соседнем поселке, где уже две недели подряд пропадают люди. Выходит, не «кочевники» или не только они? Значит, есть и другие, совсем рядом, да те, из Колпино, тоже идут сюда… А может, и не идут. Может, я почуяла местных, а дядька говорит о других, которые и правда идут в другую сторону… Белые ночи закончились, прямо сезонная эпидемия. Больше всего людей пропадает в летние месяцы…

Предупреждать людей об опасности – дело нелегкое и неблагодарное, если ты четырнадцатилетняя девочка, а не вооруженный психопат. Ну не солидно ты выглядишь, что ни говори – хоть про Падаль, хоть про террористов-смертников. Нет, и все. Ты подросток – тебе не верят. Вот дядьку покрепче они бы послушали.

Тогда я полезла в Интернет искать дядьку покрепче. Ок, Гугл, кто в лагере замдиректора по безопасности? Гугл радостно выдал мне фамилию Таракана. Да еще фотку добавил, шутник. Нет, этот лагерь обречен! Я вспомнила все ругательства, какие знала, сочинила парочку новых и пошла обрабатывать Таракана.

Он сидел на скамейке у корпуса и с умным видом долбился в «тетрис» на телефоне. Я прикусила язык, чтобы зрачки расширились, от этого лицо становится детским и трогательным.

– Виктор Палыч! – Прозвучало как «Ваше величество», обращенное к таракану. Он даже сам опешил:

– Аэ?

(Закрой рот, ворона влетит.)

– Виктор Палыч, мы тут с девочками новости смотрели…