Евгений Гаглоев - Спящая во льдах

Никита бросился в ту же сторону. На бегу преображаясь, стягивая с раздающихся плеч куртку, он быстро обогнул вестибюль и достиг входа в зимний сад. Но двери уже хлопнули за спиной незнакомца. Топот и шелест плаща быстро удалялись. Человек бежал к задней двери корпуса, выходящей на стадион. Никита помчался за ним, делая гигантские прыжки по темным коридорам.

Человек в плаще с грохотом распахнул дверь, выбежал на улицу и мгновенно растворился в темноте.

Никита выскочил следом и очутился в узком проходе между двумя близко расположенными корпусами. Света здесь не было, лампочка над дверью оказалась разбита. Проход тянулся до самого выхода на стадион, свернуть было просто некуда. Черный плащ, словно гигантские крылья, темным, едва различимым силуэтом, маячил впереди.

– Стой! – крикнул Никита. Его голос уже изменился, превратившись в бархатный, мурлыкающий полурык.

Но человек в плаще и не подумал остановиться. Его шаги звучали все дальше и дальше. Никита прибавил скорость. Он на ходу перепрыгнул через контейнеры с мусором, перелетел через пару деревянных ящиков. Беглец был уже совсем рядом. Никита не видел его во тьме, но все еще слышал его шаги.

И вдруг парень врезался во что-то на бегу и, не удержавшись на ногах, с размаху сел на асфальт. Что-то невидимое возникло у него на пути. Что-то теплое, живое, но абсолютно неразличимое в темноте. Никита рывком вскочил и громко предупреждающе зашипел, оскалив клыки.

– Потише, котенок, я сам перепугался!

Из тени шагнул молодой человек, бледный словно покойник, в черном строгом костюме и старомодном котелке, лихо сдвинутом на затылок. На его шее поблескивал медальон с перевернутой пятиконечной звездой. Человек в черном скрестил руки на груди и с любопытством оглядел Никиту:

– Не школа, а кунсткамера какая-то! – Он ухмыльнулся. – И кто это у нас?! Человек-кот? Оборотень? Или еще какая неведомая зверушка?

– Уйди с дороги! – бросил Никита.

– А то что?

– Тебе не понравится.

– А ты мне и так не нравишься. Ненавижу оборотней. Грязные животные, поганые убийцы. Да в вас ничего человеческого уже не осталось.

– Ты знаком с оборотнями? – искренне удивился Никита.

– Не понаслышке, ты уж поверь, – злобно сказал тот. – Будь моя воля, я давно бы уже истребил вас всех…

– Не стоит чесать под одну гребенку.

– Все вы одинаковы. И ты ничем не отличаешься от других. Никите это уже начало надоедать:

– Это ведь не ты был в саду! Кого ты покрываешь?!

– Покрываю?! Я?! Ты бредишь, оборотень! Здесь нет никого, кроме нас двоих!

– Тогда уйди с дороги! – угрожающе повторил Никита. – Не знаю, что ты имеешь против оборотней. Но сейчас лучше пропусти!

– Не думаю, что это лучше, – мрачно изрек незнакомец. – Пусть на одного, но я сокращу вашу популяцию в этом городе…

Он медленно расстегнул пиджак и извлек из-за спины длинный изогнутый меч с блестящим лезвием. Казалось, черный клинок был отлит из стекла, так он сверкал в полумраке.

Никита в нерешительности остановился. Не каждый день он видел такое.

Черный человек резко бросился на него, размахивая мечом. Никита отпрянул назад… Споткнулся о бордюр и повалился на спину. Меч, со свистом вспоров воздух, обрушился на него. Парень зажмурился.

Раздался громкий скрежет. У Никиты волосы встали дыбом от этого звука. Приоткрыв один глаз, он увидел, что меч незнакомца в черном скрестился с другим клинком, ровным и сверкающим. Скрестился в паре сантиметров от кончика его носа.

«Черный» изумленно уставился на неожиданно возникшего противника. Никита тоже. Он не видел лица стоящего над ним человека. Разглядел лишь, что на нем длинный светлый плащ, простые синие джинсы и белые кроссовки. Тип в черном отскочил назад, замахнулся и вновь нанес удар. «Светлый» парировал его выпад и ударил сам. Клинки сошлись с громким звоном. В темноте сверкнули искры.

Никита откатился в сторону и вскочил на ноги. Теперь человек в светлом плаще стоял к нему спиной. «Черный» ринулся на него, замахиваясь для рубящего удара сверху. «Светлый» отскочил вбок и с силой двинул его ногой. Тип в черном врезался спиной в стену и противно захихикал.

– Это уже становится интересно! – произнес он.

Он вышел на середину прохода и встал перед противником, широко расставив ноги и выставив меч перед собой.

– Может, ты и силен, – сказал он. – Но я все же попробую…

– Попробуй вот это, – ответил человек в светлом плаще. Голос его звучал очень знакомо.

И в тот же момент мощный луч ослепительного белого света рассек темное пространство, мгновенно осветив проход между стенами.

Тип в котелке испуганно взвизгнул, закрыл лицо руками, а затем на глазах Никиты превратился в неясный темный силуэт, лишь отдаленно напоминающий человеческую фигуру. Силуэт метнулся к стене, соскользнул по ней вниз и растворился в тени, отбрасываемой деревянными ящиками.

Никита ошарашенно обернулся, жмурясь от нестерпимо яркого света, бьющего в глаза. Прожектор тут же погас, затем был спрятан под полу светлого плаща.

– Вот так-то, – услышал Никита знакомый голос. – Тень никогда не любил света. Запомни это на всякий случай. Не думал, что так скоро придется раскрыть карты, да вот, как видишь, пришлось!

Никита резко развернулся на пятках и запрыгнул на стену. Впился в нее когтями и быстро полез вверх. Но его грубо сдернули со стены, ухватив за край штанины. Парень брякнулся на землю и испуганно уставился на того, кто его повалил.

– Не дергайся, Никита, – сказал Гордей Борисович, помахивая серебристым клинком. – Рано или поздно нам пришлось бы поговорить. Так почему бы не сейчас?

– Вы знаете, кто я?! – обескураженно спросил Никита, не сводя глаз с меча.

– Знаю! Так что убери клыки и когти, Легостаев. Я привык общаться с людьми, а не с перепуганными оборотнями.

Гордей Борисович спрятал меч в изящные резные ножны, закрепленные под его плащом. Затем подал Никите руку и помог подняться на ноги, протянул ему его рюкзак и куртку.

– Вот, нашел в коридоре.

– Спасибо, – буркнул Никита. – Но как вы узнали? Ну… обо мне?

Гордей Борисович огляделся.

– Может, дойдем до стадиона? – предложил он. – Там хоть есть где присесть. Разговор будет долгим.

Они пересекли футбольное поле, трава на котором уже пожухла в преддверии зимы, взобрались на трибуну и присели на скамейку верхнего ряда. Учитель истории покрутил головой по сторонам.

– Никого. Тень, похоже, здорово струхнул. Это, – помахал он в воздухе переносным прожектором, – хорошее средство от таких, как он!

– Да объясните же наконец, что происходит?! – воскликнул Никита. – Кто вы такой, Гордей Борисович?!

– Когда мы наедине, можешь звать меня просто Гордеем, – спокойно сказал тот. – Нам предстоит часто встречаться.