Ая эН - Уровень Дельта

Правда, о том, что Варя не настоящая, никто, кроме сотрудников СОСИСки и Вариных родителей, не знал. Сам Ризи просек этот обман случайно, уже после того, как поменялся ролями с Дюшкой. Дюшка Клюшкин любил ту, настоящую Варю, которой больше не было. Ризу куда больше нравилась эта – он считал ее лучшим произведением искусства в мире и мечтал встретиться с автором такого непревзойденного шедевра. Он не знал, что автором Вари-2 был отец Барди, Фредерико Мене, крутой мутант третьего порядка, способный к регенерации и мечтающий возродить популяцию людей на планете. Может быть, даже создать для них специальный экологически чистый заповедник.

Так или иначе, Ризенгри понял, что новых друзей, таких, каким был Дюшка, у него в ближайшее время не появится. Клюшкин все-таки был удивительным парнем. Как ему удалось нарисовать портрет Джен, даже не подозревая о ее существовании? Да еще подарить этот портрет именно ему, Ризу? Плохо, что Дюшка погиб, теперь уже его ни о чем не спросить… Ризу очень захотелось достать портрет и посмотреть на него еще раз. Но он не стал этого делать. И так было большой глупостью с его стороны взять рисунок с собой в школу.

«Я докажу им, что я – лучше всех!» – подумал Риз.

– Минутку внимания! – прервала его мысли Сильвия. – Прежде чем начнется праздничная вечеринка, я попрошу вас оказать мне одну небольшую услугу. Дело в том, что ваше расписание еще не составлено. И мы хотим сделать его с учетом ваших личных пожеланий. Поэтому, пожалуйста, пройдите в компьютерный класс и составьте перечень предметов, которые хотели бы изучать. Каждый пусть составит свой список. Это не займет у вас много времени. Предметы выбирайте какие угодно. Хоть вообще вне всякой программы.

Специально для Клеменси Сильвия повторила все то же самое на шведском. Впрочем, она могла бы сказать и по-английски, Кле отлично говорила на инглише.

– Ух ты, класс! – восторженно прошептал Рино. – Собственный список! Я оставлю только пение и спелеологию.

– А что, нам могут преподавать спелеологию? – удивилась Маша.

– А почему бы нет? Сами напросились! – хмыкнул Рино.

– Так! – обрадовалась Маша. – Тогда я хочу играть в хоккей, летать с парашютом и научиться водить боевую ракету. Математика мне, пожалуй, не понадобится, а вот по прыжкам на батуте мне будет нужен персональный тренер.

Остальные детки последовали примеру Марии и Рино. Федя пожелал изучить оккультные науки, особенно баннеромантию. Ляля – живопись, дизайн, историю костюма и парикмахерское дело. Лессия решила отличиться и заказала себе основы овладения гипнозом и уроки по изготовлению чайников. Барди написал, что он хочет стать генетиком, клонировать мутантов и делать их копии. Варя, как робот, просто перечислила в алфавитном порядке все обычные школьные дисциплины. В общем, все, кроме Оли и Риза, управились довольно быстро. Оля тормозила, потому что ей хотелось изучить все, но она понимала, что это невозможно, и тщательно выбирала самое интересное. Ризу же было так паршиво, что он просто никак не мог сосредоточиться.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь, Андрюша? – спросила Сильвия.

От «Андрюши» Ризенгри аж передернуло.

– Я хочу, чтобы меня называли Андреем! – сказал Риз.

– Да-да, конечно, – быстро согласилась Сильвия. – О, я смотрю, ты собираешься изучать социальную психологию мутантов?

– А что?

– Это очень интересная наука. Но я бы посоветовала тебе для начала остановиться на психологии людей.

– Да ну! – фыркнул Ризенгри. – Разве это интересно?

Он хотел сказать, что он знал только одного настоящего человека, и в его действиях было очень мало логики, и к тому же он вчера взорвался в том доме на Мраморной улице. Но тут Риз вспомнил, что теперь он и есть тот самый настоящий человек, в поступках которого должна отсутствовать логика, и быстро произнес:

– Точно! Психология людей. Как же я сразу не догадался.

Наконец последние списки были составлены, и все отправились на вечеринку. Народу в зале было полно: роботы, изображавшие цыганский хор, теперь преобразовались в шумную толпу подростков. Предполагалось, что диджеем будет Миша Кэшлоу, один из самых молодых и перспективных сотрудников СОСИСки, но Майкл неожиданно взял несколько дней в счет отпуска и исчез в неизвестном направлении. Поэтому вечер вела секретарша Тафанаила, Аллочка. Она не очень хорошо разбиралась в современной музыке, но неожиданно ей стала помогать Клеменси. Кле отчаянно путала слова, переходила с одного языка на другой, а в крайних случаях изъяснялась жестами. Большей половины того, что она вещала, никто не понял, но хохотала она заразительно, песенки ставила впопад, под общее настроение, и все равно все было здорово. К часу ночи, когда аккумуляторы роботов начали один за другим разряжаться, уставшие ученики доплелись до своих комнат и тоже вырубились. Только одному Ризу никак не спалось. Он думал о том, как же несправедливо все-таки устроен мир. Кроме того, у него гудели ноги. С непривычки. От обыкновенных танцев, ну надо же!

Фредерико Мене и Тафанаил Казбеков беседовали очень долго. О чем они говорили и какие вопросы решали, никто не знал. То есть никто, кроме ангелов. Изредка из-за закрытых дверей доносились фразы типа «это убьет его» и «ладно, еще три процента – и договорились». Наконец они вышли из кабинета Тафанаила и отправились в учительскую. В учительской стоял гвалт.

– Нет, вы только посмотрите, что понаписали эти паразиты! – возмущался Джереми Лермонтов, размахивая списками уроков, которые пожелали изучать распоясавшиеся подростки.

Сильвия читала вслух со свеженькой распечатки:

– «Дизайн, живопись, оккультизм, гипноз, чайники…» Чайники?

– А еще парашюты, батут, хоккей, спелеология и боевые ракеты, – вздыхал Лермонтов. – Они все над нами просто издеваются!

Сильвия просмотрела списки еще раз:

– Ну, нет, Джереми, далеко не все! Вот, например, вполне разумный набор предметов: алгебра, геометрия, физика, оперативное хрюканье.

– Вполне разумный, – согласился Джереми. – Особенно если учесть, что я составлял его сам лично.

Сильвия подняла на него глаза, выражающие полное непонимание.

– Этот список я сочинял для Вари-2, – пояснил Лермонтов. – За основу взял стандартный школьный курс.

Сильвия опять уткнулась в распечатки. В «учительскую» вошли Тафанаил, Лап, Фредерико и еще несколько сотрудников, которые должны были изображать маститых педагогов в новоиспеченной школе.

– А вот еще вполне нормальный список, – сказала Сильвия.

Лермонтов заглянул в листик, который она держала в руках.

– Это Клюшкин, – признался Джереми.

– Неужели?!

Сильвия прочла список внимательно.

– Очень странно! – произнесла она наконец. – Ни одного предмета, касающегося его хобби!