Кристофер Хили - Как стать героем

– Зря я сюда пришла, – пробурчала Лила. Шиповничек, очевидно, оказалась не из тех, с кем можно вести переговоры. – Не надо меня провожать. – И она побежала к дверям.

– А ну, стой, шмакодявка! – проговорила Шиповничек. – Собралась улизнуть от меня, как твой бесхребетный братец? – Шиповничек зашагала вслед за Лилой, но та уже прошмыгнула в приемную.

– Спасибо, солдатики! – бросила она остолбенелым стражникам и молнией выскочила вон из дворца.

– Где она? – процедила Шиповничек, выглянув за дверь и обнаружив, что посетительницы и след простыл. Стражники тут же что-то залопотали – они не знали, как лучше ответить. – Ладно, – отмахнулась Шиповничек. – Надо брать дело в свои руки, а то я вообще свадьбы не дождусь. Привести мне Руффиана Синего!

Через десять минут Лила, увернувшись от нескольких вооруженных стражников у дверей дворца, проскользнув за кустами, обстриженными в виде разных зверей, и, взобравшись по длинной шее дерева, обстриженного в виде жирафа, присела, сжавшись в комочек, на карнизе под окном тронного зала принцессы Шиповничек. Она чуть-чуть приоткрыла витражные створки, заглянула внутрь и увидела, что Шиповничек говорит с каким-то угрюмым громилой в темном плаще с капюшоном: это и был Руффиан Синий, лучший наемный убийца и похититель во всех здешних краях. Если кого-то требовалось выследить и схватить, никого другого и не просили. Конечно, обаянием Руффиан не отличался. Когда он только открывал свое похитительское дельце, то хотел назваться Руффианом Черным или Руффианом Алым – в этом было что-то завлекательно-страшное. Только вот рожа у Руффиана вечно была унылая, а нос и губы – вечно синие от холода, даже в летний зной. Вот почему его и прозвали Руффианом Синим.

– …По своей воле он, похоже, не вернется, – говорила Шиповничек.

– Я тебе его доставлю, – ответил Руффиан угрюмым ровным голосом.

– Еще бы, ты же у нас талант! – фыркнула Шиповничек. – Я тебе за это и плачу!

– И нечего язвить, – отозвался Руффиан.

– Слушай, если тебе не хочется заработать, я сотню таких найду, прибегут как миленькие. – Шиповничек бросила в рот вишенку и плюнула в Руффиана косточкой. Косточка отскочила от его груди. Он проследил взглядом, как она катится по ковру.

Рис. 22. РУФФИАН СИНИЙ

– А вот это лишнее. – Он шмыгнул носом. – Я же сказал – доставлю.

– Хватит ныть, иди настреляй мне принца, ясно?

– Я пойду, пойду, – прогнусавил наемник. Потом глубоко вздохнул и медленно выдохнул. И зашаркал прочь, опустив голову.

Шиповничек обернулась на стоявшего за спиной стражника:

– Это точно Руффиан Синий? – спросила она. – Мы ничего не перепутали?

Стражник кивнул.

– Вот плакса! – проворчала Шиповничек.

Между тем Лила спрыгнула с подоконника. Пробежала к парадному крыльцу и, спрятавшись за фонарным столбом, увидела, как Руффиан Синий взбирается на коня темно-серой масти и рысит прочь.

«Надо проследить за этим психом в капюшоне, – решила Лила. – Иначе я не смогу предупредить Лиама».

Наутро после того, как принцев схватили в разбойничьем логове, они проснулись на сквозняке в пыльной тюремной камере. Ни коек, ни тюфяков в камере не было – только голый каменный пол, грязный после прежних заключенных. Меч Лиама, топор Густава и флейта Дункана куда-то подевались.

Лиам, как всегда, первым стряхнул дремоту. С досадой оглядел своих сонных спутников. Вчера вечером, во время схватки с разбойниками, они вели себя так, что сразу стало ясно – доверять им не стоит. «Правда, нас застали врасплох, они не успели проснуться, – урезонивал он себя. – Когда не выспишься, все валится из рук. Конечно, дело только в этом».

– Эй, вставайте, – сказал он. – Мы в плену.

– Боже мой, – простонал Фредерик. – Во что я ввязался?!

– Вот и я как раз об этом думаю, – пробормотал Лиам.

– Признаться, я несколько разочарован, – сообщил Дункан, разминая затекшие руки и ноги. – Первая в жизни битва – и так быстро кончилась!

– Если хочешь, можем прямо сейчас подраться, – заявил Густав, поднялся и уставился на Дункана сверху вниз.

– Береги силы на врагов! – поспешно вмешался Лиам. Он пружинисто вскочил на ноги и выглянул в единственное окошко, забранное решеткой. – Первым делом надо понять, где мы.

– Чего тут понимать-то? Мы в тюрьме, – вздохнул Фредерик. Тут до него дошло, что он, собственно, сказал, и он ахнул: – Боже мой! Я в тюрьме! В тюрьме! А я еще думал, что мне не нравится в той гостинице, где пахло луком!

– Да, мы в тюрьме, а где сама тюрьма? – терпеливо объяснил Лиам. – Поглядим… ага, мы примерно на третьем этаже. Вон там вижу густые хвойные леса, за ними, к северу, горные вершины. Один пик особенно выделяется – весь резной и остроконечный. Думаю, это вполне может быть шпиль какой-то башни к югу от горы, но не уверен…

Рис. 23. Гора УПЫРЬЕ КРЫЛО

– Какая разница, что это за королевство, если мы все равно за решеткой?! – убитым голосом отозвался Фредерик. Он уже начал понимать, что больше никогда не увидит Эллу. И славного Реджинальда. И папу, который, видимо, был прав во всем. «Я пережил нападение колдуньи и великана, – подумал Фредерик. – Надо было тут же и отказаться от этой затеи! Надо было отправить Лиама спасать Эллу. Я не на своем месте. Мое место – дома, во дворце. В ванне с ароматной пеной».

Меланхолические размышления Фредерика прервал Густав: он схватил его и силой потащил к окну.

– Фантастика! – возвестил Густав.

– У нас с вами, по всей видимости, разные представления о фантастике, – сказал Фредерик.

– Та извилистая гора – это же гора Упырье Крыло! – заорал Густав. – Мы в Штурмхагене!

– Точно? – спросил Лиам.

– Да я тыщу раз видел эту гору! Поди ее прогляди! – сказал Густав. – Не, мы точно в Штурмхагене.

Лиам вздохнул с облегчением. Выходит, он все-таки не подвел спутников.

– Значит, разбойники оказали нам услугу и притащили именно туда, куда нам нужно!

– Добро пожаловать! – воскликнул Дункан.

– Ты-то тут при чем?! – ощерился Густав.

– Да я просто хочу сказать, передышка нам кстати, – просиял Дункан. – Неважно, как мы тут очутились, главное – мы здесь, и это прекрасно, правда? Я вот всегда мечтал побывать в Штурмхагене. Эй, Густав, у вас же в Штурмхагене в это время года проходит большой фестиваль цуккини, да? Я страстный поклонник кабачков!

– Дункан, мы в тюрьме, – сухо напомнил Фредерик. – Мы ничего не увидим, кроме этой камеры. Где, кстати, водятся пауки. Вы заметили пауков?