Эдуард Веркин - Краткая История Тьмы

Эффект был достигнут.

— Ай! — Перец проявился, выскочил из за левой фермы.

Я тут же выстрелил, целился в колено. Перец среагировал. Нет, от пули он, конечно, не увернулся, никто не может такое провернуть. Он заметил движение куркового пальца.

Я тут же послал пулю вдогонку, но уже не в Перца, а снова в сталагмит. Перца щелкнуло довольно больно, он завопил и кинулся на меня.

Восемь патронов.

Я выпустил две пули навстречу, одну в плечо, другую ложную. От той, что шла в плечо, Перец уклонился, на вторую не прореагировал.

Еще два выстрела, снова по сталагмитам. Снова щелкнуло Перца льдом, он даже запнулся, я немедленно воспользовался ситуацией и выстрелил. На этот раз увернуться было сложно, пуля шоркнула Перца по плечу.

Перец заорал, упал.

Но я задел его, задел. И нож он швырнул не так шустро, я сбил его прямо в воздухе, выстрелом «Берты».

Четыре патрона.

Перец поднялся на ноги.

— Неплохо, — сказал он и поглядел на рану в плече. — Ты, кажется, чему то научился.

Перец обвел мечом сталагмиты.

— Но все таки… — Перец поморщился. — Все таки тебе помогли случайные обстоятельства.

— Случайных обстоятельств не бывает, — ответил я. — Будем болтать или все таки продолжим?

— Продолжим, конечно, — Перец улыбнулся. — Надо же мне тебе ответить…

И он тут же ответил. Я был готов. Перец сработал «призрака» — резкие прыжки вправо–влево, настолько резкие, что попасть нельзя. Ну, вероятность попадания мала. Меня Варгас тоже таким штукам учил, я плохо выучился, не успел, а Перец, видимо, успел. Ловко у него получалось, я даже глазами ворочать не успевал.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел. Мимо, мимо, мимо, мимо. Три секунды, и я стою, прижатый спиной к холодной ферме, а к горлу мне уже приставлено лезвие великого меча, и Перец смотрит на меня, и в глазах у него торжество. И стволы моих револьверов упираются ему в пузо.

И еще Перец улыбается.

— Ну, — сказал Перец. — Вот и все. Знаешь, я думаю, что ты проиграл. Я вот думаю, мне надо тебя примерно наказать… Даже не наказать, тебя надо изолировать. К тому же мне не нужны конкуренты на моей территории, сам понимаешь…

— Сюрприз, — сказал я и выстрелил в тринадцатый раз.

В пузо. В пузо, Перец не успел ничего понять, Перец не ожидал.

Пусть враги думают, что ты слабак, говорил Варгас. В нужный момент это даст тебе преимущество.

Перец не ожидал.

Это было то, над чем я работал последнее время. Хитрая штука, меня в свое время опять же Варгас научил. Рассказал, что с помощью ее он в свое время уложил одного наркобарона в Тегусигальпе. А сейчас я вот. Я сменил барабан на «Берте», поставил самодельный. На семь патронов. Устройство было ненадежным, в общем то одноразовым. Я даже закончить его не успел толком.

Но оно сработало.

И патрон я сделал сам. Такой, как надо. Пороху побольше насыпал.

Перца отбросило, он с железным звуком брякнулся о ферму и свалился на мост, в сосульки.

— Привет из Тегусигальпы, — сказал я.

Давно готовил. Давно.

Перец лежал, не шевелился. Изо рта и из носа текла кровь. Я еще спросил, ну, не удержался.

— Ну что? — спросил я. — Кто тут вторичный продукт?

Перец не ответил. Лежал. Застряв между вертикальными сосульками.

— И вообще, — сказал я. — Ты не один такой умный тут.

И я сделал то, что хотел уже давно сделать.

Я прочитал стихи.

И это были не «Анаболики», это был я сам. Скромное двустишие, с неточной и слабой рифмой. Но надо же с чего то начинать?

Жаль, что ничего он не слышал. Жаль. Герой. Звезда упала. Достал фотик, запечатлел, опять не удержался. Для истории пригодится.

Тут я увидел меч. Меч поблескивал рукояткой. Я наклонился и поднял его. Отличная все таки вещь. Интересно, кто сделал? Круче супербулата, идеальный баланс, лезвие в бешенном узоре.

Трофей. Теперь он принадлежит мне, как победителю. Теперь он мой. Я спрятал меч в ножны и повесил его за спину.

Вот так, Персиваль Безжалостный, вот так. Я победил. Победил. Но сейчас надо было спешить. Спешить.

— Пока, — сказал я.

И побежал наверх. Наверху у меня было еще много дел. Много–много.

Я поднимался по скользкой тропинке, стараясь удержать равновесие, то и дело дотрагиваясь до рукояти знаменитого меча, ощущая его силу и злость, приятное, должен признаться, чувство.

Тропинка закончилась, я остановился передохнуть. Голова заболела, наверное, от перепада давления. Или от волнения. Или от победы. Победа вскипятила мне кровь, та ударила в голову, виски заломило, в глазах заиграла красная муть, похожая на гущу из клюквенного компота.

Оглянулся.

Перца на мосту уже не было. Он исчез. Пять минут назад был, а теперь нет. Только лед там был, белый, и синий, и даже аквамарин, но в основном, конечно, белый. Белый–белый лед.

Ну, и немного красненького.

Поход начался неожиданно, как всякая уважающая себя война.

Крысин зашел к Зимину рано, почти в шесть, и долго стучал в окно, пытаясь разбудить, но Зимин разоспался, разморенный зависшей над городком жарой, так что Крысину пришлось набрать в походную кружку воды и плеснуть ее в окно. Кровать Зимина стояла у подоконника, Зимин успел увидеть сон про то, что упал в реку с бон, и проснулся.

Крысин был краток. Сказал, что война началась сегодня, и если Зимин хочет поучаствовать, у него есть десять минут на сборы, потому что автобус ждать не будет.

Зимин управился за семь.

Он был давно готов — под кроватью лежала собранная из Двух насосов воздушка, фляжка, выкрашенная камуфляжной зеленой краской, изюм в пластиковой банке — он слышал, что изюм улучшает зрение и реакцию.

Крысин окинул его критическим взглядом и побежал. Зимин за ним. Стараясь не отстать. Крысин бежал быстро, как должен бегать настоящий вождь.

Но Зимин удержался.

На вокзальной площади уже собрались бойцы, Крысин произвел перекличку и объявил посадку.

Через полчаса автобус остановился, и бойцы стали выгружаться.

Это было достаточно нелегко, салон был заполнен старушками, ехавшими на богомолье, довольно плотно забит, старушки стояли сцементированно, опасаясь уступить свое место, стояли, вцепившись в поручни, друг в друга, ощетинившись локтями, клюками и сумками с острыми углами.

— Выходим! — кричал Крысин. — Выходим все!

Зимин стоял в самом конце салона. Будучи человеком городским и малоопытным, он полагал, что садиться в автобус следует первым. Оказалось, что это не так. Да, он, изрядно потолкавшись с воинственными бабушками, проник в салон в авангарде, но тут выяснилось, что ничего хорошего в этом нет.

Посидеть не получилось, потому что основную массу желающих прокатиться на автобусе составляли барышни далеко преклонного возраста, и Зимин им всем уступал места.