Елена Усачева - Большая книга ужасов – 58 (сборник)

В коридоре загорелась лампочка, но шагов слышно не было. Васька наклонился, заглядывая под кровать. Лене на память пришла история, которую в первую ночь рассказывала Гусева, про женщину в белом. Как она крала детей и везде включала свет. А когда ей решили помешать…

Под окном заскреблись.

Глебов все еще изучал пыль под кроватью.

Скрежет приближался. Лена сидела спиной к окну, но почувствовала, что над подоконником появляется изуродованное белое лицо с пронзительно-черным глазом.

«Зачем ты помешал мне? Из-за этого ты послезавтра умрешь!»

Представив это, Лена машинально толкнула Глебова, отправив своего «спасителя» головой вперед под кровать, и тут же повернулась.

Барабанщица почти целиком взобралась на подоконник. Руку без палочек она вытянула вперед.

– Опасность! – негромко, но отчетливо проговорила статуя, не разжимая гипсовых губ.

Лена проследила за рукой, показывающей на дверь палаты, за стеклом которой начала возникать высокая человеческая фигура.

– Уходи отсюда!

Слова барабанщицы болью отдались в Лениной голове.

Под кроватью завозился пришедший в себя Глебов, его макушка показалась из-под матраса.

– Ты чего?! – возмущенно зашептал он. Следующие слова застряли у него в горле.

– Он! – Статуя махнула рукой в сторону Глебова.

Дверь стала открываться. Кто стоял за ней, ребята рассмотреть не успели, потому что массивная барабанщица легко перемахнула через подоконник, пролетела через палату и врезалась в приоткрытую дверь. Посыпалась меловая крошка.

– Я не уйду! – прокатился крик по палате. – Ты меня не загонишь обратно!

Хлопнула дверь. Свет в коридоре погас. Девчонки зашевелились, заскрипели кровати.

– Кто тут? – спросонья спросила Гусева.

Глебов подпрыгнул, головой снизу боднул сетку кровати, скользя по пыли, забарахтался на полу. Наконец он выбрался на свободу, но не рассчитал свои силы и упал на соседнюю кровать, столкнувшись с Павловой. Увидев выскочившего на нее незнакомца, Катя завизжала. Глебов развернулся, махнул Ленке рукой и выпрыгнул в окно.

– Там кто-то есть! – зашлась в новом крике Павлова.

По коридору затопали шаги, в палате вспыхнул свет, вызвав всплеск визга и воплей.

В дверном проеме стояла Наташа.

– Ну, что у вас опять? – хмуро спросила вожатая.

– Здесь кто-то был, – еле слышно прошептала Павлова. – В окно выпрыгнул.

– Нет! – вскрикнула Лена.

Наташа перегнулась через подоконник, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Фонарь под окном тускло освещал площадку и разбегающиеся во все стороны дорожки. Прямо под фонарем стояли две барабанщицы.

Наташа тряхнула головой.

«Что за бред?»

Барабанщицы исчезли.

– Уходи!

Слова четко прозвучали в Лениной голове. Как завороженная, она поднялась с кровати, осторожно обогнула высунувшуюся из окна вожатую и пошла к выходу.

За окном раздался свист.

Вся палата ахнула. Это остановило Лену. Она вздрогнула, приходя в себя.

– Так, все легли, – приказала Наташа, оглядываясь.

Она плотно закрыла окно, задернула штору.

– Все, – уверенно произнесла она. – Спите. Больше никто к вам не придет.

Как только за ней захлопнулась дверь, Лена прыгнула на свою кровать, резко потянула на себя штору.

Ей показалось, что за окном кто-то есть.

Фонарь мигнул и погас.

В коридоре затопали шаги.

– Где он? – строго спросил голос Максима.

Наташа что-то ответила, и шаги затопали дальше. Щелкнул замок входной двери.

«Поймают!» – испуганно подумала Лена про Глебова.

– Кто это мог быть? – пробормотала Павлова, откидываясь на подушку. – Небось к Ленке кто-нибудь приходил.

– Чего это сразу ко мне? – насупилась Лена, забираясь под одеяло.

– К те-бе-е-е, к те-бе-е-е, – противным голосом проблеяла Катя. – Специально кровать у окна выбрала, чтобы гостей принимать.

Гусева хихикнула.

– Тихо здесь! – крикнул в дверь Максим. Наступила тишина.

Повозилась и затихла Павлова, захрапела Гусева, замерла Селюкова, довольная, что больше никто не зовет ее под окном. Лиза Токмакова долго ворочалась, вздыхала, но вскоре заснула и она.

Лене не спалось. Воспаленными глазами она смотрела на неподвижную штору, прислушиваясь к шорохам в коридоре.

Наверное, вожатые прошли по всем палатам и обнаружили, что Глебова нет. Теперь его ищут.

Лене стало жалко неказистого Ваську. Пострадает ни за что, еще и смеяться над ним будут. А вдруг его статуя поймала? Превратит в горниста – и все. Подругу себе сделала, сейчас за горниста примется.

«Узнать бы, вернулся Глебов или нет, – думала Лена, ворочаясь с боку на бок. – Или лучше окно приоткрыть, вдруг вожатые дверь заперли, он войти не может».

Лена замерла, напряженно прислушиваясь. Палата спала.

«Как быстро уснули… Странно».

Она поднялась, осторожно заглянула за штору. Фонарь так и не загорелся. Прямо в окне, прилипнув лицом к стеклу, стояла статуя. Белые руки она положила на подоконник. Сквозь мел лица стали проступать знакомые черты: невысокий лоб, густая челка, прикрывающая глаза, потрескавшиеся губы, короткий вздернутый нос.

– Глебов… – тихо ахнула Лена. – Это ты?

– А ты думала, барабанщица? – не разжимая губ, ответил Васька. – Я теперь один из них. Выходи, присоединяйся. Здесь хорошо. Тебе понравится.

– Как же так?

– Иди сюда.

Лена отшатнулась, задернула штору. Но было уже поздно, потому что раздался звон разбитого стекла, и сквозь окно к ней просунулась белая гипсовая рука. Она схватила Лену за горло и сдавила. Девочка забарахталась в смертельных тисках. Мир взорвался разноцветными брызгами. В глаза ударил яркий свет.

– Хорош дрыхнуть!

Лена дернулась и открыла глаза. Над ней стояла хмурая, невыспавшаяся Гусева. Одной рукой Маринка тормошила Лену за плечо, а другой распахивала пыльную штору. Ослепительный солнечный свет бил по глазам. Было душно. Ко всему этому у Ленки нестерпимо болела голова.

– Замерзла, что ли? – Гусева дернула на себя фрамугу. – Ну и кто к тебе ночью приходил? Колись.

– Барабанщица, – еле слышно прошептала Лена.

– Ага, – хохотнула Маринка, – и взвод горнистов. Я так и представляю, как эта статуя с постаментом прыгает через подоконник. – Маринка ехидно сощурилась. – Ты не придуривайся, а сознавайся – кто был?

– Никого не было, отстань!

Лена выбралась из-под одеяла. Ее взгляд упал на пол – он был усыпан меловой крошкой.

– Хватит врать! Выкладывай. – Гусева бесцеремонно плюхнулась на Ленину кровать.

– Отвали. – Лена попыталась отодвинуть от себя Марину, не получилось. – Ты храпишь, как бультерьер, я же молчу.

Девчонки захихикали.

– Подумаешь, – потупилась Маринка. – Это из-за насморка. Зато ко мне мальчики по ночам не бегают. Говори, кто это был.