Дорофея Ларичева - Искры и зеркала

– Дела – замечательно. Только скучно, – опередила «близняшку» Дорофея. – По городу два дня подряд возили, ничему не учат. Наставника ради обучения нанимают, да?

– Ну да, – невесело отозвалась мать. Было видно, распространяться на эту тему ей не хотелось. – Просто у госпожи Ильиной еще не было времени.

– Предостаточно, ма, уж поверь нам, – верно разгадав, к чему клонит ее полусонная копия, подыграла Маша. – Может, она отлынивает? Скажи, чему она должна нас учить на каникулах?

– Что вы, девочки? Она добросовестная женщина. Я о ней только хорошие отзывы слышала.

Александра Михайловна как-то сразу засобиралась, красноречиво посмотрела на часы.

– Девочки. Машенька… Я должна съездить по поводу работы. Опаздываю, – неуклюже избежала она ответа на второй вопрос. – Не хочется все лето дома сидеть, квалификацию терять. Меня не будет какое-то время. – Материны руки принялись теребить листок бумаги. – Я сама с вами свяжусь. Целую, милые. И папа вам привет передает.

Она отключилась.

– Врет! – безжалостно резюмировала Дора. – От первой до последней буквы.

Маха красноречиво громко захлопнула крышку ноута и вышла из комнаты.

– Какую таинственность развели! – разозлилась Дорофея, вспоминая ночные события и вчерашний Никин рассказ. Где связь между ней – Дорой, метеоритом и озером? И зачем тумана напускать?

Подобрав Машкин ноутбук, девушка принялась изучать доступную в Сети информацию о мире и людях, его населяющих, популярных технологиях. Все какое-то занятие.

Днем загадок прибавилось. Вероника отмалчивалась про ночные приключения, вяло отшучивалась. Спасибо, хоть не отрицала, не ссылалась на буйную фантазию Дорофеи. Усевшись в кресло в комнатке для занятий, она шелестела страницами модного журнала, скользила безразличным взглядом по фотографиям красиво накрашенных моделей и старалась казаться как можно незаметней. Вид у наставницы был, мягко говоря, неважный. Собранные в хвост на затылке волосы открывали бледное лицо с глубокими синими тенями под глазами, ворот длинной блузы был не орасправлен и смешно торчал в разные стороны.

Мешать молчаливой медитации Дора не желала. Зато Маха отдала ноут в личное пользование клона, пересела с дивана на соседнее с Никой кресло и аккуратненько так поинтересовалась:

– Мама уверяла, ты нас будешь учить чему-то полезному. Ты же наставница. Мама говорила, это круто, что ты с нами…

– Цыц, мухоловка, – точно от писклявого комара, устало отмахнулась от нее Вероника. – Я думаю, что с вами делать. Как придумаю – скажу, не сомневайтесь!

Модный журнал шлепнулся на пол, а Ника резко встала и вышла прочь, затворив за собой дверь.

– Нет, ты видела? Я буду жаловаться! – Машка возмущенно стукнула кулаком по спинке кресла.

– Кому? – не отрываясь от знакомства с местным Интернетом (ужас, какая древность!), вздохнула Дора.

– Найду кому! – Маша насупилась. – Это ты во всем виновата, – пробурчала она под нос. – Не занеси тебя сюда…

– Опять начинаешь!

Машка показала ей язык и отвернулась.

Дора поморщилась. Неужели она со стороны выглядит так же жалко? И ужимки ее, и эта глупая истерика – оно все было там, в будущем, пока Дорофея жила с родителями. Где они? Еще на орбитальной станции или примчались на Землю, узнав о ее побеге?

Когда-то, когда девушке исполнилось четырнадцать, семейство разругалось. Отец с матерью не пожелали понять ее мечту об инсталляциях – виртуальных мини-спектаклях, посвященных разным событиям – реальным и выдуманным. Скажите, разве позволить всем желающим побывать на месте любого из героев какого-либо события, полностью отключаясь от собственной личности, – не профессия? Сегодня это самое модное и высокооплачиваемое увлечение молодежи в макросети!

Со временем дошло бы до участия в создании настоящих игр, в которых можно жить неделями, не выпадая в реал, творить миры – фантастические, завораживающие, пугающие, но неизменно вдохновляющие. Родители этого не поняли. Твердили, будто очередная информационная война уничтожит нынешнюю систему коммуникаций, изменит макросеть до неузнаваемости. И девушка останется не у дел. Глупости, люди всегда будут тянуться к иллюзиям. Недаром вспыхнула мода на миграцию.

Дорофея погладила клавиатуру ноута, по памяти набрала адрес и пароль почтового ящика Ланса и обнаружила целых два послания. Уже первое, вчерашнее, заставило Дору забыть об окружающем мире, ведь в этом письме Ланс рассказывал свою историю.

Здравствуй, Дорофея. Я знаю про особенности твоего появления здесь (читал отчеты), а теперь, для честности между нами, должен рассказать о себе.

Я пришел в этот мир, когда мне было семнадцать с половиной лет. Моя родина погибла в огне Последней войны, а мы с отцом и братом и еще с шестью семьями коротали остатки жизни на подземном военном складе.

Матери я не помню, но знаю, она погибла там, наверху, еще до бомбежки. Наш бункер был не единственным, дядя Ириг поддерживал радиосвязь с еще несколькими островками жизни. Мы устроились лучше всех: ящики с консервами, лекарства, оружие, техника, несколько электрогенераторов – такое сокровище было в нашем распоряжении.

Много раз мы отправляли наверх роботов, но их камеры показывали только гнилостно светящиеся во мраке остовы домов да злобных уродцев.

Мы отдавали себе отчет, что у нас нет будущего. И дядя Ириг, более-менее разбиравшийся в механике, пытался собрать «реинкарнационную машину», ту самую, которая позже зашвырнула меня сюда.

Именно при первом испытании у нас «выбило» электрогенератор и на время отключились воздушные фильтры. Снаружи проникла зараза, обернувшись затяжной и мучительной неизлечимой болезнью для всех обитателей убежища. Финал был один – смерть. Потому едва наладили электроснабжение и подключили все генераторы, дядя Ириг в срочном порядке отправил нас «за новой жизнью».

Я единственный, кто попал в этот мир. Очень хочется верить, что остальные, особенно мои отец и брат, тоже спаслись. И там, в лучших мирах, они вместе.

Здесь я очутился в теле двенадцатилетнего мальчика Сережи. Ты, Дорофея, никогда не испытывала чувства, когда вас – двое. Тогда твое «Я» приобретает стереозвучание, полное и совершенное. Ты становишься вдвое мудрее, тоньше чувствуешь окружающий мир.

Благодаря этому чувству я узнал, какова жизнь без войны, без ожидания конца, взрыва неразорвавшихся бомб (их нашел на поверхности наш робот прямиком над складом-бункер ом). Я впитал в себя память Сережи о Нижнем Новгороде, нашел друзей, гулял с родителями по Кремлю… А потом нас нашли. ((((((((:

Сергея забрали из семьи, объяснив родителям правду, обещали разделить. Не вышло. При разделении местный мальчик и его клон погибли, а я остался в Сережином теле. Выдавать себя за него не имело смысла – Шило чувствует подвох. По ее вине я остался запертым в Барске. Вижусь с родителями Сережи раз в два-три месяца. Они считают меня своим сыном, и на том спасибо.