Нил Гейман - Но молоко, к счастью

— По правде сказать, — заметил я, — мы примерно на триста лет в прошлом.

— Тебе нравятся эти Жестковолосые Бело-Мокрые Хрустяторы? — спросил профессор Стего.

— Кокосы? — предположил я.

— Моё название появилось раньше! — заявил профессор.

Он вытащил из корзинки кокос и схрумкал его с кожурой и всем прочим, как мы съели бы поджаренный тост.

А потом показал свою машину времени. Он ею очень гордился. Аппарат представлял собой большой картонный ящик. С каждого бока к нему крепилась галька и какие-то цветные камни.

Ещё там имелась большая красная кнопка. Я уставился на камни.

— Ого, — удивился я. — Это же алмазы. И сапфиры. И рубины.

— Вообще-то я называю их Особые Прозрачно-Твёрдые Блестяторы, Особые Сине-Твёрдые Блестяторы и… как же это…

— Особые Красно-Твёрдые Блестяторы? — предположил я.

— Вот-вот, — подтвердил профессор. — Эти названия возникли при изобретении Совершающего Значительные Скачки Временно́го Передвигатора, сто пятьдесят миллионов лет назад.

— Что ж, — сказал я на это, — должен признать, мне чрезвычайно повезло, что ты появился в самый нужный момент, чтобы меня спасти. Я слегка потерялся во времени и пространстве, а теперь мне пора домой: моим детям нужно молоко для завтрака.

Я показал ему пакет.

— Это молоко. Хотя ты, наверное, сто пятьдесят миллионов лет назад назвал его Мокро-Белым Выпиватором.

— Динозавры — рептилии, — строго заметил профессор Стего. — Мы не ходим за молоком.

— А за хлопьями на завтрак вы ходите?

— Ещё бы! Динозавры просто ОБОЖАЮТ хлопья на завтрак. Особенно с орешками.

— Но с чем же вы их едите?

— В основном с апельсиновым соком. Или просто всухомятку. Но я обязательно напишу об этом в своей книге. Как-нибудь так: «В далёком-предалёком будущем появятся маленькие млекопитающие, которые едят на завтрак хлопья с молоком». Вот увидишь, я напишу превосходную книгу — когда вернусь из будущего в настоящее.

— Вообще-то, — заметил я, — раз здесь пираты, то мы сейчас определённо в прошлом.

— Это будущее! В нём динозавры улетели к звёздам, оставив Землю млекопитающим.

— Интересно, куда же вы все улетели?

— К звёздам, — повторил он. — Вот куда мы делись.

— Хорошо же, — сменил я тему. — Так ты готов доставить меня домой?

— Как тебе сказать… — ответил он. — И да, и нет.

— Что это значит?!

— Это значит — да, мне бы ужасно хотелось доставить тебя домой. Но при этом — нет, я не могу это сделать. Совсем уж начистоту, я сомневаюсь, что смогу попасть даже к себе домой. Мой Временно́й Передвигатор — с норовом. Похоже, мне нужен Особый Зелёно-Твёрдый Блестятор. Я жму, жму кнопку, и ничего не происходит.

— Кнопку?! Ты, наверно, хотел сказать «Большой красно-плоский нажиматор»?

— Ничего подобного. Это кнопка. Я назвал её в честь моей любимой тёти Кноппелии.

— А можно я её нажму?

— Если хочешь — пожалуйста.

Я нажал кнопку. Солнце ярко вспыхнуло, небосклон начал мигать, стремительно меняя день и ночь, а наш воздушный шар стал трястись, крениться и раздуваться, как рассердившаяся птица.

Я изо всех сил вцепился в канаты.

Но молоко, к счастью, так и оставалось в моей правой руке. Когда нас перестало волочить по небу, стояла ночь, и, по утверждению профессора Стего, мы отскочили в прошлое не более чем на тысячу лет.

Луна была почти полной.

— Я ещё дальше от своих детей, чем прежде, — огорчился я.

— Но зато ты с молоком, — утешил меня профессор. — Пока есть молоко, есть надежда. Кстати, взгляни-ка вниз: под нами просто идеальная площадка, чтобы учёные-времяходцы могли приземлить свой Пассажирский Шаровидный Летатор.

Мы приземлились и выбрались из шара. Площадка, на которой мы очутились, была вырублена в джунглях. По краям её виднелись зажжённые факелы. На самой площадке стояли люди с очень чёрными волосами и с очень острыми каменными ножами в руках.

— Это ведь площадка для приземления воздушных шаров, верно? — спросил я у людей.

— Не совсем, — ответил какой-то толстяк. — Это наше святилище. В прошлом году у нас оказался очень плохой урожай, и мы как раз молились богам, чтобы те послали нам жертву — в знак того, что больше на нас не сердятся. И тут с неба в этой штуке спустился ты со своим чудовищем.

— Кстати, большое спасибо, — встрял худой человечек. — Если бы никакого знамения не последовало, в жертву должны были принести меня. Премного благодарен.

— Так что сейчас мы принесём в жертву тебя и твоё чудовище.

— Но мои дети ждут к завтраку вот это.

С этими словами я достал из кармана молоко.

— Почему они все бухнулись на колени? — шепнул мне профессор Стего. — Это обычное поведение безволосых млекопитающих? Мне надо извлечь парочку Жестковолосых Бело-Мокрых Хрустяторов и поглядеть, что получится…

— Кокосы! — прошипел я. — Они называются кокосы!

— Что у тебя в руке? — спросил толстяк.

— Молоко, — ответил я.

— Молоко! — завопили все вокруг и распростёрлись на земле.

— У нас есть пророчество, — изрёк толстяк. — Оно гласит: когда человек и чудовище с шипами на спине спустятся с неба в округлой летающей штуковине…

— Пассажирском Шаровидном Летаторе, — снова встрял худой человечек.

— Вот именно. Что-то в этом роде. Так вот, нам было сказано, что, когда это случится, если у человека окажется при себе молоко, мы должны не приносить их в жертву, а отвести к вулкану и вручить в дар зелёную драгоценность — ОКО ПЛЮКА.

— Плюка?

— Так называют бога людей с короткими дурацкими именами.

— Надо же, какое конкретное пророчество…

— В прошлую среду, — торжественно провозгласил толстяк, — жрец Плюка был разбужен гласом, шепчущим с неба. Но когда он вышел посмотреть, то никого не увидел. А поскольку спал он на крыше храма, это не мог быть не кто иной, кроме как Плюк или один из его ангелических посланников.