Владимир Кузьмин - Контрольная с чужими

– Я тоже, – сказала Настя.

– За четвертых дублей беремся. Чих четыре пошел. Доцент четыре готов, Семен четвертый Грозный готов.

– У меня тоже все готовы.

– Прыгаем на шестьдесят километров.

Вот этот момент был самым сложным. Нужен был ориентир, чтобы прыгнуть в определенном направлении и на определенное расстояние. Для этого и понадобились дополнительные копии на Верхнем карнизе. Или на Нижнем. Одна из них была лишняя и нужна лишь для того, чтобы клона даже издалека, за много километров и сквозь пелену тумана было возможно рассмотреть в виде точки, но невозможно было определить ни расстояние до него, ни точное направление. А вот три клона, выстроившись на одной линии, издалека смотрелись как узенькая полоска. Она задавала направление, а Серегин еще вычислил, как она будет выглядеть с больших расстояний. Точность была очень низкой, но для них ее доставало.

С появлением дублей-клонов под номером четыре полоска-указатель стала тонюсенькой, но длиннее и ярче. Стало проще, да и разместить осталось только клонов под номером пять. Разместить уже у самого подножия Восточной стены. С этим справились быстро.

Этой группе под пятыми номерами и отводилась основная задача обследования подходов к Восточной стене. Остальные должны были служить маячками, резервом и наблюдателями в зонах своего расположения.

– Ну вот, все на местах. Пошагали? – спросил Семка Доцента, стоявшего бок о бок с ним, и вторую группу пятых клонов, километрах в двадцати.

– Стойте, – взмолился Доцент. – Я никак не могу понять, кто я. Ну то есть в ком я. В третьем, в четвертом или пятом клоне. Везде темно, везде все неподвижно.

– Без паники.

– Да я не паникую. Запутался я.

– Заблудился в трех «я», – хохотнул Заяц, расположившийся… в данном случае никто бы не сказал, где он расположился относительно Доцента, потому что Доцент не знал, где расположился он сам.

– Прошу пардону, – произнес Семен и зажег высоко над головой огонек размером с хороший прожектор, у Антона Олеговича, который теперь Заяц, научился. – Ищи, Костя, где светло.

– Фу! Наконец-то сориентировался, – выдохнул Константин Васильевич Серегин. – Мрачновато тут у вас. Не прибрано.

Пятые клоны зашагали, или, правильнее сказать, запрыгали. Вес у клонов был очень маленький, и даже несмотря на то, что при отталкивании от поверхности ноги проваливались в камень ввиду своей бесплотности и их приходилось вытаскивать с ощутимым сопротивлением, все равно приноровиться идти нормальным шагом не сразу выходило. Вот и прыгали, ровно астронавты по Луне.

Пейзаж тоже был подходящим, разве что знаменитая лунная пыль отсутствовала. И темно было. То есть подсветка работала, а Семену она и вовсе не была нужна, но естественного освещения не имелось и не предвиделось.

– Ты зеленого света не видишь? – спросил Серегин.

– Рядом нет. Там вон… как раз на границе освещенного места целая скала светится.

– А! Прыгать далеко, и все равно без приборов я ничего не пойму.

– Что тут понимать-то? Сам же объяснил – радиация!

– Узнать хотя бы, что излучает. Уран, плутоний… Мне вот кажется, что будь здесь просто р у ды, то есть смеси радиоактивных изотопов, вы бы видели отличия в свечении. Может, цвет отличался бы или яркость.

– Ну, значит, один изотоп везде.

– В природе так не бывает.

– Вон ты к чему ведешь. Что это чьих-то рук дело? Но зачем делать радиоактивные камни и скалы?

– Тоже верно. Случайно засорить – более-менее равномерно все бы распылилось по поверхности, а тут точечные и концентрированные скопления. И ты говоришь, что камни и внутри светятся. Ладно, пусть будет очередной природный феномен. Долго нам еще?

– Точно не знаю, – Семен ощущал Восточную стену, но сколько до нее осталось, представлял слабо. Позади хоть ориентиры в виде клонов оставались. – Но вон там, чуть правее, несколько пятен светящихся. Километр топать. Очень может быть, что они близко к Восточной стене.

– Ну это-то мы вскоре узнаем.

Окружающая местность на этот раз выглядела еще скучнее, чем в первый. Там и дыру глубокую обнаружили. И лужи, даже целое озеро замерзшего горючего газа нашли. И скалы тогда встречались чаще и живописнее. Гравитационная ловушка была, но про нее, вернее, про то, чем там дело закончилось, вспоминать не хотелось.

А тут чернота. Гладкая, относительно, конечно, каменная плита под ногами. Изредка в этой плите встречались выщербины и ямы. Даже зеленое свечение почти отсутствовало, только вдалеке светились немалые валуны или те же каменные зубы.

Вот и каменный массив впереди светился для Семки очень бледненько, а для Серегина пока еще не был виден совсем.

Такое однообразие невольно успокаивает, особенно если ты при всей важности задания понимаешь, что реальная смерть тебе не грозит. Шагаешь и шагаешь монотонно. И вдруг Семена с Серегиным едва не сдуло. Воздух, неподвижный и, наверное, густой от низкой температуры они ощущали, лишь когда прыгали чуть дальше, а значит, чуть быстрее обычного. А тут настоящий порыв ветра, да очень сильный. Семена уложило горизонтально спиной вниз и потянуло в обратную сторону, Доцента тоже завалило, но удачно прижало к попавшемуся на его пути камню. Семка, недолго думая, телепортировался к Серегину за камень. Мало ли что? Но ветер исчез, и даже следов его мощного дуновения не осталось.

– Что это было? – спросил Серегин.

– Ветер, – ответил Семен. – А что еще он мог сказать?

– С чего бы? Свет снова не организуешь?

Семка ругнул себя за то, что забыл об ограниченных возможностях старшего товарища, и зажег новый светильник взамен унесенного ветром.

– Вроде утихло, пошли? – сказал он, прислушавшись к окрестностям.

Серегин кивнул и неуклюже поднялся на ноги. Руки проваливались в камень, тот пружинил, да и вытаскивать ладони, а то и большую часть руки пришлось, прилагая некоторое усилие. Все это сильно сбивало с толку. Семену было легче – поднял себя в воздух, повернул вертикально и поставил на ноги. Он бы и Серегина так поставил, но тому следовало немного освоиться и стать самостоятельнее.

– Настя говорит, – сообщил Семка, пока Доцент поднимался, – у них по-прежнему тихо, но я их предупредил. Да они и так видели.

– А чего тогда так долго с ней говорил? Вы ведь все видите и слышите, что другой видит и слышит?

Семка не ответил. Потому что дело было вовсе не в привычке общаться в виде разговора. Другой причины, кроме желания просто поболтать с Настей, он не придумал, а врать не хотелось.

Наконец Доцент «твердо» встал на ноги, и они тронулись в путь. Не спеша и стараясь не терять концентрацию. Оно, конечно, снова все тихо и мирно, но вон, оказывается, как бывает.

– Правее? – предложил Серегин, увидев наконец Стену.