Владимир Кузьмин - Контрольная с чужими

Он попытался поднять небольшой камень, но пальцы вошли в него глубоко, а удержать не сумели. Антон Олегович, поняв, что затеял Доцент, поднял камень сам. Не рукой. С левитацией у него пока было не бог весть как хорошо, но такую небольшую вещь он поднял легко и постучать по ближайшему закостеневшему телу сумел.

– Словно бревно. При том не замерзшее, а иссохшее.

– Ничего удивительного, – сказал Серегин. – Радиация препятствует разложению. Да тут вообще наверняка не водится никаких бактерий. А то, что жидкость испарилась…

– Тоже возможно, – подхватил Костин, – температура не всегда была такой низкой.

– Или были иные причины.

Они осмотрели несколько самых любопытных экземпляров. Немалого размера шестиногий мастодонт, очень похожий на тех, с кем пришлось не так давно сразиться на Равнине. Точнее говоря, тех восьминогов, которых то ли изображало, то ли в них метаморфировалось, превращалось то чудовище. Чаще попадались разнообразные крылатые твари, но были и черви, а также всевозможные ящероподобные существа.

– Опаньки! – воскликнул Семка. – Обезьян! В крылатом облике. Как новенький!

– Что-то мне здесь неуютно, – сказала Настя.

И почти тотчас забеспокоился Чих. Тот, который здесь. А клон Чиха номер четыре, нарезавший вокруг той точки в середине Провала, где его оставили, очень широкие круги, сообщил, что нашел… что он там нашел, понять не успели.

Из глубины седловины подул ветер. Так показалось всем, кроме Серегина и Чиха. Этот ветер не сбивал с ног, как недавний порыв, но воспринимался всеми как ветер пронизывающий и выстуживающий насквозь. А внешне все выглядело как вихри ярчайшего зеленого потока, несущего более темный зеленый песок и обрывки зеленого мусора.

– Уходим! – приказал Антон Олегович.

– Поздно.

Семен видел, как страшный ветер, бывший на самом деле мощнейшим потоком радиации, превратил в решето призрачное тело Костина, как унесло его собственную руку, как кусками сорвало с плеч голову Серегина…

И оказался в полной темноте. В теле своего клона номер четыре. После ярчайшей, ослепляющей вспышки органы чувств или те кусочки мозга, что отвечали за восприятие того, что обычному человеку видеть или как-то иначе чувствовать не дано, от резкого перехода не сумели с ходу приспособиться к новым условиям.

– Серегин! – позвал Семка. – Ты где?

– Я знаю?!

– О, вижу тебя.

– Я вот ничегошеньки не вижу, тьма кромешная.

Видимо, чтобы подбодрить себя, Серегин пропел не известную Семке песенку:

– Дайте бедному шуту звездочку вон ту, а не то я в полном мраке пропаду!

– Какую звездочку?

– Вон ту! Там вон невысоко.

– Это Чих.

– О! Я вижу Чиха. Это радует. Как там наши?

– Настя сейчас прыгнет к Чиху.

– К тому, которого я вижу?

– К этому.

– А мы?

– А мы уже рядом с ним.

– Господи! – вздохнул Серегин. – А я думаю, чего опять темно. Как моя неуравновешенная психика все это выдерживает!

Семен собрался сделать свет, но вдруг остановил себя. Уж в больно напряженных позах стояли неподалеку Настя и Костин. Хотя какие тут могут быть позы, когда человек тебе кажется расплывчатым силуэтом? Наверное, Семка почуял их внутреннее напряжение. Но вместо того чтобы глянуть их глазами, стал своими органами чувств шарить вокруг. Все-таки обычные привычки человека порой берут верх. Нашел Чиха. С его силуэтом было хотя бы понятно, где у него голова и куда он смотрит. Вот куда она повернута, туда и Семен посмотрел. Чего это он на скалу пялится, да еще и ворчит? Но прежде, чем Семка нашел ответ на этот показавшийся ему не самым сложным вопрос, скала вдруг хохотнула в ответ на ворчание зверя. Страж! Нашли!

Хохот, понятно, был только у них в головах, гигант, не имевший в этот раз формы, как-то проявил свое отношение к происходящему, проявил так, чтобы они услышали и поняли, а уж дальше они сами интерпретировали это отношение как смех.

– Мы вас искали, – жизнерадостно сообщил Семен.

– А я ждал, когда вы придете. Даже оставил вам…

Тут никто не понял, что в точности имелось в виду под непонятным словом, но догадались, что речь идет о каменной перчатке.

– Зверь меня нашел, и это хорошо. Можем поговорить. Недолго. Спрашивайте, у вас много вопросов.

– Серегин, давай ты, – предложил Антон Олегович.

– Ага, разговаривать с невидимкой, вы-то его хоть как-то видите… – проворчал Доцент, но тут же спросил: – Те, кто вас создал и здесь оставил, похожи на нас?

– Да. Очень.

– Они давно ушли?

– Все относительно. Планета совершила больше тысячи оборотов.

– А чего же вас тут бросили? – не утерпел Семен.

– Не бросили. Я слышал многие ваши разговоры и знаю, вы верно поняли, я оставлен Стражем. Слежу, чтобы система защиты в целом и все наши препятствия работали, как положено, не сломались. Ведь существа, что пожелают пройти к преобразователям в Скалах, могут случайно или специально расстроить их работу. И нарушить равновесие в этой точке Мегавселенной. Очень хрупкое.

– В чем конкретно проявляется нарушение равновесия?

– В возникновении нестабильных пульсирующих узлов миров.

– То есть вы не должны впускать незваных гостей в пределы, ограниченные Каньоном? – уточнил Костин. – А выпускать?

– Такой задачи не было. И я вам не препятствовал уйти. Но ловушки я выключить не могу, такой возможности не предусмотрено. Да вы уже нашли способ обойти их, если я верно чувствую ваши мысли.

– Кроме одной…

– Это не ловушка, – неожиданно ответил Страж. – Это те, кто сами угодили в западню. Не в ту, что окружают Каньон, а в одну из тех, что существовали в этом необычном месте всегда. В том числе и ради того, чтобы в них попадалась добыча как можно реже, построена система преобразователей. Вероятно, в последнее время она работает со сбоями. Иначе вы бы здесь не оказались. И те, кто является последним трудноодолимым препятствием на вашем пути, тоже не оказались бы здесь. Но эту проблему вы должны решить сами, в этом я вам не помощник. Я механизм с очень узкой специализацией.

– Механизм? – удивился Доцент.

– Неверно выбрал слово. Робот. Компьютер. Программа. Да! Программа – самое верное определение. Программа управления системами защиты.

– Но вы же мыслите!

– Спасибо, что так думаете. Но я мыслю, лишь общаясь с разумными созданиями. А блуждающие разумы со мной общаться не желают.

– А вам тут не скучно? – вдруг спросила Настя.

– Я создан, чтобы работать здесь. Мне не может быть скучно.

– Настя! О деле нужно спрашивать! – укорил Костин.

– Скажите, а кто эти… ну которые нам мешают пройти?

– Разумная форма жизни. Телесная и схожая с вашей. Но у них более развиты способности управлять свободными потоками энергии, структурировать их и создавать разнообразные конфигурации полей. Здесь, непосредственно в Каньоне, сформировались несколько узлов, в которых спутались десятки Вселенных. Через один узел сюда проникли представители описанной мной расы. Юные ее представители. В состоянии, которое вы называете отделенный разум. Они не могут вернуться, как и вы. Но им намного легче выживать в столь суровых условиях, чем вам. А в силу возраста они принимают все происходящее за занятную игру. Они ею так увлечены, что не замечают различий между кровожадными зверями и вами.