Нед Виззини - Битва чудовищ

— Брендан. — Элеонора попыталась образумить брата, но тот глубоко вздохнул и перебил ее:

— Позволь мне закончить, Нелл. С тех пор, как мы вернулись домой после наших приключений, я чувствовал себя несчастным. Конечно же, наша семья разбогатела, но мы не стали от этого счастливее, а в школе у большинства детей все равно денег больше, чем у нас. И чем больше я стараюсь вписаться в их круг, как с тем рюкзаком, тем больше они смеются надо мной. И я действительно чувствую себя чужим, понимаешь?

— Брен, это все трудности подросткового возраста, — заметила Корделия. — Все мы ощущаем подобное, даже Нелл, а ей всего девять.

— А ум не по годам, — не преминула заметить Элеонора.

— Но здесь, — продолжил Брендан, — я чувствую себя как дома. Меня здесь считают особенным, и никто уже не сможет изменить это мнение. Я буду почетным гостем, пока Оципус находится у власти.

— А потом, когда его свергнут с трона или повесят… ты займешь его место? — насмешливо спросила Корделия.

— Я не хочу становиться императором, — пояснил Брендан. — Я просто хочу здесь остаться.

— Ты же это не всерьез, не так ли? — спросила изумленная Элеонора.

— Я серьезен как никогда раньше, — упрямо ответил Брендан. — Знаю, вы привыкли к тому, что я постоянно шучу. Но это не шутка. Я не хочу возвращаться домой. Я хочу навсегда остаться в Древнем Риме.

Все переглянулись, словно ожидая, кто первым попытается образумить мальчика.

Корделия сделала шаг вперед.

— Брен, тебе нужно хорошенько подумать над тем, что ты сейчас сказал, — воскликнула Корделия, внезапно запаниковав. — Мы не можем допустить, чтобы наша семья развалилась. Мы всегда все делали вместе, и только поэтому нам удавалось выжить. Нам нужна твоя помощь, чтобы найти способ вернуться к маме и папе. Мне кажется, Ведьма Ветра…

— Плевать мне на Ведьму Ветра, — перебил Брендан сестру. — Меня она больше не волнует. Особенно после того, что произошло вчера ночью…

— Что произошло вчера ночью?

— Когда я ушел от вас, — рассказывал Брендан, — она вдруг появилась. Сказала, что ей нужно убить меня, чтобы проверить, действительно ли она потеряла свою силу…

— И?

— И вот я здесь, живой.

— Получается, она не может убить ни одного из нас, — пустилась в размышления Корделия. — Как думаешь, почему?

— Мне все равно, — ответил Брендан. — Я хочу вернуться в Колизей, есть копченое мясо, лежать в гамаке и смотреть бои гладиаторов.

— Да что же за человеком ты стал, — вспыхнула Элеонора. — Что подумают мама и папа? Ты хоть скучаешь по ним?

— Разумеется, мне их не хватает, — признался Брендан. — Но иногда дети рано расстаются с родителями. Не все живут под одной крышей до тридцати или сорока лет. Раньше было принято рано покидать свой дом и обустраивать свою собственную жизнь. Именно это я и пытаюсь сделать…

— Здесь ты ничего не достигнешь, — охладила его пыл Корделия. — Через несколько недель ты будешь валяться в канаве. Пусть даже Ведьма Ветра и не может убить тебя, но кроме нее здесь существует множество других опасностей. Твоя слава не будет длиться вечно…

Брендан пренебрежительно помахал рукой, точь-в-точь как Оципус. Остальные просто закатили глаза. Мальчик действительно становился малоприятным и напыщенным эгоистом.

— Я это делаю не только для себя, — вдруг продолжил он. — Я приглашаю всех вас присоединиться ко мне. Корделия, неужели ты действительно готова вернуться в школу после того случая с зубом? Одноклассники просто изведут тебя своими насмешками! А ты, Элеонора, разве ты вернешься к своим занятиям конным спортом два раза в неделю, имея здесь возможность завести африканского слона? Уилл, я знаю, ты ненавидишь Сан-Франциско, почему бы тебе не попытать счастья здесь? А Феликс и вовсе вырос в этом мире! — Брендан вздохнул. — Ребята, вы же знаете, как я вас люблю, но это мой шанс начать удивительную жизнь. Разве я могу упускать такую возможность?

Элеонора схватила Брендана за руку.

— Нет! Не уходи! Останься с нами!

Римские стражники, которые все это время маячили за спиной Брендана, сделали шаг вперед, и один из них приказал Элеоноре:

— Руки прочь от генерала.

— Генерала? — переспросила Корделия.

— Оципус дал мне такое звание, — радостно ответил мальчик. — Разве это не чудесно?

А стражники вдруг схватили Элеонору за плечи и оттащили от брата.

— Эй! — возмутился Брендан. — Вам не обязательно это делать.

— Таковы указания императора, — буркнул один из стражников. — Никто не смеет касаться генерала Брендана.

— Но она же моя сестра! — возразил Брендан.

— Хорошо, мы не тронем ее, — ответил другой. — Вы закончили прощаться?

— Прощаться? — удивилась Элеонора. — Неужели мы видим тебя в последний раз? — Тут она начала плакать. — Брен, ты же не можешь так поступить! Ты растерян. Ты же хочешь остаться с нами, а не с этим жирным императором с отвратительным лягушачьим голосом!

— Осторожней, — пригрозил ей один из стражников.

Брендан уставился в пол. Он не представлял себе, как будет трудно прощаться с близкими. Но затем он закрыл глаза и представил императорские покои, все те чудесные блюда и оружие, прекрасных девушек, готовых исполнить любую его прихоть… Рядом с императором Брендан ощущал себя совсем иным человеком, с которым ни в какое сравнение не шел тот мальчик, который получал тумаки от Скотта Калурио. Это была прекрасная возможность никогда больше не заниматься домашней работой, не переживать из-за недостаточно модных рюкзаков или девушек, с которыми он не решался заговорить, из-за учебы в колледже и даже из-за необходимости в далеком будущем выбирать профессию! Ему совсем не хотелось всего этого. На примере своих родителей он давно уже понял, что веселого во взрослой жизни мало. Нет уж. Лучше остаться в Древнем Риме.

— Простите, — решительно сказал Брендан, — но мне уже пора.

Тут он развернулся и стремительно вышел из дома, чтобы никто не заметил слез в его глазах.

— Брен! — закричала Корделия. — Вернись! Ты же не хочешь этого!

Но Брендан не обернулся. Словно не услышав мольбу сестры, с высоко поднятой головой он ступил на арену.

— Может, я смогу убедить его остаться? — спросил Феликс, вытаскивая меч из ножен.

— С ним это не сработает, — ответила Корделия. — Он принял решение.

— Возможно, если мы попытаемся обстоятельно с ним все обсудить, — предположил Уилл.

— Не думаю, что у нас получится его уговорить, — печально вздохнула Элеонора. — Он очень упрямый. Этим мы с ним похожи.

Тут девочка уткнулась лицом в плечо сестры и разрыдалась. С братом она словно теряла кусочек себя. Она вдруг почувствовала внутри пустоту. Они не могли друг без друга. Неужели он этого не понимает?