Нед Виззини - Битва чудовищ

— Думаю, это было священным местом для тех ледяных чудовищ, — догадалась Корделия.

— Что-то вроде храма?

— Возможно.

— Что будем делать? — спросил Брендан.

— Пройдем через дверь, — ответила Элеонора, — и предстанем перед испытанием.

— Ты хочешь, чтобы я прошел сквозь это ? — изумился Брендан.

Корделия и Элеонора кивнули.

— Похоже, вы никогда не смотрели «Звездный путь»! — воскликнул Брендан. — То есть… первым делом, когда видишь подобный яркий свет… нужно убедиться, что это не лазерное излучение… Если мы зайдем в него, мы тут же поджаримся.

— Монахи рассказывали другое, — заявила Элеонора. — По словам Вангчука, если мы войдем в Дверь Измерений… она будет нас испытывать, а затем, я надеюсь, вернет домой.

— И как же она будет нас испытывать?

— Не знаю, но интуиция подсказывает, что это вряд ли будет легко.

— А был ли хоть один случай, чтобы в этих книгах нам приходилось легко? — задумался Брендан. — Вы точно уверены насчет этой штуки?

— Разве у нас есть другой выход? — заметила Корделия. — Или мы пройдем через дверь, или навсегда остаемся здесь.

Брендан вздохнул.

— Хорошо, идем.

Уолкеры подошли к гладким стенам пещеры. Казалось, свет разливается и собирается обратно в мелкие узоры. В нем было что-то электрическое, поскольку, как только дети приблизились к нему, волосы у них на голове встали дыбом.

— Забавно выглядишь, — Элеонора повернулась к брату. Волосы у него на голове стояли торчком, как у персонажа мультфильма.

— Ты тоже, — заметил Брендан. Элеонора была похожа на кузена Итта из «Семейки Аддамс».

— Я чувствую необъяснимое спокойствие… — вдруг заговорила Корделия, выглядывая из-за своей густой челки. — Кто-нибудь чувствует это?

— Ага. — Элеонора кивнула. — Я чувствую тепло, и как будто все мои беды куда-то подевались.

— Все, кроме нее, — вдруг заметил Брендан.

Перед Дверью Измерений, в нескольких метрах от них, стояла Ведьма Ветра.

За ее спиной развевалась мантия, освещенная вспененным сиянием. Касаясь магического света, мантия потрескивала.

— Детки, — улыбнулась она.

— Только не ты! — воскликнула Элеонора. — У тебя есть хоть какое-то чувство меры? Разве нельзя просто оставить нас в покое? И не называй нас «детками»! Меня и так выворачивает, когда ты зовешь меня «малюткой»!

Ведьма Ветра лишь покачала головой и улыбнулась. У нее был спокойный, безмятежный вид, будто бы она знала какой-то очень важный секрет, который никому не расскажет.

— Она знает, о чем я говорю. — Ведьма Ветра показала на Корделию. — Спросите у нее.

Элеонора и Брендан резко повернулись к сестре.

— О чем она говорит, Делия? — спросил Брендан.

— Дневник… — догадалась Элеонора.

Корделия кивнула.

— Ребята, Ведьма Ветра… — она запнулась, потому что никак не могла произнести этого вслух.

— О, Корделия, — улыбалась Ведьма Ветра. — Я так надеялась, что ты сможешь им сказать. Если у тебя не хватает смелости, позволь мне.

— Что сказать?! — крикнул Брендан.

Ведьма Ветра посмотрела в глаза каждому и сказала:

— Я ваша пра-пра-прабабушка.

— Как такое возможно? — У Брендана крутило в животе от одной только мысли, что у него могут быть родственные отношения с этим монстром. — Мы даже не похожи! Ты врешь!

— Нет, не вру, — ответила Ведьма Ветра и принялась расхаживать перед Дверью Измерений. В потоке яркого света она казалась привидением. — Я всегда удивлялась, почему я помню всю свою жизнь… за исключением одного года. Мне было восемнадцать, и все это время этот год был стерт из моей памяти. Только когда я выбралась из тела Корделии, мне открылась правда.

— Какая правда? — спросил Брендан. — О том, что ты бредишь?

Ведьма Ветра пропустила его слова мимо ушей.

— Олдрич Хейс и Хранители научили моего отца магии. И одним из главных принципов их магии является невозможность убить с помощью магии своего собственного ребенка . Ты можешь их ранить — сломать кости, выдавить глаза, но они не умрут.

— Как это и произошло со мной, — сказала Корделия, постепенно осознавая сказанное.

— Верно. Когда я вышла из твоего тела, мне было непонятно, как тебе удалось выжить. Ты не была моим ребенком. Но может быть, правило распространяется на всех прямых потомков? И я стала проверять свою теорию. Я пыталась убить тебя, Элеонора, и потерпела неудачу. Я пыталась убить тебя, Брендан…

— И потерпела страшную неудачу.

Ведьма Ветра заворчала.

— С ужасом я поняла, что мы обязаны быть родственниками. Поэтому я последовала за вами, спасая вас от нацистов. Я не могла позволить им убить вас. Я должна была разобраться. Но их танк нанес непоправимые увечья моему телу.

Ведьма Ветра подняла руки. В ее животе зияла большая дыра, которую сдерживали красные силовые линии — исцеляющее заклинание. И все же дыра была огромной и доходила почти до таза.

— В меня попал снаряд, я умирала. При помощи магии я восстановила большую часть своего тела, но только сейчас смогла встать на ноги…

— Но как ты выяснила, что мы родственники? — спросил Брендан.

— У нее был ребенок от Резерфорда Уолкера, — ответила Корделия.

— Что? — воскликнул ошеломленный Брендан. — Фу! Кто-то мог находиться в близких отношениях с Ведьмой Ветра? Это же все равно, что целовать ящерицу!

Корделия вздохнула и вытащила дневник:

— Здесь все написано.

— Верно, — заметила Далия. — Вы видите перед собой лысую старую каргу, но я не всегда была такой. В молодости я была довольно привлекательной. И ненавидела своего отца так люто, что я смогла избавиться от своей ненависти, только когда избавилась от него . Когда он заточил «Книгу Судьбы и Желаний» в своих фантазиях, где я не могла использовать ее, я сделала единственную вещь, которая могла его ранить.

— Ты родила ребенка от его бывшего лучшего друга, — догадалась Корделия.

— Приличные девушки себе такого не позволяют, — заметила Элеонора.

— Только если эта девушка не дешевка, — пробормотал Брендан.

— Ты это серьезно? — Корделия вопросительно посмотрела на брата.

— Не мог сдержаться, — улыбнулся Брендан. — Ты по мне скучала?

— В любом случае, я за это поплатилась, — продолжала Ведьма Ветра. — У меня отняли ребенка. Резерфорд Уолкер с женой выдавали его за своего. Отец произнес заклинание, которое стерло мои воспоминания об этом времени, и я забыла о своем ребенке. Но моя мать… она все знала. И написала об этом в своем дневнике.

— Как ты узнала все это без дневника? — изумилась Корделия.

— Потому что мы с тобой всегда будем связаны, дорогая моя. Побывав внутри тебя, я сумела заглянуть в твое сознание. Я знаю все твои мысли и чувства. Я видела, как ты читаешь дневник. И тогда получила ответ на свой вопрос. А теперь, когда мы узнали правду… все мы можем стать ближе.