Джорджия Бинг - Молли Мун и путешествие во времени

Когда поезд уже покидал вокзал, Молли оглянулась. В какой-то миг ей почудилось, что она видит Закью, которого несут в паланкине четверо слуг. Но поезд ускорил ход, повернул, и платформа пропала из виду. Молли подумала, что ей, должно быть, просто показалось. А вскоре Закья совершенно выветрился у нее из головы.

Они мчались по направлению к Джайпуру, вокруг золотились поля и луга, а где-то впереди ехал Вакт. Девочка даже приблизительно не догадывалась, что у него на уме. Она только надеялась, что гигант не собирается убивать младших Молли прямо сейчас. При мысли о том, что станет с ней, если Вакт убьет одну из них, девочка невольно прижала пальцы к губам. Ее шарфик трепетал на ветру, а воображение рисовало всякие ужасы. К примеру, если Вакт отрубит палец у шестилетней — должен ли у одиннадцатилетней внезапно появиться давно заживший обрубок?

Молли потрогала шрам на шее. Откуда он взялся? Порез был явно очень глубоким. Почему, когда они перескочили в другое столетие, воспоминания перестали до нее доходить, а шрам все равно появился? И почему она ничего не помнит о том, как ей нанесли рану?

И еще один вопрос донимал Молли все сильнее и сильнее: с какой стати Вакт так стремится оставить у себя младенца? Почему ему не подошли ни трех-, ни шести-, ни десятилетняя Молли? Потому что у малышки не останется абсолютно никаких воспоминаний о Хардвикском приюте и она будет считать себя родной дочерью Вакта? А может, потому, что старшие Молли какие-то не такие, неправильные?

С тех пор как Люси Логан впала в тоску после воссоединения со своей давно потерянной дочерью, девочка стала подозревать, что с ней, Молли, что-то неладно. И теперь поведение Вакта подтверждало ее подозрения, — видимо, она не относится к числу тех детей, которых хочется найти и тем более удочерить. От таких мыслей сильно портилось настроение.

Девочка зажмурилась от яркого раскаленного солнца. К ней снова пришли воспоминания десятилетней себя. По крайней мере, она теперь знала, что Вакт обращается с младшими Молли вполне сносно.

Поезд мчался по иссушенным зноем равнинам. Дым вился над головами сидящих на крыше пассажиров, сильный ветер грозил вот-вот скинуть их вниз. Петулькины уши трепетали, как крылышки. Косички-дреды колотили Леса по щекам, но он только улыбался, щурясь на расстилающийся вокруг необычный ландшафт.

Они заметили пробирающегося сквозь колючие заросли кабана и даже мельком видели леопарда, большими скачками кинувшегося в укрытие.

— Если внимательно смотреть, то можно увидеть даже тигра! — крикнул Оджас, стараясь перекрыть шум ветра. — Или носорога! А вон стадо слонов на водопое. Я же говорил, что так ездить лучше всего!

Местность прямо-таки кишела всевозможной живностью. Стада оленей в испуге разбегались от проносящегося мимо поезда. На холме стоял медведь — мотал головой, обхватив передними лапами дерево с пчелиным гнездом.

Поезд остановился на крошечной сельской станции, чтобы забрать мешки и посылки. На платформе толпились люди, торгующие съестным. Молли почувствовала аромат карри и горячих лепешек. Взяв у нее немного денег, Оджас спустился с крыши, чтобы купить воды и еды.

Петулька тряхнула головой и потерла лапкой запыленную мордочку, глядя, как Оджас пробирается по платформе к стойке, окутанной запахами лука и хлеба. Вероятно, поезд тронется не сразу, а значит можно размять лапы.

Собачка встала, встряхнулась и зевнула. Потом засеменила вперед, к голове состава. Она прошла мимо клетки с испуганно попискивающими цыплятами, бросив на них один-единственный гипнотический взгляд. Теснящиеся на крыше люди тянули руки, чтобы погладить ее. Какая-то женщина дала ей сочный кусочек баранины. Петулька, кивнув, приняла его с благодарностью. Маленький мальчик протянул ломтик манго — она тявкнула «спасибо», но отказалась.

Добравшись до паровоза, Петулька быстро осмотрела двигатель и принюхалась: пахло завтраком, который захватил с собой машинист. Что-то с сыром. Потом она развернулась и направилась обратно — люди вели себя все так же дружелюбно. «Вообще народ здесь замечательный», — думал мопс. Если бы не гигант со своим помощником, то Индия была бы одним из лучших мест, где ей довелось побывать. А вон и Молли стоит, ее высматривает.

Петулька тявкнула, и девочка сразу ее заметила.

И тут в нос собаке ударила ужасная вонь. Она узнала запах страха и нетерпения, исходивший от старичка в чалме. Только теперь к нему еще примешивалось «благоухание» тухлых яиц — пахло из вагона, на котором ехали они с Молли.

Петулька припустила бегом. Она должна предупредить хозяйку!

Молли смотрела на мопса, когда вдруг появились новые воспоминания. Лес и Рокки одновременно вскинули глаза на девочку.

— Эй, подруга, — сказал Лес, — тебе ничего нового в голову не пришло? Я вдруг только что вспомнил, что в этом же поезде едет Закья.

— И я, — вставил Рокки.

— И я, — подтвердила Молли. — Я вспомнила, как он садился в наш вагон. И я даже знаю, как ему это удалось. Когда мы отъезжали от Дели, мне показалось, что я видела, как Закья прибыл на вокзал. Но на поезд он опоздал…

— А ему было приказано догнать Вакта, — добавил Рокки.

— …И тогда он перескочил назад во времени ровно настолько, чтобы успеть сесть на поезд перед самым отправлением, — продолжала Молли. — А вспомнили мы об этом потому, что он изменил не только свое, но и наше прошлое.

— Потрясающе, подруга. У меня мозга за мозгу заходит, едва подумаю об этом! — Лес скосил глаза к переносице, изображая напряженный мыслительный процесс.

— К счастью, Закья не знает, что Оджас наш друг. — Вспомнив про фиолетовую капсулу, Молли прижала ладонь к животу. — Надеюсь, его механизм определяет только время, но не местонахождение человека. Иначе стоит его включить, и Закья поймет, что мы прямо над ним.

Петулька, задыхаясь, неслась по крыше.

— Не спеши, — шепнула себе под нос Молли. — А то упадешь.

Подбежав, собачка принялась скрести крышу когтями.

— Сейчас Оджас принесет тебе попить. И поесть.

Петулька вздохнула. Ну почему хозяйка не видит сквозь крышу?

Закья крепко спал, растянувшись на полке в купе. Порошок, который индианка в желтом сари подсыпала ему в чай, уже начал действовать, и в животе у старика все время урчало. Серебряный механизм лежал в кармане, выключенный в наказание за то, что плохо работал. На соседней полке две краснолицые англичанки в платьях с кринолинами оскорбленно обмахивались веерами из слоновой кости. Они были до предела возмущены как грубостью этого человека, так и робостью своих мужей — те стояли в дверях, глупо улыбаясь, словно их загипнотизировали, — на самом деле так оно и было.

— Должна заметить, — произнесла одна дама из-под опущенной вуали, обращаясь к Закье, — что у вас манеры, как у дикой свиньи.