Вероника Рот - Избранная

Он поворачивается к Тобиасу.

— А ты… лучше постарайся, чтобы переходники больше не покидали наш лагерь. И чтобы не лезли к тебе с поцелуями.

Тобиас закатывает глаза.

— Договорились.

Я выхожу из комнаты на улицу, встряхивая руками, чтобы избавиться от дрожи. Сажусь на мостовую и обнимаю колени.

Не знаю, как долго я сижу здесь, опустив голову и закрыв глаза, прежде чем дверь снова отворяется. Возможно, проходит минут двадцать, возможно, час. Тобиас идет ко мне.

Я встаю и скрещиваю руки на груди в ожидании выволочки. Я ударила его, а затем ввязалась в неприятности с лихачами — выволочки не избежать.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Между его бровями появляется складка, и он нежно касается моей щеки. Я смахиваю его руку.

— Ну, — начинаю я, — сначала мне дали нагоняй у всех на виду, затем пришлось болтать с женщиной, которая пытается уничтожить мою бывшую фракцию, и наконец Эрик едва не вышвырнул моих друзей из Лихости, так что да, денек был из приятных, Четыре .

Он качает головой и смотрит на полуразрушенное здание справа от себя, которое сделано из кирпича и мало напоминает гладкую стеклянную иглу за моей спиной. Наверное, оно древнее. Никто больше не строит из кирпича.

— Да и вообще, какое тебе дело? Ты можешь быть либо жестоким инструктором, либо заботливым бойфрендом.

Я напрягаюсь при слове «бойфрендом». Я не собиралась использовать его так легкомысленно, но уже слишком поздно.

— Нельзя играть обе роли одновременно.

— Я не жестокий, — хмурится он. — Я защищал тебя сегодня утром. Как по-твоему, что сделали бы Питер и его идиоты-дружки, если бы узнали, что мы с тобой…

Он вздыхает.

— Ты ни за что бы не победила. Они бы непременно объявили твой ранг результатом моего покровительства, а не твоего мастерства.

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу. На ум приходит несколько достойных ответов, но я отмахиваюсь от них. Он прав. Мои щеки горят, и я остужаю их ладонями.

— Не надо было меня оскорблять, чтобы что-то им доказать, — наконец говорю я.

— А тебе не надо было сбегать к брату, только потому что я тебя обидел. — Он скребет в затылке. — К тому же… разве это не сработало?

— За мой счет.

— Я не думал, что это так на тебя повлияет. — Он опускает взгляд и пожимает плечами. — Иногда я забываю, что могу причинить тебе боль. Что тебе можно причинить боль.

Я засовываю руки в карманы и раскачиваюсь на пятках. Меня пронизывает странное чувство — приятная ноющая слабость. Он сделал то, что сделал, потому что верил в мою силу.

Дома сильным был Калеб, потому что умел забывать о себе, потому что все качества, которые ценили мои родители, давались ему без труда. Никто и никогда не был так убежден в моей силе.

Я встаю на цыпочки, запрокидываю голову и целую его. Наши губы едва соприкасаются.

— Ты знаешь, что ты потрясающий? — Я качаю головой. — Всегда точно знаешь, что делать.

— Только потому, что долго думал об этом. — Он быстро целует меня. — О том, что бы делал, если бы мы с тобой…

Он отстраняется и улыбается.

— Мне послышалось или ты назвала меня своим бойфрендом, Трис?

— Не совсем. — Я пожимаю плечами. — А что? Хочешь, чтобы называла?

Он обхватывает меня ладонями за шею и нажимает большими пальцами под подбородок, запрокидывая мне голову, чтобы прижаться лбом к моему лбу. Мгновение он просто стоит с закрытыми глазами и дышит одним воздухом со мной. Я чувствую пульс в кончиках его пальцах. Чувствую его учащенное дыхание. Похоже, он нервничает.

— Да, — наконец отвечает он.

Затем его улыбка гаснет.

— Как ты думаешь, он поверил, что ты просто глупая девчонка?

— Надеюсь. Иногда полезно быть маленькой. Но я не уверена, что смогла убедить эрудитку.

Уголки его рта опускаются, и он мрачно смотрит на меня.

— Я должен кое-что тебе сказать.

— Что именно?

— Не сейчас. — Он оглядывается. — Встретимся здесь в половине двенадцатого. Никому не говори, куда идешь.

Я киваю, и он поворачивается и уходит так же быстро, как и пришел.

— Где ты была весь день? — спрашивает Кристина, когда я возвращаюсь в спальню. В комнате пусто, видимо, все на ужине. — Я искала тебя на улице, но не нашла. Все нормально? Тебя наказали за то, что ты ударила Четыре?

Я качаю головой. При мысли о том, чтобы рассказать ей, где я на самом деле была, на меня наваливается усталость. Как я смогу объяснить порыв вскочить на поезд и навестить своего брата? Или жуткое спокойствие в голосе Эрика, когда он меня допрашивал? Или, для начала, причину, по которой я взорвалась и ударила Тобиаса?

— Мне просто нужно было уйти. Я долго бродила вокруг лагеря. И нет, меня не наказали, — отвечаю я. — Он накричал на меня, я извинилась… вот и все.

Я старательно смотрю ей в глаза и держу руки по швам.

— Хорошо, — произносит она. — Потому что мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она смотрит поверх моей головы на дверь и встает на цыпочки, чтобы оглядеть все кровати — возможно, проверяет, пусты ли они. Затем она кладет ладони мне на плечи.

— Можешь побыть девочкой пару секунд?

— Я и есть девочка, — хмурюсь я.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Глупенькой, жеманной девочкой.

Я накручиваю локон на палец.

— Конечно.

Она улыбается так широко, что видны все зубы.

— Уилл поцеловал меня.

— Что? Когда? Как? Что случилось?

— Ты можешь быть девочкой! — Она выпрямляется, убирая руки с моих плеч. — В общем, сразу после твоей вспышки мы обедали, а потом гуляли у железнодорожных путей. Просто разговаривали о… Я даже не помню о чем. А потом он просто остановился, наклонился и… поцеловал меня.

— Ты знала, что нравишься ему? — спрашиваю я. — То есть сама понимаешь. В этом смысле.

— Нет! — Она смеется. — Самое замечательное, что ничего не изменилось. Мы просто пошли дальше, разговаривая, как будто ничего не случилось. Ну, пока я не поцеловала его.

— Как давно ты поняла, что он тебе нравится?

— Не знаю. Наверное, сначала он мне не нравился. Но потом всякие мелочи… то, как он обнял меня на похоронах, как открывает мне двери, словно я обычная девушка, а не соперник, только что избивший его до полусмерти…

Я смеюсь. Внезапно мне хочется рассказать ей о Тобиасе и всем, что между нами произошло. Но меня сдерживают те же причины, по которым Тобиас решил притвориться, будто мы не вместе. Я не хочу, чтобы она думала, что мой ранг как-то связан с нашими отношениями.

Так что я просто говорю:

— Я счастлива за тебя.

— Спасибо, — отвечает она. — Я тоже счастлива. Хотя думала, что мне нескоро доведется вновь почувствовать себя счастливой… ну, ты знаешь.

Она садится на край моей кровати и оглядывается. Некоторые неофиты уже собрали свои вещи. Скоро мы переберемся в помещения на другой стороне лагеря. Те, кто получит работу в правительстве, переедут в стеклянное здание над Ямой. Мне не придется больше беспокоиться, что Питер нападет на меня во сне. Не придется смотреть на пустую кровать Ала.