Елена Усачева - Большая книга ужасов 2013 (сборник)

А еще очень часто я встречал собак, обычно мертвых.

Возможно, пришло их время. Земля разверзлась и выпустила дремавшее зло, солнце жарило не прекращая много дней, вымерли птицы, и собаки перестали быть друзьями.

Так вот оно.

Так.

Я проснулся поздно после рассвета, с распухшими лапами, с распухшей головой, с закисшими глазами. Вчера, когда я пытался выкопаться из колодца на поверхность, я сильно засыпал глаза землей, и теперь они воспалились, болели и ныли. Расслоившиеся когти зудели и чесались, хотелось пить, но вся влага, собравшаяся на мху, к моменту моего пробуждения уже испарилась, и мох просох, я взялся его жевать, но и здесь влаги добыть не удалось. Конечно, это не очень смертельно для человека, однако для меня уже завтра может стать серьезной проблемой. В обезвоживании нет ничего хорошего, придется проснуться пораньше и ждать, пока на стенках начнет собираться влага. А сегодня придется помучиться, в последнее время я это только и делаю, наверное, оттого, что совсем немного мучился раньше, ничего, придется потерпеть.

И надо копать. Копать, только так можно спастись.

Я сунулся в откопанную вчера нору и попытался копать, и, конечно же, не получилось – лапы немедленно ответили горячей болью, так что пришлось вернуться в колодец. Некоторое время я лежал в земле, глядел в стену и старался не думать, что получалось не очень хорошо, думал как нарочно. Время текло медленно, как оно всегда течет в таких ситуациях. Снаружи все было, как всегда, тихо и мертво и от этого становилось страшнее. Вернее, плоше, страшнее – нет, совсем недавно я понял, что у страха есть всего две степени, собственно страх и ужас. И всё. Последнее время я часто находился в состоянии ужаса, так что страшнее мне не стало. Обидно просто – не хотел я вот так глупо и бесполезно, не в схватке, не в бою, а в яме. И ладно, если просто сдохнешь, так ведь до этого можно и с ума сойти.

Я снова решил спать. Делать все равно нечего, а выспаться никогда не помешает. Я устроился поудобнее у стены, подальше от камней, и снова уснул, закрыв больные глаза.

Собаки вообще спят при каждой возможности.

И снова мне приснился сон, только в этот раз мне явились запахи. Сначала лимон, потом мята и железо, и кактусы, а потом сразу соль и ветер, а еще песок и янтарь, он пах просто превосходно, почти так, как корица. Через миллион лет здесь будет море и дюны, и какие-нибудь уроды с мохнатыми ушами станут добывать этот янтарь и делать из него безвкусные бусы, и среди янтаря будут лежать наши кости и черепа, мои и кошек – что может быть хуже? И кто-нибудь возьмет мой гладкий белый череп и вставит в него янтарные глаза с дохлыми мухами.

– Бугер! Бугер!

Кто-то шел по лесу и звал какого-то Бугера, придурок Бугер не нашел другого места, чтобы потеряться.

– Бугер, ты где?!

Интересно, это кто?

Знакомый голос.

– Бугер!

– Да нет его тут. Давай спорить, а?

Второй голос мне тоже был знаком.

– Да еще немного поищем – и все, десять минут…

Они, Циркач и Пугливый. А Бугер это, кажется, я, ну в принципе на ту же букву.

– А почему Бугер? – спросил Пугливый.

– У соседей пса так звали, хороший был… Слышал – вчера Власов домой звонил. Просил родителей забрать его, говорил, что тут его убить хотят.

– Убить?

– Ага. Все про вампира твердит. Вампир его типа как выбрал, вампир его наметил, вампир за ним придет, вампир каждую ночь за ним наблюдает…

– А я ведь тоже видел, – перебил Пугливый.

– Что ты видел?

– Вампира. Ну, может, это не вампир был, а… Не знаю кто. Я вчера в бане полотенце оставил, сегодня с утра пошел забрать, а в кустах вроде как человек.

– Днем вампиры не ходят, – возразил Циркач.

– Это не совсем настоящий вампир, наверное. На бродягу похож, вся одежда лохматая и грязная. Я как его заметил, у меня сразу голова заболела сильно-сильно.

– Да… – протянул Циркач. – Странно все это. И вампир этот… И собака пропала.

– И лисы, – напомнил Пугливый. – Я про такое и не слышал. А в соседнем лагере зайцы. У нас лисы, а тут зайцы. Не то что-то происходит, животные с ума посходили. Сестра двоюродная мне звонила, у них в городе вообще бабочки.

– Бабочки?

– Ага, – подтвердил Пугливый. – Просто нашествие бабочек, говорит. Но не простых, а черных, и они стаями летают и на людей набрасываются.

– Зачем?

– Глаза стараются выпить.

Мальчишки замолчали, видимо, обдумывая про бабочек, раздирающих глаза, я тоже прикидывал – стоит ли мне погавкать, чтобы они услышали.

– Вранье, – сказал Циркач. – Вранье, наверное – ну, про бабочек… А может, и не вранье, с чего эти лисы побежали?

– А ты хвосты видел?

– Ага. Лисы хвост отбрасывают – вообще интересно, да? Как лоси рога. Ладно, пойдем, еще там поищем, у озера.

– А может, не стоит? – Пугливый вздохнул. – Он, наверное, убежал, когда лисы пришли, он не дурак ведь. И вообще, ты чего так к этим собакам привязан, а?

– Да так… – Циркач щелкнул зубом. – Просто такая собака мне жизнь спасла.

– Как это?

– Да тонул когда-то.

– В проруби?! – с непонятным восхищением спросил Пугливый.

– Почему в проруби? Нет. В пруду. Я с мостика свалился, на лягушек засмотрелся – и тонуть стал сразу. А тут как раз мимо собака пробегала, увидела, что я тону и сразу в воду прыгнула.

– И она тебя вытащила? – удивился Пугливый.

– Ну да. Она стала рядом плавать, а я за ее ошейник держался, пока взрослые не прибежали. С тех пор я таких собак уважаю, хотел даже завести, только у нас у матери кошки все время живут, мне не разрешают… Знаешь, я когда эту собаку увидел, я подумал, что это не случайно.

– Как это? – не понял Пугливый.

– Ну, так. Я думал, что таких собак уже не осталось, и вдруг тут… А теперь она потерялась.

Я гавкнул.

– Ты слышал? – спросил Пугливый.

– Вроде да… Лает вроде…

Они замолчали, прислушиваясь, а я стал лаять громче. В этом было что-то унизительное, совсем немного, но все-таки. Ладно, хочешь жить, забудь про гордость.

Захрустел сухой мох, над краем колодца показались две головы.

– Он здесь, – прошептал Пугливый. – Вот это да… Как он сюда попал?

– Провалился, – ответил Циркач. – Я же тебе говорил, тут полным-полно подземных ходов, тут подземелья всякие, могилы.

– А что теперь делать?

Циркач не ответил. Он думал. А я ждал. Я знал, что делать – надо незаметненько сбегать в лагерь и взять лестницу, лестницу спустить ко мне, а я как-нибудь вылезу. Конечно, я не дрессированная овчарка, но тут уж как-нибудь напрягусь и вскарабкаюсь, к тому же если поставить лестницу правильно, наклон будет не такой уж и крутой.

Главное, чтобы они не позвали физрука, завхоза или еще какого взрослого, если у них хватит ума… Надеюсь, что хватит. Хотя они еще совсем мелкие, что с них взять.