Джон Стивенс - Изумрудный атлас

Она коснулась пальцами страницы, и вдруг в сознании ее сами собой возникли странные картины. Кейт увидела деревню на берегу реки. И башню. Женщину, стиравшую белье. Причем картинка не была неподвижной. Кейт видела, как бежит вода в реке, как ветер раскачивает ветки дерева. Ей даже показалось, будто она услышала далекий звон колокола.

— Что ты делаешь? — пробормотала Эмма.

Кейт поспешно захлопнула книгу. И поглубже засунула ее под матрас.

— Ничего, — ответила она, забираясь под одеяло. — Спи.

На следующее утро мисс Саллоу первым делом загрузила девочек работой, а за выполнением заданий экономки и прятками от доктора Пима день пролетел незаметно, поэтому только к вечеру Кейт и Эмма наконец смогли очутиться у камина в комнате Абрахама, где, прихлебывая сидр, терпеливо выслушали жалобы старика на то, как далеко ему пришлось забраться в поисках пресловутого рождественского гуся.

— Нет, не подумайте, чтобы я жаловался, какое там! Я не меньше других люблю жирную гусятину, но разве ж это дело — посылать такого дряхлого старика, как я, обойти полстраны, да еще в такой студеный день, как вчера? Холодно было, ну прямо как в могиле. Как в двух могилах! Еще сидру?

Башенная комната Абрахама была идеально круглой, так что ее окна смотрели во все стороны сразу. Но главной достопримечательностью его жилища, не считая кругообразной формы, были стены, сплошь покрытые фотографиями. И стенами дело не ограничивалось. Здесь были кучи фотографий на полу, кучи фотографий под стульями, и лохматые кучи, сползавшие со столов. Здесь были сотни и тысячи фотографий — сплошь пожелтевших и выцветших от времени.

— В былые времена, — сказал Абрахам, когда девочки только вошли и зачарованно оглядывались по сторонам, — у меня была великая страсть к фотографированию. Наверное, все дело в том, что я родился колченогим и не годился для работы в рудниках. Но теперь все изменилось. Я уже много лет не брал в руки камеру.

Он наклонился вперед и подлил им сидра в кружки.

— У вас все в порядке? Что-то вы какие-то кислые. Надеюсь, вам не передалось то, что стряслось с вашим братцем?

— Мы в порядке.

По молчаливому уговору Кейт и Эмма не говорили друг с другом о том, что ровно десять лет тому назад, в такой же сочельник, их родители исчезли. Но утром, когда они одевались в своей комнате, Эмма вдруг без всяких объяснений крепко-крепко обняла Кейт. Почти целую минуту они молча стояли посреди комнаты, крепко вцепившись друг в друга.

— Значит, вы уже познакомились с нашим доктором. Он, знаете, не из Кембриджского водопада. Просто однажды заявился сюда да и купил этот дом. Дай бог памяти, было это лет десять тому назад. И значит, нанял меня да старую Саллоу.

— Абрахам… — Кейт и Эмма заранее решили идти напролом: им нужны были ответы, а старый Абрахам был самым лучшим и самым безопасным способом получить их. — А вы… хм… вы нас помните? Из прошлого? В тот день, возле озера? Когда мы… ну… вроде как появились?

Кейт прекрасно понимала, что задай она этот вопрос двумя днями раньше, Абрахам просто не понял бы, о чем она говорит. Но с тех пор они с Эммой и Майклом совершили путешествие во времени. Значит, прошлое теперь изменилось. Следовательно, воспоминания Абрахама тоже должны были измениться. Так и получилось — не успела она закончить свой вопрос, как старик заулыбался.

— Помню ли вас? Как трое юнцов вдруг — прыг! — и выскочили, будто из ниоткуда? Ну, знаете, такое не забывается. Как только я увидел, как вы вылезаете из лодки — позавчера то есть, так сразу сказал себе: Абрахам, старина, это ж те самые ребятки, что явились как будто из ниоткуда пятнадцать лет тому назад, и глянь-ка — ничуть не повзрослели. Это хорошо, что вы, наконец, сознались, а то я уж стал бояться, что умом тронулся. — Абрахам придвинулся к девочкам. — Я так понимаю, что вы все сообразили, да? Поняли всю правду о Кембриджском водопаде?

Кейт отрицательно помотала головой.

— Нет. Потому мы и пришли к вам.

— Шутите над стариком! Хотите, чтобы я поверил, будто двое детей, которые скачут туда-сюда по времени, что твои зайцы, не догадались, в какое место попали?

— Мы думали… То есть мы заподозрили, что здесь нечто странное…

— Странное? Еще бы! Мягко сказано.

— А доктор Пим, он…

— Что он, мисс?

— Он… — Кейт замялась, не в силах выговорить это слово.

К счастью, терпение Эммы подошло к концу.

— Он волшебник?

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш! — Абрахам пододвинул свое кресло еще ближе и жестом велел девочкам говорить тише. — Не стоит объявлять это всему Уэстпорту! — Он подмигнул и усмехнулся. — Но вы попали в точку. Этот человек — волшебник, клянусь жизнью.

Кейт поставила свою кружку на пол. У нее слишком сильно дрожали руки.

— Но вы-то как об этом узнали? Разве он какое колдовство творил?

— Он наколдовал огонь, — сказала Эмма.

Абрахам понимающе кивнул.

— Да, уж на что наш доктор умный человек, а вот огня по-человечески не сумеет развести, даже если от этого его жизнь будет зависеть. А теперь скажите, вы-то сами тоже колдуньи? — На лице старика появилось встревоженное выражение. — Потому что коли так, то хочу сразу сказать, я к вашему сословию всегда относился по-дружески, поэтому не стоит превращать меня в коала или награждать второй задницей…

— Мы не колдуньи, — заверила его Кейт.

— Да, — подтвердила Эмма. — Мы всегда думали, что магия — это просто очередной вздор, о котором вечно болтал Майкл.

— Вот как? — переспросил Абрахам, потирая бороду. — Значит, вы и не знали, что магия существует на самом деле?

— Но в этом нет ничего удивительного, — ответила Кейт. — Большинство людей этого не знают.

— Даже Майкл, — вставила Эмма. — А он у нас на всю голову чокнутый.

— Но тогда каким же чудом вы попали?..

— Мы все вам расскажем, — заверила старика Кейт. — Но вы тоже должны рассказать нам про Кембриджский водопад. Всю правду.

Абрахам долго смотрел на них, потом вздохнул.

— Ладно. Сдается мне, это уже все равно никакая не тайна. Но мне потребуется моя трубочка. — Он вытащил трубку, плотно утрамбовал табак большим пальцем и поджег лучинкой из очага. — Значит, прежде всего вам надо знать, что магический мир издревле был крепко-накрепко переплетен с обычным. Вот так. — Абрахам сцепил вместе свои узловатые пальцы. — И так было тысячи лет, не меньше. До тех пор, пока люди — обычные, то есть, люди — не начали плодиться да расползаться, настраивая кругом свои города да городишки. В конце концов, магический народ понял, что человечество не остановишь. И начали они тогда выделять для себя отдельные территории и делать их невидимыми для людей, так что туда ни за что не попадешь, коли пути не знаешь. Вот таким образом целые куски стали пропадать с карты, будто их и не было. И продолжалось так не меньше столетия, а то и еще дольше. И наконец, в последний день декабря 1899 года все, что осталось от магического мира, вдруг взяло да исчезло. Фьють!