Рик Риордан - Сын Нептуна

Теперь Хейзел увидела, как многого она добилась. Росток достиг высоты в два этажа, из маслянистой трясины высовывался вихрь каменных щупалец, напоминавший наконечник копья. Внутри светилось что-то раскаленное. Хейзел не видела, что это, но знала, что именно происходит. Из серебра и золота формировалось тело, в жилах которого текла нефть вместо крови, а сердце было из алмазов. Хейзел воскрешала сына Геи.

Мать упала на колени и зарыдала.

— Прости меня, Хейзел, прости.

Она казалась беспомощной, одинокой и ужасно печальной. Хейзел, наверное, должна была прийти в ярость. «Прости?» Она целый год прожила в страхе перед матерью. Она выслушивала упреки и брань — мать обвиняла ее в своей погубленной жизни. Мать обращалась с ней как с последней дрянью; ее вывезли из дома в Новом Орлеане в эту холодную глушь, где злобная богиня помыкала ею как рабыней. Простить? Она должна была бы ненавидеть свою мать.

Но Хейзел не чувствовала в душе злости. Она встала на колени и обняла мать — от нее остались только кожа да кости. Да еще грязная рабочая одежда. Она дрожала даже в этой теплой пещере.

— Что мы можем сделать? — спросила Хейзел. — Скажи мне, как остановить это.

Мать покачала головой.

— Она отпустила меня. Она знает, что уже слишком поздно. Ничего нельзя сделать.

— Она?.. Голос? — Хейзел боялась спугнуть надежду, но если ее мать была и в самом деле свободна, то ничто больше не имело значения. Они могут уехать отсюда. Они могут убежать назад в Новый Орлеан. — Она ушла?

— Нет, она здесь. — Мать в испуге оглядела пещеру. — Ей от меня теперь нужно только одно. И для этого ей нужна моя добрая воля.

Хейзел не понравились эти слова.

— Уйдем отсюда, — попросила она. — Эта штука в скале… она собирается вылупиться.

— Да, совсем скоро, — согласилась мать. Она с такой нежностью посмотрела на Хейзел — та и не помнила, когда в последний раз видела такую любовь в глазах матери. Девушка чувствовала, как комок рыданий копится у нее в груди.

— Плутон предупреждал меня, — всхлипнула мать. — Он говорил, что мое желание слишком опасно.

— Твое… твое желание?

— Все подземные богатства, — сказала она. — Он контролировал их. А я их хотела. Я так устала быть бедной, Хейзел. Так устала. Сначала я вызвала его… чтобы проверить, смогу ли. Я никогда не думала, что старый талисман сможет воздействовать на бога. Но он стал ухаживать за мной, говорил, что я красивая и отважная… — Мать уставилась на свои мозолистые, заскорузлые руки. — Он так гордился и радовался, когда родилась ты. Он обещал мне все, что я попрошу. Он поклялся на реке Стикс. Я попросила все его богатства. Он предупредил меня, что корыстные желания ведут к печальным последствиям. Но я настаивала. Я воображала, что буду жить королевой — жена бога! И ты… ты получила это проклятие.

Хейзел почувствовала — ее распирает так, что вот-вот разорвет изнутри, как этот росток в яме. Горе вскоре невозможно будет удержать внутри, и кожа ее треснет под этим напором.

— Так я поэтому нахожу всякие вещи под землей?

— И поэтому они приносят нам только несчастья. — Ее мать слабой рукой обвела пещеру. — И вот так она нашла меня, так она могла управлять мною. Я была зла на твоего отца. Я винила во всем тебя. Я была в таком отчаянии, что подчинилась голосу Геи. Я была глупа.

— Но мы, наверно, можем что-то предпринять! — воскликнула Хейзел. — Скажи мне, как ее остановить.

Земля задрожала. Голос Геи, существующий отдельно от ее тела, разнесся по пещере.

«Мой старшенький восстает, — сказал голос. — Самое драгоценное, что есть в земле, и ты вызвала его из глубин, Хейзел Левеск. Ты возродила его. Его пробуждение невозможно остановить. Осталось только одно».

Хейзел сжала кулаки. Она была в ужасе, но теперь, когда ее мать свободна, она чувствовала, что наконец-то может восстать против своего врага. Это существо, эта богиня зла погубила их жизни. Хейзел не могла допустить, чтобы она одержала над нею победу.

— Я больше не буду тебе помогать! — крикнула она.

«Но мне больше и не нужна твоя помощь, девочка. Я тебя позвала по одной причине. Твоей матери требовался… стимул».

— Матери? — У Хейзел перехватило горло.

— Ах, Хейзел. Если можешь, прости меня, пожалуйста… ты должна знать, я делала это только из любви к тебе. Она обещала оставить тебя в живых, если…

— Если ты пожертвуешь собой, — проговорила Хейзел, с ужасом осознавая правду. — Ты нужна ей, чтобы добровольно отдать жизнь, и тогда возродится вот это.

«Алкионей, — сказала Гея. — Старший из гигантов. Он должен восстать первым. И здесь будет его новый дом — вдали от богов. Он будет бродить по этим обледенелым горам и лесам. Он соберет армию чудовищ. Пока боги разделены и сражаются друг с другом в этой мировой войне смертных, он пошлет свои армии, чтобы уничтожить Олимп».

Сны богини земли были такие мощные, что отбрасывали тени на стены пещеры — призрачные двигающиеся изображения нацистских армий, опустошающих Европу, японские самолеты, уничтожающие американские города. Наконец Хейзел поняла. Боги Олимпа разделились в своей поддержке враждующих сторон, как это происходило всегда, когда воевали смертные. Пока боги будут сражаться друг с другом до полного изнеможения, на севере соберется армия чудовищ. Алкионей оживит своих братьев-гигантов и отправит на завоевание мира. Ослабленные боги проиграют сражение. Борьба смертных будет продолжаться много десятилетий, пока все цивилизации не погибнут, а богиня земли не проснется полностью. Гея будет править вечно.

«Все это, — мурлыкала богиня, — благодаря жадности твоей матери и твоему проклятию: умению находить богатства. Мне бы на это в моем сонном состоянии потребовались долгие десятилетия, может быть, даже века, прежде чем я набралась бы сил, чтобы самой воскресить Алкионея. А теперь он пробудится очень скоро. А вместе с ним и я!»

С жуткой уверенностью Хейзел вдруг поняла, что теперь произойдет. Единственное, что требовалось Гее, это добровольная жертва — чтобы пробудить Алкионея, нужно поглотить душу. Ее мать сойдет в земную трещину и прикоснется к этому жуткому ростку — и будет поглощена.

— Хейзел, уходи. — Ее мать, пошатываясь, поднялась. — Она оставит тебя в живых, но ты должна поспешить.

Хейзел вполне могла себе это представить. И это было самое страшное. Гея выполнит условия соглашения и оставит ее в живых. Хейзел доживет до конца света, зная, что она причина его гибели.

— Нет. — Хейзел приняла решение. — Я не хочу жить. Не такой ценой.

Она заглянула глубоко в свою душу. Воззвала к своему отцу — владыке подземного мира, вызвала все богатства, хранящиеся там. Пещеру сотрясло.

Вокруг зародыша Алкионея забулькала нефть, потом она вспенилась и начала выплескиваться, как из кипящего котла.