Фред Адра - Лис Улисс и клад саблезубых

– Кстати, думаю, не ошибусь, если предположу, что у вашей сестры, госпожа Витраж, есть… – Берта сделала долгую эффектную паузу, – имя!

– Да… – растерялась Жозефина, которая предполагала услышать от сыщицы что-то более существенное. – Ее зовут Анжела.

– Анжела Витраж… – Берта записала имя в блокнот. – Очень хорошо.

– Анжела всегда раньше меня слушалась, – продолжила рассказ Жозефина. – Но с какого-то момента мне стало казаться, что она что-то скрывает. Видите ли… у нас несколько раз были конфликты. Понимаете, сестре казалось, будто я ограничиваю ее свободу тем, что контролирую ее поступки: решаю, с кем ей видеться, а с кем нет, куда ходить можно, а куда нельзя. Она не хотела понимать, что я обязана сделать из нее достойную рысь.

– Молодежь, – понимающе вздохнул Улисс.

– Я сама была такая, – добавила Берта.

– Все мы в молодости делаем глупости, – согласился Улисс.

– Позвольте, позвольте! – возмутилась Жозефина. – Я никогда не делала глупостей!

– Ну, вы же рысь… – с уважением заметил сыщик.

– Вас происхождение обязывает, – пояснила помощница.

– Но не будем отвлекаться, – сказал Улисс. – Итак, вам стало казаться, что Анжела что-то от вас скрывает. Почему вы так решили?

– Она стала мне врать! Говорила, что уроки у репетиторов идут три часа, но на самом деле – только полтора! Я узнала об этом случайно. Так где же она пропадала остальные полтора часа?!

– Или, вернее будет сказать, с кем, – заметил Улисс.

– Да! И это куда тревожнее! Мне она ни за что не согласилась сказать. Кончилось тем, что я запретила ей выходить из дому, а репетиторов приглашала к нам. Анжела поначалу скандалила, объявляла голодовку, угрожала… В общем, вела себя неподобающе для достойной рыси!

– Кошмар, – согласился Улисс.

– Даже не верится, – поддакнула Берта, продолжая что-то черкать в своем блокнотике.

– Такой стыд… – с горечью признала Жозефина. – Надеюсь, это останется между нами?

– Ну разумеется! – Улисс выглядел оскорбленным.

– Вы нам не доверяете? – поразилась Берта и написала в блокноте: «Она нам с Проспером не доверяет».

– Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть! Но поймите меня правильно, честь семьи…

Взмахнув лапой, Улисс прервал Жозефину:

– Извинения приняты! Продолжайте, прошу вас.

– Так вот, с месяц назад Анжела стала вести себя как кроткая овечка. А однажды даже заявила, что я была права, а она ошибалась. И она очень рада, что я настояла на своем.

– У меня уверенность, переходящая в предположение, что госпожа Витраж-младшая была не вполне искренна в своих словах, – сказал Улисс.

Пока Жозефина пыталась мысленно разобраться, что значит «уверенность, переходящая в предположение», Берта добавила:

– На нашем профессиональном языке это называется «усыпить бдительность».

– Хотя некоторые детективы предпочитают говорить «ввести в заблуждение», – уточнил Улисс.

– Но мы выбираем первый вариант, – заметила Берта.

– Как и все великие сыщики в мире, – объяснил Улисс и обменялся с помощницей многозначительными профессиональными взглядами.

– Поэтому, госпожа Витраж, если вы услышите от какого-нибудь детектива фразу «ввести в заблуждение», сразу начинайте сомневаться в его компетенции, – предостерегла Берта.

– Помните, только «усыпить бдительность». – Улисс назидательно поднял указательный палец.

На бедную, совершенно растерянную Жозефину было жалко смотреть.

– Да, теперь я понимаю… Анжела ввела меня в заблуждение, усыпив мою бдительность. Я ей поверила и ослабила гайки, позволив иногда выходить погулять в парк. А неделю назад она пропала. – На глазах Жозефины снова заблестели слезы.

– Как именно? – спросил Улисс.

– Ушла погулять в парк… И не вернулась. Бедная, милая Анжела. Ах, мерзавка, она сбежала от меня! – Похоже, Жозефина никак не могла определиться в своем отношении к сестре. – Найдите, найдите ее! Денег мне не жалко, ведь на карту поставлена честь семьи! Собственно, поэтому я и не хотела обращаться в полицию. Вы же понимаете, огласка нежелательна…

Последняя фраза очень не понравилась обоим сыщикам. Создавалось впечатление, что пресловутая семейная честь госпоже Витраж дороже судьбы сестры. Огласка ей нежелательна, видите ли… А о том, что каждый день на вес золота, она и не думает!

Но как бы то ни было, игру следовало продолжать.

– Что ж, давайте поразмышляем, – произнес Улисс, после чего совершил действие, бесконечно удивившее Жозефину Витраж: встал с кресла, раскрыл над головой зонт и принялся задумчиво расхаживать по комнате. Поведение же Берты повергло и без того потерявшую способность соображать рысь в самый настоящий шок: лисица достала из сумочки бокал и платок, которым стала этот бокал протирать, – и тоже с очень задумчивым видом! Жозефина решила ничего не спрашивать. На всякий случай… В конце концов, она же не знает, как на самом деле у знаменитых сыщиков принято вести расследования. Лучше она будет сидеть молча и тихо бояться, не сошли ли ее гости с ума.

А спектакль, разыгрываемый «детективами Проспером и Антуанеттой», объяснялся просто. В процессе обсуждения предстоящей операции под кодовым названием «Сыщик Улисс и сыщик Берта» Улисс заметил, что у каждого знаменитого сыщика должен быть атрибут: трубка, скрипка или еще что-нибудь. Такой предмет помогает детективу сосредоточиться на обдумывании версий. В качестве подобного атрибута Лис Улисс выбрал зонт, а Берте, после некоторого раздумья, был предложен бокал, который в процессе мыслительной работы следует машинально протирать. Берта заметила, что сыщик, разгуливающий по дому с зонтом, и сыщик, протирающий платком бокал, могут вызвать у окружающих сомнения в их, сыщиков, нормальности. Улисс возразил: во-первых, гениальность есть отклонение от нормы, а значит, гениальный сыщик по определению ненормален. А во-вторых, отсутствие атрибута способно вызвать подозрения, что сыщик на самом деле не сыщик, а шарлатан. Или все равно сыщик, но вовсе не гениальный, а так, слегка отмеченный талантом. Тогда Берта предложила подыскать атрибуты попроще, такие, чтобы не вызывали ассоциации с психиатрической лечебницей. На это Улисс ответил, что все нормальные атрибуты давно разобраны детективами в прошлом, а повторяться нельзя. И вообще, если они будут продолжать тянуть резину, то зонт с бокалом тоже разберут, и тогда им придется еще хуже.

И Берта уступила. А попробуй не уступи, когда имеешь дело с Лисом Улиссом! Правда, сейчас, глядя на изумленную Жозефину, Берта начала ловить себя на крамольной мысли, что все-таки иногда с Улиссом надо спорить до конца.

– Итак, коллега, каковы наши предположения? – спросил Улисс, шагая по комнате с нахмуренным от профессиональной озабоченности выражением морды. Зонт в его лапе мерно покачивался.