Йон Колфер - Зов Атлантиды

Жеребкинса посетила мысль, которой он не мог вообразить и в страшном сне: «Я предпочел бы оказаться рядом с Мульчем Рытвингом».

Осознав это, кентавр содрогнулся.

Орион громко завопил и попятился.

— Нашел! На этот раз — настоящий. Смотри, Жеребкинс, смотри!

Жеребкинс заставил себя посмотреть и удивился, обнаружив, что камень действительно пляшет.

— Это невозможно, — сказал он и подумал: «Неужели он каким-то образом заразил меня своей манией?»

Орион ликовал.

— Все реально! Я все-таки выбрался в мир!

Камень высоко подскочил и заскользил по поверхности замерзшего озера. На том месте, где он лежал, пробив ледяную корку, появилась спасательная капсула. Она лезла все выше и выше, басовито грохоча двигателями, и от вибрации разлетались на куски льдины.

Спустя миг Жеребкинс осознал смысл происходящего и тоже возликовал.

— Элфи! — заорал он. — У тебя получилось! Ты не покинула нас!

Спасбот приземлился и повалился на бок. Открылся передний иллюминатор, и они увидели лицо Элфи, бледное, залитое кровью, сочащейся из многочисленных, пусть и не глубоких, порезов, но сияющие глаза смотрели твердо.

— Топливный блок оттаивал слишком долго, — объяснила она, перекрикивая рев двигателей. — Залезайте и пристегивайтесь, оба. Нам нужно поймать огнедышащее чудовище.

Простота приказа позволила Жеребкинсу с Орионом выполнить его без конфликта реальностей.

«Элфи жива», — подумал Жеребкинс.

«Моя принцесса жива, — радовался Орион. — И мы преследуем дракона».

— Жеребкинс, — обратился он к кентавру, — думаю, мы непременно должны найти на мне родимое пятно. Драконам это нравится.

Мозг Артемиса Фаула, настоящее время

Артемис не исчез бесследно. Он оказался заточен в крошечной виртуальной комнате в собственном разуме. Комната напоминала его кабинет в родовом поместье Фаулов, не хватало только экранов видеонаблюдения на стене. На самом деле и сама стена отсутствовала. Вместо рядов плазменных панелей и цифровых телевизоров перед ним плавало окно в реальность его собственного тела. Он видел то же, что и этот придурок Орион, слышал нелепые фразы, произносимые его собственным ртом, но не мог контролировать действия помешанного на романтике простофили, занявшего место водителя, если использовать автомобильную терминологию, что высоко оценили бы Дворецки и Элфи.

В комнате Артемиса стояли письменный стол со стулом. Одет Артемис был в один из сшитых на заказ костюмов фирмы «Зенья» [11] «Zegna» — итальянский модный лейбл мужской одежды, обуви и парфюмерии. из тонкой ткани. Он видел переплетение нитей на рукаве, чувствовал вес материала, словно у настоящей одежды, но прекрасно понимал, что все это лишь иллюзия, созданная его мозгом с целью навести некоторый порядок в хаосе мыслей.

Он опустился на стул.

Перед Артемисом, на том, что он решил назвать экраном разума, отображались разворачивающиеся в реальном мире события. Фаул морщился, наблюдая, как узурпатор Орион неуклюже пытается очаровать капитана Малой.

«Он окончательно испортит мои отношения с Элфи», — подумал он.

А теперь Орион вздумал обращаться с Жеребкинсом как с каким-то мифическим существом.

В одном Орион не ошибался. Развилась вторая стадия синдрома Атлантиды — психического заболевания, которое он сам навлек на себя комбинацией безрассудных занятий магией и чувства вины.

«И чувство вины я навлек на себя тоже сам, ведь я подставил собственную мать под удар Опал Кобой».

Артемис вдруг обнаружил, что числа не властны над ним, пока он находится внутри собственного мозга. И ни малейшего желания переставить предметы на письменном столе не возникало.

«Я свободен».

Метафорический груз свалился с его аллегорических плеч, и Артемис Фаул снова почувствовал себя самим собой. Живым, умным, сосредоточенным, впервые за многие месяцы. Идеи выпархивали из мозга, как летучие мыши из пещеры.

«Так много нужно сделать. Столько проектов. Дворецки… надо его найти».

Артемиса переполняли сила и энергия. Вскочив со стула, он подбежал к экрану разума. Он пробьется, обязательно вырвется из темницы и вернет этого типа Ориона туда, откуда тот появился. Следующим пунктом в списке текущих дел значилось принесение извинений Жеребкинсу и Элфи за грубость, а потом следовало вплотную заняться захватом космического зонда. Подземная река разбила его «Ледяной куб» вдребезги, но можно построить новый. Чтобы воскресить проект, нужно всего несколько месяцев.

А потом, когда ледникам перестанет грозить опасность, он, возможно, согласится пройти курс восстановительной терапии, обратившись к одному из наименее колоритных психотерапевтов народца. Определенно не к Туччу, который стал ведущим собственного ток-шоу.

Экран оказался не таким плотным, как представлялось Артемису. На деле он был глубоким и вязким и напомнил Артемису трубу подачи плазмы, по которой он пробирался в лабораторию Опал Кобой много лет назад. Тем не менее он настойчиво продвигался вперед и скоро почувствовал, как погружается в холодный вязкий гель и тот, словно цепляясь гибкими пальцами, тянет его назад.

— Меня не устрашить! — закричал Артемис, обнаружив, что может кричать, находясь внутри экрана разума. — Я еще нужен на белом свете!

И запоздало подумал: «Устрашить? На белом свете? Я начинаю говорить как этот кретин Орион».

Эта мысль придала ему сил, и он принялся рвать захватившую его в плен слизь. Приятно чувствовать себя активным и решительным. Артемис ощущал себя прежним Фаулом. Неудержимым.

И вдруг он заметил прямо перед собой нечто яркое и шипящее, словно бенгальский огонь в канун Дня всех святых. Огоньки вокруг множились и множились, медленно погружаясь в гель.

Что это такое? Что они означают?

«Я их создал, — подумал Артемис. — Значит, должен знать».

И спустя миг догадался. Шипящие бенгальские огни на самом деле представляли собой крохотные циферки. Одинаковые. Четверки.

Смерть.

Артемис отпрянул, но тут же овладел собой.

«Нет. Я не стану рабом. Я отказываюсь».

Крошечная четверка царапнула ему локоть, заставив юношу вздрогнуть всем телом.

«Это воспоминание, не более того. Мой разум воссоздает трубу подачи плазмы. Все ненастоящее».

Но удары и укусы ощущались как самые настоящие. Стоило крошечным четверкам обнаружить его, как они сбились в стайку злобных рыбок и принялись загонять Артемиса обратно в кабинет.

Тяжело дыша, он упал на пол.

«Нужно попробовать еще раз», — подумал он. Но не сейчас, Четверки, казалось, наблюдали за ним, повторяли каждое его движение.

«Пятерка, — подумал Артемис. — Чтобы выжить, мне нужна пятерка. Я попытаюсь снова. Скоро. Очень скоро».