Йон Колфер - Зов Атлантиды

«Пятеро, — подумал Артемис. — Пятеро друзей, которые сохранят мне жизнь».

Не снимая скафандра, он уселся напротив, собираясь с силами и с мыслями.

— Жеребкинс, — сказал он наконец. — Должен существовать второй блок управления.

Жеребкинс кивнул.

— Так и есть. Мы всегда изготавливаем резервный. В данном случае использовали клон, поскольку оригинал вышел из строя. Незначительный, честно говоря, сбой, но рисковать, когда дело касается полета в космосе, не стоило. Первый блок отправили на сожжение.

— Куда?

— В Атлантиду. Контракт принадлежал «Лабораториям Кобой». Естественно, это произошло прежде, чем мы поняли, насколько Опал ненормальная.

— Таким образом, если допустить, что Финт Крут получил второй блок управления зондом, отремонтированный Дубцом или кем-нибудь иным из его сообщников, корабль подчинился бы командам, передаваемым этим вторым блоком?

— Конечно. Без вопросов. Их можно было посылать с любого компьютера, оборудованного спутниковой связью.

Дворецки поднял палец.

— Можно, я скажу?

— Конечно, старый друг.

— Жеребкинс. Твоя система безопасности никуда не годится. Когда вы хоть чему-нибудь научитесь? Несколько лет назад гоблины сами построили шаттл, а теперь заключенные умудрились получить доступ к управлению твоей космической программой.

Жеребкинс топнул копытом.

— Эй, дружище, воздержись от субъективных оценок. О нашем существовании много тысяч лет никто не подозревал. Вот насколько надежна наша система безопасности.

— Пять, десять, пятнадцать, двадцать! — закричал Артемис. — Прошу вас. Надо действовать быстро.

— А можно, я тебя потом подразню? — спросил Мульч. — У меня накопилось столько материала.

— После, — отрезал Артемис. — Сейчас нужно понять, куда направляется Финт и с какой целью.

Возражений не последовало, и он продолжил:

— Допустим, Финт использовал исходный блок для управления зондом и задействовал аморфоботов в организации побега. Мы можем отслеживать перемещение этих аморфоботов?

Жеребкинс то ли кивнул, то ли мотнул головой.

— Возможно. Но не слишком долго.

Артемис все понял.

— Гель растворяется в морской воде.

— Именно. Трение между водой и ботами вызывает износ геля, но как только он отделяется от мозга, так сразу начинает растворяться. Никаких зарядов, никаких молекулярных связей. При пузыре размером с дыню процесс занимает несколько часов.

— Несколько часов мы уже потеряли. У нас еще есть время?

— Может оказаться уже слишком поздно. Более точный ответ смогу дать, если мне разрешат выйти из-за парты.

— Конечно, пожалуйста.

Жеребкинс, вытянув вперед руки, встал из неудобного для него сидячего положения и, цокая копытами, прошел в кабину, где быстро ввел химический состав геля в примитивный компьютер автожира и опустил фильтры перед каждым иллюминатором.

— Нам повезло, наемники не тронули сканеры. Пусть каждый выберет себе иллюминатор. Я запустил программу сканирования для обнаружения особого излучения, и след геля должен отображаться зеленым свечением. Кричите, если заметите что-нибудь необычное.

Все расположились рядом с иллюминаторами, за исключением Элфи, занявшей кресло пилота, чтобы немедленно сорваться с места в направлении следа.

— Вижу! — заорал Мульч. — Нет, погодите… Это разъяренный кальмар в поисках своего орешка. Прошу прощения. Понимаю, момент не самый удачный, но я проголодался.

— Есть! — крикнула Джульетта. — Что-то вижу по левому борту.

Артемис бросился к ее иллюминатору. Из глубины воронки поднималась извилистая струйка пузырьков, таявшая прямо на глазах, пузырьки в нижней ее части разделялись на более мелкие, а дальше след и вовсе исчезал.

— Быстро, Элфи! — воскликнул Артемис. — За этими пузырьками!

Элфи врубила двигатели на полную мощность.

— Кто бы мне сказал, что мне придется услышать от тебя такое…

Автожир наемников шел по следу пузырьков, хотя Жеребкинс настаивал на том, что, строго говоря, это были не пузырьки, а капли, и в результате получил удар в плечо от Джульетты.

— Эй, не надо меня бить! — взвизгнул кентавр.

— Строго говоря, это был не удар, а так, похлопывание, — поправила его Джульетта. — А вот это — удар…

След таял прямо на глазах, и Элфи быстро ввела программу отслеживания курса на случай, если «капли» изменят направление или просто исчезнут с экрана.

Артемис сидел в кресле второго пилота, закрыв глаз одной ладонью, а вторую держа перед лицом.

— Большой палец обычно тоже считается пальцем, — сообщил он Элфи. — В этом случае нам ничего не грозит, поскольку всего получается пять пальцев. Но некоторые специалисты утверждают, будто большой палец представляет собой нечто иное, отличающее нас от животных, и в этом случае у нас на каждой руке всего по четыре пальца. Это очень плохо.

«Болезнь прогрессирует», — с беспокойством подумала Элфи.

Дворецки оказался в тупике. Если Артемису кто-то угрожает, порядок действий очевиден: «Поразить противника и отобрать оружие». Но в данном случае Артемиса атаковал его же собственный разум, настраивавший юношу против всех, включая Дворецки.

«Разве я могу доверять любому отданному Артемисом приказу? — маялся телохранитель. — Он может являться обычной уловкой с целью убрать меня с дороги. Как тогда, когда он отослал меня в Мексику».

Он присел рядом с подопечным.

— Артемис, сейчас ты мне доверяешь?

Фаул-младший попытался взглянуть ему прямо в глаза, но не смог.

— Стараюсь, старый друг. Очень хочу, но силы вот-вот оставят меня. Мне понадобится помощь, причем очень скоро.

Они оба знали то, чего Артемис недоговорил: «Мне нужна помощь, пока я окончательно не сошел с ума».

Они проплыли за пузырьками на восток через Атлантику, миновали Гибралтар и вошли в Средиземное море. Незадолго до полудня след внезапно исчез. Последний зеленый пузырек лопнул, когда они находились на глубине пятнадцати метров в двух милях от Венецианского залива, и приборы отображали на экране только яхты и гондолы.

— Это, надо понимать, Венеция. — Элфи всплыла на перископную глубину, пользуясь возможностью пополнить резервуары воздуха и выровнять корабль. — Она прямо перед нами.

— Венеция — большой город, — заметил Дворецки. — И не самое удобное место для поисков. Как мы найдем здесь этих ребят?

Мозг аморфобота в руках Жеребкинса вдруг запищал, установив связь с аналогичным прибором.

— Похоже, это проблемой не станет. Они близко. Очень близко. Очень, очень близко.

Артемису явно не понравилось это эмоциональное заявление.

— Очень, очень близко? Серьезно, Жеребкинс? Ты же ученый. Насколько именно близко?

Жеребкинс показал на люк автожира.