Ренат Янышев - Каникулы юной ведьмы

— Хорошо! Не будем больше тебя кормить хлебом, — сказал папа, стиснув зубы и одновременно подмигнув мне, — после обеда и начнем.

— А как назовем операцию? — не успокаивался Кузнечик.

— Ну… — задумался папа, — операцию назовем «Цунами»!

Я схоронилась за деревьями и следила, когда Кузнечик подаст знак с дерева. Тогда я проникну внутрь и вытащу оттуда ружье — чертенок разведал, где оно лежало. Соль мы уже утащили всю. О чем повар еще не знал. Да и спички тоже. Против ожидания, все это проделал Кузнечик, желая отличиться. Осталось только утащить несколько ружей и патроны к ним. Папа в это время находился в пещере с, как он выразился, «диверсионно — подрывной» целью. Закончив похищение, мы должны были поднять крик и вой, чтобы все ученые выскочили из пещеры, а в это время папа бы и испортил движок. Ну а после я бы забрала оттуда его. Такое вот «Цунами».

Пират нам помешать не мог, потому что бородачи взяли его с собой в пещеру. Так что операция прошла удачно. Я не знала, как называются по-правильному все эти ружья и карабины, которые я вытаскивала из палаток и передавала крестному, да и не хотела знать. Зато скоро дед Кузя стал похож на героев американских боевиков — весь увешанный оружием. Только борода все дело портила. Я смотрела на деда Кузю и завидовала ему — он такой сильный. Я тащила одно ружье, сгибаясь и кряхтя, а он стоит с четырьмя, и хоть бы хны. Хотя, с другой стороны, на то они и взрослые, чтобы быть сильнее.

Кузнечик еще раз прошмыгнул по палаткам, но ничего больше ценного не узрел и разрешил закончить операцию. Все оружие мы попрятали в лесу, а соль и спички положили в мой рюкзачок, чтобы отдать Карповне.

Вскоре повар обнаружил пропажу и спичек, и соли, и всего прочего и теперь вызывал всех из пещеры по рации.

Едва у входа показались ученые, я мгновенно перенеслась к папе. Кузнечик же остался, по собственной инициативе, следить за бородачами.

Папа у движка вовсю чертыхался, как сапожник. С гаечными ключами в перемазанных ручках, с всклокоченными волосами он был так уморителен, что я рассмеялась.

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, — досадовал папа. — Силы-то нет у меня! Ну-ка, чем смеяться, давай ты попробуй.

И папа показал мне гайку, которую надо было открутить. Но ничего не вышло. Ни одна гайка не захотела откручиваться. Повозившись еще несколько минут, папа бессильно опустил руки, но тут же воспрял духом:

— Ника! Ты видела у Карповны сахар?

— Нет, — пожала я плечами.

— Жаль! — искренне огорчился папа и вдруг закричал: — Нет! Еще не все потеряно! Ну-ка, сгоняй в Белозеро и притащи оттуда чашку сахарного песка.

Я удивилась, зачем папе так нужен сахар, но выполнила его просьбу. В доме в Белозере все оставалось по-прежнему, только тонкий налет пыли опять начинал придавать нежилой вид горнице. Я быстро набрала в стоявшую на столе чашку сахар и вернулась к папе.

Надо сказать, что мне очень стали нравиться мои способности: я спокойно могла вернуться туда, где побывала хоть раз, пусть как далеко. Просто я еще забывала об этом. А так, р-раз — и я в Белозере! А захочу — ив Осло окажусь! И тут я поняла, что зимой смогу побывать в самых разных уголках Земли.

Тем временем папа открутил крышку бензобака и высыпал прямо туда весь сахар. И тут же плотно закрутил крышку обратно.

— Ну а теперь можно отсюда сматываться! — с довольным видом сообщил папа.

И мы вернулись в ведьмин домик.

За обедом папа был весел и строил планы:

— Я думаю, что к вечеру они поймут безнадежность своего положения, вызовут вертолет и уже завтра, собрав все свои пожитки, улетят восвояси. Так что максимум к завтрашнему вечеру их уже здесь не будет.

Когда все вышли из-за стола, Анна Карповна отозвала меня в сторонку:

— Пускай твои пока сами чем-нибудь займутся во дворе, а ты останься со мной. Я хочу с тобой немножко поговорить.

Так что папа и крестный одни пошли что-то чинить на дворе. Я же осталась в избе. Мы снова уселись за стол друг напротив друга. И я впервые рассмотрела как следует нашу хозяйку. И совсем она нестрашная оказалась. Только сильно морщинистая. Зато глаза ярко-синего цвета очень добрые и веселые. И я поняла, что ведьма просто притворялась передо мной злой и сердитой.

— Я хочу, Никочка, раскрыть тебе некоторые тайны. Но перед этим спрошу тебя: хотела бы ты стать настоящей ведьмой?

— А я разве ненастоящая? — удивилась я.

— Нет, ты — настоящая. Просто у тебя уже есть способности, но еще нет знаний и умения применить их. Так вот, хотела бы ты научиться быть настоящей ведьмой?

Тут я вспомнила, как папа шутил про ведьминскую школу, и подумала: вдруг мне предлагают поступить в такую спецшколу, где учатся только маленькие чертенята и ведьмы. Вот здорово, хоть бы одним глазком туда заглянуть! И я, конечно, согласно кивнула. Еще бы! Чем эту математику и русский учить, лучше учиться всяким разным чертовским штучкам.

Но Анна Карповна тут же разочаровала меня:

— Не бойся, долгой учебы не будет. Просто я обучу тебя тайному языку. На этом языке писали в древности волхвы. А потом я отдам тебе свою книгу. Вот и все обучение.

И хозяйка, отойдя от стола, достала из большого сундука, стоявшего под окном, маленький сундучок, сделанный из серебра, и бережно его поставила на стол. Внезапно крышка открылась сама по себе, и Карповна достала оттуда сверток из шелка, под которым угадывались очертания большой книги. Откуда-то из памяти всплыло название для подобных старинных книг — «фолиант». Оно гораздо больше подходило тому, что я увидела, — толстый кожаный, на костях переплет, серебряная застежка, и никакого названия. Анна Карповна положила руку на переплет и торжественно произнесла:

— Этой книге уже больше двух тысяч лет. Ее переписали с еще более древних. Скоро она станет твоей.

— А что там? Заклинания? — шепотом спросила я. Древность этой книги просто ошарашила меня.

— Нет! Обычные люди за долгую историю своего существования понапридумывали множество небылиц про ведьм и колдунов, в том числе и про необходимость заклинаний для волшебства. На самом деле заклинания — это так, для пущего эффекта. Пробормочешь какую-нибудь чушь, руками помашешь, когда лечишь больного или раненого, и все — он доволен. А если ничего этого он не увидел и не услышал, то что получается? Он начинает думать, что сам исцелился. Или, что гораздо хуже, что ведьме помогает дьявол. Которого, кстати, придумали сами же люди.

— Ой, ну а черти-то есть? Настоящие? Вон ведь лешие — то есть!

— Никочка! Неужели ты еще ничего не поняла? Изначально на Земле жили только люди, которые от собственного бессилия придумывали всякие сказки про нечистую силу и прочие чудеса. А потом появились те, первые, со скрытыми способностями. Такие же, как ты и я. Только им никто ничего не объяснял. Вот ты захотела, чтобы твой чертенок ожил, дунула на него, и все! Теперь он живой, настоящий. Так и те — первые, что стали для обычных людей колдунами и магами, насоздавали всяких существ, сами того не ведая. С тех пор так и повелось. Так появились и гномы, которые обзавелись уже своими тайнами, своей историей. Ясно?