Борис Карлов - Карлуша на Луне

Не успела бетонная плита занять свое место в квадратике пола, как снаружи загремела щеколда, дверь растворилась и на пороге возникли Хорёк с Губошлёпом.

— Эй! — крикнул Хорёк в темноту. — Эй, ты, как тебя там, Тихоня! Пошли на допрос, у шефа кулаки уже чешутся…

Он засмеялся, но Губошлёп испуганно дёрнул его за рукав:

— Погоди, сдается мне, что здесь никого нет. Зрение у меня как у кошки.

— Брось, как это нет? Спрятались. А ну вылезайте, а то как полосну сейчас из автомата куда попало, я такие шутки не люблю.

— Говорю я тебе, они сбежали!

Тут и Хорёк основательно струхнул: теперь стоило подумать, о кого именно Ханаконда будет чесать свои кулаки.

— Ты вот что, — сказал он Губошлёпу, — пойди посмотри, где они. Вон тут сколько всего навалено — и ящики, и мешки, и рулоны какие-то…

Стиснув в трясущейся руке револьвер, Губошлёп спустился в подвал и стал боязливо передвигать оставшиеся после строительства дома материалы.

— Нет их здесь, точно говорю, сбежали.

— Что ты мелешь! Как они могли отсюда сбежать?

Хорёк спустился, подошел к оконцу и подергал рукой толстые прутья решетки, для уверенности пару раз стукнул по ним прикладом.

— Ерунда какая-то, не могли они никуда отсюда деться. Иди скажи шефу.

Губошлёп нехотя поплелся к шефу, а Хорёк встал в дверях с автоматом на изготовку.

Поспешно явились Жмурик, Тефтель и Ханаконда, а также зажимавший ладонью глаз заплаканный Губошлёп.

— Такие дела, шеф, — заговорил Хорёк, — Губошлёп сказал, что в подвале никого нет, а я говорю, что быть этого не может…

Ханаконда щелкнул выключателем, и при свете картина стала выглядеть ещё загадочней. Было совершенно ясно, что пленники никуда не могли отсюда деться. Железная дверь закрывалась снаружи, а коридор хорошо просматривался из гостиной. В стенах не было вентиляционных отверстий, а через прутья оконной решетки могла бы пролезть разве что кошка. Было от чего потерять голову.

— Надо уходить, — сказал Ханаконда. — Что бы за ерунда здесь ни творилась, мне это не нравится.

— Куда рванем, шеф? — спросил Хорёк.

— Есть одно место, в лесу.

— В лесу? А как же это… Ну, вы хотели…

— Ладно, всем тихо. К телебашне надо присмотреться, чтобы вышло тип-топ, наверняка. Тебе, Губошлёп, наклеим усы — устроишься там на какую-нибудь ночную работу. Всё хорошенько разнюхаешь, а после пойдем на дело. Тех двоих тоже возьмём с собой: если что, будем прикрываться ими от пуль.

— Эй, шеф, кажется, они как раз хотят что-то сказать, — кивнул Тефтель в сторону гостиной.

Мига и Кролл всё ещё были привязаны к стульям. Они мычали и энергично раскачивались, с ужасом глядя на окна.

Все повернули головы, да так и ахнули: прямо во дворе плотной шеренгой выстроилось полицейское оцепление — хорошо экипированные штурмовики с пуленепробиваемыми щитами.

Бандиты метнулись в другую комнату, в третью… Но со всех сторон дом окружали прозрачные щиты и ощетинившиеся стволы.

— А-а-а!! — в отчаянии завопил Губошлёп. — Окружили! Не уйти, сгинем все на болоте!!

Круто развернувшись, Ханаконда заехал паникеру кулаком в ухо, и тот кубарем отлетел в угол.

— Тихо, — сказал шеф, — всем тихо. Есть у меня подарочек для фараонов, глазом моргнуть не успеют. А ну быстро все за мной.

Открыв своим ключом неприметную дверь, он юркнул в тёмное помещение. За ним последовали остальные, в том числе и отвязанные от стульев Мига и Кролл.

Компания оказалась в гараже, где в полумраке вырисовывался автомобиль повышенной проходимости фирмы «Циклоп». Своими устрашающими размерами он напоминал бульдозер. С улицы слышался голос говорящего через громкоговоритель Фокса, который давал бандитам минуту на размышление.

— Вперед! — скомандовал Ханаконда и запрыгнул в машину.

Все запрыгнули за ним следом, Хорёк ударил по педалям, четыре ведущих колеса провернулись на месте, и в следующее мгновение автомобиль рванулась вперёд, словно огромное пушечное ядро, сокрушив металлические ворота.

Не ожидавшие такого фортеля полицейские едва успели отпрыгнуть в стороны. Автомобиль с визгом вырулил на шоссе и в мгновение ока скрылся за поворотом.

— Ах, чтоб тебя! — в сердцах крикнул Фокс. — По машинам!

Вереница полицейских автомобилей с воющими сиренами и крутящимися мигалками устремилась в погоню. Но сам Фокс только устало облокотился о капот. Он понимал, что преследование не принесет никаких результатов.

Успев увидеть, что Ярило и Злючкин ухнули в пелену облаков, так и не раскрыв своих парашютов, Карлуша стал кричать по рации, давая им советы, но те уже попали в зону глушения радиоэфира и ничего не слышали. Впрочем, как мы уже знаем, для них всё закончилось относительно благополучно.

Флегматично паривший неподалёку Пухляк хранил молчание.

— Эй, ты! — окликнул его Карлуша. — С тобой-то хоть всё в порядке?

Их переговорные устройства исправно работали, потому что они находились очень близко друг от друга. В ответ Пухляк только сокрушённо произнес что-то вроде «о-хо-хошеньки-хохо…».

— Ладно, ты не очень расстраивайся, — сказал Карлуша. — Мы ведь не виноваты, что нас стащили. Эти профессоры перед нами ещё извиняться будут. Если, конечно…

Карлуша осекся, а Пухляк опять что-то про себя запричитал.

— Ну ладно, ты не охай, смотри лучше, куда мы падаем.

Поскольку ветер сносил их в сторону довольно долго, они уже оказались над лесом где-то между Хрумстиком и Давилоном. Теперь у них под ногами темнела ветками берёзовая роща, и верхушки деревьев стремительно приближались.

— Ой! — сказал Карлуша, застряв на самой верхушке берёзы.

— Ох… — сказал Пухляк, повиснув так, что ноги его почти касались земли.

Если мы вспомним, что растения на Луне имеют размеры в двадцать раз меньшие, чем у нас на Земле, станет понятно, почему в первую минуту Карлуша не смог правильно оценить той высоты, на которой находится. Он думал, что находится где-то чрезвычайно высоко, а потому вцепился в верхушку берёзы мёртвой хваткой.

Тоненькая берёзка, имевшая в действительности рост никак не выше двух гномов, стала прогибаться под его тяжестью, и Карлуша почувствовал, что снова куда-то летит.

— А-а-а!! — завопил он, вообразив, что падает с огромной высоты.

Но уже в следующую секунду падение прекратилось, и он благополучно сел на мягкую лесную землю. А гибкая берёзка, освободившись от груза, снова распрямилась, сбросив с себя вместе с диковинным гномом последние жёлтые листочки.