Борис Карлов - Карлуша на Луне

Не в силах произнести что-либо членораздельное, он снова и снова заходился смехом, кашлял и утирал слёзы. Секретарь вывел предпринимателей из кабинета владельца фирмы. Уже внизу, на улице, их догнал курьер и вручил каждому по двадцатифертинговой купюре.

— Господин Циклоп просил передать, что он никогда в жизни так не смеялся и будет рад видеть вас снова, если вы опять будете рассказывать ему про велосипед, — доложил курьер, улыбаясь до самых ушей.

Изобретатели взяли деньги.

Зайдя в ближайшее кафе, они снова встретились с довольным жизнью картофельным фермером. За соседним столиком он уже рассчитывался за свой заказ.

— Как дела в профсоюзе крутильщиков? — поинтересовался он приветливо.

— Пока неважно, — признался Карлуша. — Но может быть, в другом месте повезёт.

— Конечно повезёт! — заверил их фермер и снова распрощался.

Приятели съели по хорошему обеду с десертом, заплатив два с четвертью фертинга за оба, и вышли на улицу.

— Слушай, — сказал Карлуша, — может, нам одеться надо получше? Они, наверное, думают, что мы какие-нибудь бродяги или сумасшедшие.

Но Пухляк, который был однажды миллионером и успел приобрести в этом деле некоторые навыки, имел другое мнение.

— Это ничего, — сказал он, — что у нас вид небогатых гномов. Богатый не пойдет куда-то просить, а сам откроет своё дело, ему и ссуду в банке дадут. А вот нищий изобретатель — это для богача настоящая находка. Нищего изобретателя можно купить за сотню-другую фертингов. Знаешь что, — он остановился, — нам надо не дорогие костюмы, а наоборот, вырядиться как-нибудь по-дурацки.

С этими словами он снял курточку и вывернул её наизнанку. Теперь снаружи оказалась клетчатая подкладка. Рюкзак с сушёными грибами он перевесил на грудь (тут, кстати, появилась приятная возможность периодически запускать туда руку). Теперь он действительно приобрёл чудаковатый вид. Для полной убедительности Пухляк купил в аптеке круглые очки с толстыми линзами и стал совершенно близоруким.

Карлуша и без переодеваний имел попугайский вид, поэтому Пухляк не счел необходимым дополнять чем-то его гардероб, а только велел ему заикаться. «Если гном заикается, — сказал он, — всегда кажется, что его легче облапошить».

До того как заявиться к господину Пудлу, они вообще подошли к делу серьёзнее и первым делом зарегистрировали своё изобретение в патентном бюро. Чиновник долго рассматривал так и сяк корявый рисунок, пожал плечами и выдал друзьям патент на изобретение конструкции «велосипед». Он давно уже перестал чему-либо удивляться.

Господин Пудл принял посетителей в светлом просторном кабинете. Так же как у Циклопа, из его огромного окна открывался вид на весь город и на небоскрёб конкурента (наверное, чтобы не расслабляться). Выше их офисов была только вывеска небоскреба «ПУПС», получившего недавно государственный статус.

К чудакам-изобретателям у господина Пудла было свое особенное отношение. Однажды он подсчитал, что в среднем каждое десятое изобретение, кажущееся на первый взгляд нелепостью, в результате приносит его предприятию значительную прибыль. Поэтому он не жалел своего собственного времени на остальные девять, действительно совершенно бесполезные. Он был уверен, что, перебирая пустую руду, обязательно наткнётся когда-нибудь на свою золотую жилу.

Пудл очень любезно принял Карлушу и Пухляка, усадил их в кресла и приготовился слушать. Пухляк неспешно объяснил устройство велосипеда, мелом нарисовал на имевшейся в кабинете доске схему и подробно рассказал о предназначении каждой детали механизма.

Некоторое время ещё Пудл смотрел на рисунок, а затем спросил:

— Но почему вы думаете, что это устройство будет работать, то есть ездить по земле? Вы учитываете трение огромного количества соприкасающихся между собою деталей? Вы не думаете, что вся конструкция перекосится при первом же нажатии на педали? Вы подумали о том, что гном не сможет балансировать на двух колесах? (Впрочем, это как раз не важно: приставить третье колесо не проблема.) И наконец, вы подумали о том, как будет выглядеть со стороны гном, сидящий верхом на такой конструкции и дрыгающий ногами с целью вращения колес?

Изобретатели недоуменно переглянулись: эти вопросы никогда не приходили им в голову. Не долго думая Карлуша привёл неотразимый аргумент:

— Вообще-то у меня был велосипед, и ничего такого…

Он совсем позабыл, что надо заикаться, и Пухляк посмотрел на него сердито.

— Как! — воскликнул Пудл. — У вас был опытный образец?

Изобретатели согласно закивали.

— И вы молчали? Где же он?

— К сожалению, этот… образец у нас украли, — пояснил Пухляк, но, заметив, как меняется лицо господина Пудла, быстро поправился: — То есть он утонул в реке. Да, да, утонул в реке, упал с моста.

Пудл нажал кнопку, и в дверях появился секретарь.

— Пригласите главного инженера.

Примчался главный инженер.

— Сделайте мне к завтрашнему дню опытный образец этой конструкции, приказал Пудл. — Эти господа… — он заглянул в свои пометки, которые делал на всем протяжении разговора, — господа Пухляк и Карлуша будут вас консультировать по ходу дела.

Поднявшись с места, Пудл улыбнулся и протянул руку:

— Завтра мы продолжим наш интересный разговор, господа.

Изобретатели по очереди пожали ему руку и вышли с главным инженером.

Пудл снял трубку и позвонил в патентное бюро. Чиновник подтвердил, что диковинную конструкцию под названием «велосипед» час назад зарегистрировали некто Пухляк и Карлуша.

— Они не такие уж простаки, какими хотели показаться, — проворчал Пудл. — Посмотрим, что принесёт завтрашний день…

Наверное, читателю интересно, почему на Карлушу и Пухляка не подействовал гипнотический порошок, содержавшийся и в пище, и любых напитках, сделанных на основе водопроводной воды. Однако и мы также недоумеваем по этому поводу, но вместе с тем обещаем вскоре найти объяснение этому феномену. А пока наши предприниматели бьются над воссозданием конструкции «велосипед», перенесёмся во дворец его сиятельства господина Пупса, который в это время опять распекал одного из своих министров:

— Не смейте возражать, господин Фокс! Вы сделали всё возможное, чтобы преступники благополучно скрылись. Почему вы не доложили мне сразу, как только установили их местонахождение?

— Я опасался утечки информации, ваше сиятельство.

— Ага! А между тем вам следовало опасаться совсем другого.