Кир Булычев - «Гостья из будущего». Сценарий фильма

— Спать, всем спать! — говорит Мария Павловна и идёт к палате, где её ждут Алиса и Юлька.

Она жестом загоняет их в палату.

— Это была наша палата, — говорит Алиса.

— Да, — говорит Мария Павловна. Этот мерзавец, нарушивший клятву Гиппократа, этот так называемый врач, Александр Борисович, снова полез в палату в сопровождении твоего папочки.

— А вам не показалось? — спрашивает Алиса.

Мария Павловна протягивает из–за спины руку. В ней — чёрный ботинок.

— А это мне тоже показалось?

— Похоже на ботинок Алика Борисовича, — говорит Юлька.

— Вот именно. И я вам должна сказать: ваше счастье, что я перевела вас в другую палату, а бандиты этого не знали. Завтра утром я подниму на ноги не только милицию, но и медицинскую общественность.

— А они не вернутся? — спрашивает Юлька.

— По крайней мере, до завтра они обезврежены, — говорит Мария Павловна. — А ты, Алиса, уверена, что это не твой папа?

— Кому такой нужен?

— К сожалению, родителей мы не выбираем.

— Нет, честное слово, нет. Мой папа профессор.

— Этот не производит впечатление профессора.

Она закрывает за собой дверь.

— Нам повезло, — говорит Юлька. — Что нас перевели в другую палату и они не знали, куда.

— Но покоя не будет, — говорит Алиса. — Надо уходить.

И тут из коридора раздаётся снова крик, грохот, вой…

Алиса вскакивает, зажигает свет.

— А говорила, что они больше не вернутся, — говорит Юлька.

По коридору, преследуемый Марией Павловной, бежит Алик Борисович. Она лупит его сразу и шваброй, и его же собственным ботинком. Правда, на ногах у него уже два ботинка, так что тот, что в руке Марии Павловны — лишний.

Юлька закрывает спиной Алису.

Алик Борисович видит Юльку, кидается к ней, умудряется втиснуться в дверь, которую держит Юлька, и наваливается животом, чтобы не пропустить Марию Павловну.

— Сдавайся, лжедоктор! — кричит Мария Павловна, стуча в дверь ботинком. — Я всё равно вызову милицию! Тебя арестуют. И дети твои будут напрасно оплакивать свою сиротскую жизнь.

— Мария Павловна! — умоляющим голосом говорит Алик Борисович. — Это какое–то недоразумение. Мне позвонил ночной дежурный и сказал, что кто–то под моим именем…

— Что же, я вас не знаю, что ли! Оставьте ребёнка в покое! Она и так травмирована троллейбусом!

— Я был в это время в кино! Клянусь вам! Шурочка может подтвердить!

— Шурочка что хочешь подтвердит, — говорит Мария Павловна. — Она в вас влюблена.

— Чепуха! Мы просто дружим!

Юлька подняла вазу с цветами и занесла над головой, чтобы ударить Алика Борисовича, который увлечён разговором.

— Погоди! — говорит Алиса. — Он настоящий.

— Что? — Алик Борисович оборачивается, видит, что Юлька готова его ударить, закрывает голову руками и садится на койку.

Мария Павловна врывается в дверь.

— Он настоящий! Он не виноват! — Алиса пытается закрыть собой Алика Борисовича.

— Настоящий? — сурово говорит Юлька, не выпуская вазы. — А ты смотри на его ботинки.

Все смотрят на ботинки Алика Борисовича.

Они надеты наоборот.

— Ну простите, простите, — говорит Алик Борисович, нагибаясь, чтобы снять ботинки. — Я уже раздевался, когда позвонили. И очень спешил.

Он снимает ботинки и начинает их переодевать.

— Вроде другой, — говорит неуверенно Мария Павловна, опуская швабру. — Но очень похож.

— А это что? — спрашивает Алик Борисович, глядя на третий ботинок в руке Марии Павловны.

— Ваш третий ботинок, — говорит Мария Павловна.

— У меня нет третьей ноги. Пошли в ординаторскую, — говорит Алик Борисович строго, — и вы меня введёте в курс дела.

— Правильно, — соглашается Мария Павловна, — девочкам давно пора спать.

— Спокойной ночи, — говорит Алик Борисович. — Поставь вазу на место, Юлька.

Юлька всё ещё держит вазу над головой.

Они уходят.

— Придётся бежать, — говорит Алиса. — Только ещё не знаю, куда.

— Я знаю, — говорит Юлька и ставит вазу на место.

Камера наезжает на вазу.

Стоп–кадр.

Руки фокусника разрезают вазу пополам и разводят обе половинки в разные стороны.

Из вазы высыпаются вопросительные и восклицательные знаки.

В обратном порядке происходит манипуляция с вазой: вопросительные и восклицательные знаки ссыпаются в вазу, обе её половинки соединяются, ваза водворяется на место. Слышен шум дождя.

В кадре — зонт. По нему — дождь. Камера — вниз — и снова инструменты: контрабас, фортепьяно, руки фокусника, манипулирующие булавами, ударные, контрабас… и т. д.

Раннее утро. Чуть моросит дождь. Зябко. На земле мокрые листья.

Спящее здание больницы. Только одно или два окошка светятся в верхних этажах. Вдруг окно на первом этаже начинает раскрываться.

Одна за другой из него осторожно вылезают Алиса и Юлька. Всё тихо. Они несутся к кустам, прячутся там, смотрят на больницу.

Никто не заметил их бегства. Холодно. Они в тапочках и пижамах. Чуть поёживаются.

— Надо дворами, — говорит Юлька. — А то кто увидит — тут же вернут.

— Почему?

— А как мы одеты?

— Разве каждый одевается не как хочет?

— Как принято. Погоди, может, они нас здесь подстерегают.

— А чего им не спать? — отвечает Алиса.

— После такой взбучки? Они с утра нами займутся. Вот увидишь.

— Надеюсь, не увижу.

Девочки выбираются из кустов и бегут к выходу из сада, который тянется за больницей. Останавливаются перед пустой улицей.

— Извини, что я тебя втравила в такую историю, — говорит Алиса.

— Ты не виновата. Я сама тебя к себе пригласила. А куда тебе ещё деваться?

— Спасибо, — говорит Алиса.

Они выходят на улицу. И не замечают, как из–за поворота показывается патрульный «Жигулёнок».

— Девочки в пижамах, остановитесь, — слышен радиоголос.

Девочки оглядываются и бегут в ближайший двор. Вслед несётся голос:

— Девочки в пижамах, вы простудитесь.

Алиса с Юлькой вылетают в сквер и останавливаются, радуясь освобождению от опасности. И тут же опять слышен голос:

— Грибкова, ты что тут делаешь? Ты же в больнице.

Фима Королёв гуляет со своей собакой. Он в плаще, ёжится от холода.

— И в таком виде!

— А, Королёв, — говорит Юлька вежливым голосом, — меня, понимаешь, выписали.

— Чего? В одной пижаме? На рассвете?

— Что делать, больницу закрывают на ремонт, — говорит Юлька. — Кстати, познакомься, моя новая подруга, Алиса. Мы с ней в одной палате лежали. Она в Москве проездом.

— Алиса, — Алиса протягивает руку.

— Как?

— А что? Мы разве раньше встречались?

— Нет, не видал. Просто редкое имя. Алиса в Стране чудес.

— Имя как имя, — говорит Юлька, — ты что, хочешь, чтобы мы совсем замёрзли?

— Я бы дал вам плащ, — говорит Фима, — только моя мать сразу спросит: ты куда плащ дел?