Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и принц-полукровка

Он закрыл ворота перед её лицом с громким лязгом и снова постучал по цепям своей палочкой, и они скользнули, гремя, на своё место.

— Я думаю, тебе следовало бы оставить старого, — сказал Снейп, злоба в его голосе была очевидна. — Новый выглядит хило.

Поскольку Снейп качнул фонарём, Гарри мимолётом увидел выражение шока и злости на лице Тонкс. Потом оно опять покрылось тьмой.

— Спокойной ночи, — сказал ей Гарри через плечо, поскольку он вместе со Снейпом уже направлялся к школе. — Спасибо за… всё.

— До скорого, Гарри.

Снейп хранил молчание минуту, или около того. Гарри чувствовал, будто его тело излучало волны ненависти так сильно, что Снейп мог чувствовать, как они испепеляют его. Он возненавидел Снейпа с их первой встречи, но Снейп навсегда и бесповоротно поставил себя в положение, из-за которого ему нет прощения за то, как тот относился к Сириусу. Что бы ни говорил Дамблдор, у Гарри было время подумать об этом летом, и он пришёл к выводу, что ехидные замечания Снейпа в адрес Сириуса о том, что тот отсиживается в безопасности, в то время, как члены Ордена Феникса сражались с Волдемортом, были, возможно, преобладающей причиной того, что Сириус примчался в Министерство в ту ночь, когда он умер. Гарри цеплялся за это мнение, так как оно позволяло обвинять Снейпа, который был удовлетворён смертью Сириуса, и ещё потому, что он знал всех, кто не сожалел о смерти Сириуса, и одним из этих людей был тот, кто сейчас шагал рядом с ним в темноте.

— Полсотни баллов с Гриффиндора за опоздание, — сказал Снейп. — И, позволь заметить, ещё 20 за твоё маггловское одеяние. Ты знаешь, я не помню ни одного факультета, который проявил бы себя так плохо на самых началах семестра. Мы даже ещё не начали есть пудинг. Ты, должно быть, поставил рекорд, Поттер.

Неистовство и ненависть бурлили внутри Гарри, было похоже, что он сейчас дойдёт до белого каления, но пусть он лучше будет отправлен обратно в Лондон, чем скажет Снейпу почему он опоздал.

— Я полагаю, Поттер, что ты хочешь войти? — продолжил Снейп. — И без летающей машины вы решили, что решение вломиться в Большой Зал прямо в середине церемонии произведёт драматический эффект?

Гарри с виду был спокоен, в то время как его грудь, казалось, вот-вот была готова взорваться. Он знал, что Снейп пришёл, чтобы наказать его, и как всегда, в те минуты, когда он мог нервировать и мучать Гарри со знанием того, что никто иной не услышит этого.

Они, наконец, достигли ступеней замка, и величественные передние дубовые двери распахнулись, пропуская их в обширный зал, увешанный флагами. Взрыв смеха, болтовни, звона тарелок и стаканов приветствую их перед открытыми дверьми, ведущими в Большой Зал. Гарри захотел надеть плащ-невидимку, и таким образом достичь своего места за гриффиндорским столом (который, к сожалению, был самым далёким от входа) будучи незамеченным. Снейп будто читал его мысли. Он сказал:

— Без плаща. Ты можешь идти так, чтобы все видели тебя, ты этого хочешь сам, я в этом уверен.

Гарри сдвинулся с места и зашагал через открытые двери. Это был хоть какой-то способ, чтобы уйти от Снейпа подальше. Большой Зал, с его четырьмя длинными столами факультетов, столом учителей и рабочего персонала в самом верху помещения, был украшен, как обычно, летающими свечами, которые заставляли тарелки снизу пылать и блестеть. Всё это было, словно слабая дымка для Гарри, который шёл так быстро, что уже проходил мимо стола Хаффлпаффа, когда некоторые ученики начали пялиться на него. И к тому времени, когда они встали, дабы хорошенько его оглядеть, он подошел к Рону и Гермионе и сел на скамейку между ними.

— Где ты был, чтоб мне провалиться, что ты сделал со своим лицом? — сказал Рон, таращась на него со всеми остальными учениками по соседству.

— А что со мной не так? — сказал Гарри, хватая ложку и косясь на него с искаженным лицом.

— Ты весь в крови! — сказала Гермиона. — Подожди…

— Она взмахнула своей волшебной палочкой, сказав Тергео, и очистила его от запёкшейся крови.

— Спасибо, — сказал Гарри, чувствуя, что теперь у него чистое лицо. — Как выглядит мой нос?

— Нормально выглядит, — сказала Гермиона резко. — Что с ним должно быть? Гарри, что произошло? Мы были так испуганы!

— Я скажу вам попозже, — быстро ответил Гарри. Он ощущал, что Джинни, Невилл, Дин и Симус слушают их разговор; даже Почти Безголовый Ник, привидение Гриффиндора, летал вдоль лавки, чтобы подслушать их разговор.

— Но… — сказала Гермиона.

— Не сейчас, Гермиона! — сказал Гарри многозначительным голосом. Он надеялся, что все решат, что он был втянут в нечто героическое, предпочтительно приукрашенное чем-либо вроде парочки Пожирателей Смерти и дементором. Конечно, Малфой уже распространил свою историю так широко, как он мог, но всегда оставалась надежда, что эта байка не дойдёт до ушей большинства гриффиндорцев.

Он увидел около Рона несколько куриных ножек и немного жареной картошки, но они исчезли до того, как он взял их, заменившись на пудинг.

— Ты пропустил сортировку, — сказала Гермиона, в то время как Рон принялся за шоколадные пирожные.

— Шляпа сказала что-нибудь интересное? — спросил Гарри, беря кусок пирога с начинкой из патоки.

— На самом деле в основном всё то же… советовала нам всем объединиться перед лицом врагов. Ну ты знаешь…

— Дамблдор упоминал Волдеморта?

— Ещё нет, но он же всегда бережёт свою подходящую к событиям речь к концу церемонии, ведь так? Значит, ждать осталось немного.

— Снейп сказал, что Хагрид опоздал на церемонию…

— Ты видел Снейпа? Каким образом? — промямлил Рон с полным ртом пирожных.

— Да так. Столкнулся с ним, — уклончиво сказал Гарри.

— Хагрид опоздал только на несколько минут, — сказала Гермиона. — Смотри, он махает тебе, Гарри.

Гарри взглянул на стол преподавателей и улыбнулся Хагриду, который также приветствовал его. Хагрид никогда не мог управлять своими эмоциями так, как это делала с достоинством профессор МакГонагалл, декан Гриффиндора, макушка головы которой находилась где-то между локтём и плечом Хагрида, так как они сидели рядом, и которая неодобрительно смотрела на полное энтузиазма приветствие великана. Гарри был удивлён, увидев учителя предсказаний, профессора Трелони, сидевшую с другой стороны от Хагрида; она редко покидала свою комнату в башне, и Гарри никогда не видел её на церемонии начала учёбы ранее. Она выглядела как всегда: со своими блестящими бусами и влачащейся шалью, её глаза были увеличены до невероятных размеров её очками. Всегда воспринимая её как мошенницу, Гарри был поражён в прошлом году, когда узнал, что это она предсказала, что Лорд Волдеморт убьёт его родителей и нападёт на Гарри. Знание этого заставляло его всё меньше желать находиться в её компании, но, слава богу, в этом году он бросит Предсказание. Её огромные глаза смотрели в его направлении; он поспешно сместил свой взгляд на стол Слизерина. Драко Малфой изображал разбитие носа со смехом и аплодисментами со стороны его дружков. Гарри бросил пристальный взгляд на свой пирог с начинкой из патоки, гнев внутри него разгорался с новой силой. Он бы многое отдал за то, чтобы подраться с Малфоем один на один.