Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Волшебный камень

И тут случилось нечто такое, что заставило его подпрыгнуть чуть ли не на метр вверх — а какие-то ребята, стоявшие позади него, страшно закричали:

— Что это?!

Гарри, как и все остальные вокруг, просто задохнулся от ужаса. Из задней стены сплошным потоком выскальзывали привидения, штук, как минимум, двадцать. Жемчужно-белого цвета, полупрозрачные, они струились по комнате, беседуя друг с другом и не замечая первоклассников. Кажется, они о чем-то спорили. Одно, в виде толстенького низенького монаха, говорило: «Забудь и прости, как говорится, мы должны дать ему еще один шанс…»

— Дорогой Монах, разве мы не дали Дрюзгу все шансы, которые только могли? Он бросает тень на всех нас и потом, знаете, он ведь даже не совсем призрак… А вы все что тут делаете?

Приведение в жабо и панталонах вдруг обратило внимание на детей.

Никто не ответил.

— Пополнение! — воскликнул Жирный Монах, улыбаясь всем подряд. — На сортировку, полагаю?

Несколько человек молча кивнули.

— Надеюсь, вы попадете в «Хуффльпуфф»! — пожелал Монах. — Я там учился, понимаете?

— Построились! — раздался резкий голос. — Церемония сортировки начинается!

Это вернулась профессор МакГонаголл. Одно за другим, привидения покинули комнату через противоположную стену.

— Построились, построились, — подгоняла профессор МакГонаголл первоклашек, — и за мной.

Чувствуя, как ноги наливаются свинцом, Гарри встал в строй следом за мальчиком с волосами песочного цвета, а Рон встал за Гарри, после чего неуверенными шагами они побрели из комнаты и, через двойные двери, вышли в Большой Зал.

Гарри и вообразить не мог, что на свете бывают такие удивительные и прекрасные места. Зал был освещен тысячами и тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели остальные учащиеся школы. Столы были сервированы золотыми блюдами и кубками. В дальнем конце зала стоял еще один длинный стол, для учителей. Профессор МакГонаголл провела детей туда и поставила их так, что они выстроились лицом к ученикам, а учительский стол оказался у них за спиной. На новичков смотрели сотни лиц, похожих в неверном свете свечей на бледные фонарики. Там и сям между учащимися тусклым серебром отливали фигуры привидений. Гарри посмотрел вверх, главным образом затем, чтобы избежать направленных на него взглядов. Он увидел бархатисто-черный потолок, усеянный звездами. Он услышал, как Гермиона шепчет: «Он так заколдован, как будто это настоящее звездное небо. Я читала в „Истории Хогварца“».

Невозможно было поверить, что это не небо, а потолок, и что Большой Зал не уходит вверх, прямо в космос.

Профессор МакГонаголл молча установила перед первоклассниками табуретку на четырех ножках. На табуретку она положила островерхую колдовскую шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потрепанная и невообразимо грязная. Тетя Петуния ни за что не согласилась бы держать такую в доме.

Может быть, надо достать оттуда кролика, в ужасе подумал Гарри. Заметив, что все пристально смотрят на шляпу, он тоже стал внимательно смотреть. В течение нескольких секунд в Зале стояла абсолютная тишина. Затем шляпа дернулась. Возле ее края образовалась дыра наподобие рта — и шляпа запела:

Лишь только Шляпа закончила петь, зал разразился аплодисментами. Шляпа поклонилась каждому из четырех столов и замерла совершенно неподвижно.

— Так, значит, нам надо всего-навсего примерить шляпу! — шепотом воскликнул Рон. — Я убью Фреда, он все врал про поединок с троллем!

Гарри слабо улыбнулся. Конечно, померить шляпу куда легче, чем произносить заклинания, но все равно хотелось бы, чтобы это происходило не на глазах у всей школы. Из песни следовало, что Шляпа предъявляет высокие требования; Гарри не чувствовал себя отважным, не чувствовал, что у него быстрый ум или что там еще, ничего этого он в себе не замечал. Вот если бы Шляпа упомянула про колледж для тех, кого тошнит от страха, то это было бы место как раз для него.

Профессор МакГонаголл выступила вперед с длинным пергаментным свитком в руках.

— Я буду называть имена, а вы должны надеть шляпу и сесть на табурет для сортировки, — сообщила она. — Аббот, Ханна!

Розовощекая девочка со светлыми косичками, споткнувшись, вышла из строя, надела шляпу, которая тут же съехала ей на глаза, и села. После минутной паузы:

— «Хуффльпуфф»! — объявила шляпа.

От правого стола понеслись приветственные крики и рукоплескания. Ханна прошла к этому столу и села там. Гарри увидел, как привидение Жирного Монаха весело помахало ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— «Хуффльпуфф»! — снова выкрикнула шляпа. Сьюзен торопливо отошла и села рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— «Равенкло»!

На этот раз рукоплескания раздались от стола, стоявшего слева; когда Терри подошел к ним, несколько равенкловцев встали, чтобы пожать ему руку.

«Брокльхёрст, Мэнди!» тоже отправился в «Равенкло», но «Браун, Лаванда» стала первой новой гриффиндоркой, и стол на дальнем конце слева взорвался аплодисментами; Гарри услышал, как близнецы, братья Рона, издают громкие кошачьи вопли.

«Бычешейдер, Миллисент» была зачислена в «Слизерин». Возможно, у Гарри разыгралось воображение, но после всего, что он успел услышать про «Слизерин», попавшие туда казались ему весьма неприятными людьми.

Его уже тошнило довольно сильно. Он вспомнил, как в школе на физкультуре набирали команды для разных игр. Его всегда выбирали последним, не потому, что он плохо играл, а потому, что никто не хотел, чтобы Дудли подумал, будто Гарри им нравится.

— Финч-Флетчи, Джастин!

— «Хуффльпуфф»!

Иногда, заметил Гарри, шляпа выкрикивала название колледжа сразу же, а иногда она некоторое время раздумывала, прежде чем принять решение. «Финниган, Симус», мальчик с волосами песочного цвета, который стоял в строю перед Гарри, просидел на табурете добрую минуту, пока шляпа не назначила его в «Гриффиндор».