Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Волшебный камень

Рон с Гермионой пререкались всю дорогу до кабинета гербологии, и, в конце концов, Гермиона согласилась сбегать к Огриду во время большой перемены. Когда раздался удар колокола, возвещавший окончание урока, они быстро побросали мерные совочки и побежали на опушку леса. Огрид приветствовал гостей с красным от радостного возбуждения лицом:

— Почти вылупился.

Он провел их внутрь.

Яйцо лежало на столе. По скорлупе шли глубокие трещины. Внутри что-то шевелилось; и оттуда доносились забавные щелкающие звуки.

Все вчетвером они придвинули стулья поближе к столу и, затаив дыхание, стали наблюдать.

Несмотря на пристальное ожидание, они тем не менее вздрогнули, когда вдруг раздался громкий хруст, после чего скорлупа развалилась на части. На стол выпал младенец-дракон. Лишь с огромной натяжкой можно было назвать его симпатичным. Гарри подумалось, что более всего он похож на черный, сложенный, мятый зонтик. Проволочные крылья казались огромными по сравнению с костлявым компактным тельцем, у него было длинное рыльце с широкими ноздрями, зачаточные рожки и выпученные оранжевые глазки.

Дракончик чихнул. Из ноздрей вылетели искорки.

— Ну не прелесть? — мурлыкнул Огрид. Он протянул руку и хотел потрепать младенца по голове. Тот огрызнулся и чуть не отхватил Огриду палец, показав при этом остренькие зубки.

— Ишь ты, малыш! Гляньте-ка — признал мамку!

— Огрид, — спросила Гермиона, — а с какой скоростью растут норвежские зубцеспины?

Огрид собирался было ответить, но вдруг лицо его страшно побледнело — он вскочил и бросился к окну.

— Что случилось?

— Кто-то подглядывал, там, за занавесками — какой-то пацан — вон, почесал обратно в школу!

Гарри стремглав кинулся к двери и выглянул на улицу. Даже на расстоянии он узнал эту фигуру.

Малфой видел дракона.

Что-то такое появилось в улыбке Малфоя, из-за чего в течение всей следующей недели Гарри, Рон и Гермиона не находили себе места от беспокойства. Большую часть свободного времени они проводили в затемненной хижине Огрида и пытались воззвать к его здравому смыслу.

— Его надо выпустить, — убеждал Гарри, — выпустить на волю.

— Не могу, — упирался Огрид, — он еще кроха, он помрет.

Ребята посмотрели на дракона. Всего за неделю кроха вырос в три раза. Из ноздрей у него клубился дым. Огрид был так с ним занят, что забросил все прочие обязанности. По полу в беспорядке валялись пустые бутылки из-под бренди вперемешку с куриными перьями.

— Звать его буду Норберт, — умиленно поведал Огрид, не отрывая от дракона влажных глаз. — Он меня уже узнает, глядите: Норберт! Где мамочка?

— Шарики за ролики заехали, — констатировал Рон на ухо Гарри.

— Огрид, — громко позвал Гарри. — Через две недели твой Норберт перестанет помещаться в доме. А Малфой в любой момент наябедничает Думбльдору.

Огрид прикусил губу.

— Я… я знаю, мне нельзя оставить его здесь, но пока… не могу я без его.

Гарри вдруг повернулся к Рону.

— Чарли, — сказал он.

— У тебя тоже заехали, — объявил Рон. — Я — Рон, помнишь меня?

— Да нет — Чарли — твой брат, Чарли. Который в Румынии. Который изучает драконов. Можно послать Норберта к нему. Чарли его выкормит, а потом выпустит на волю.

— Великолепная мысль! — обрадовался Рон. — Как тебе, Огрид?

В конце концов, Огрид согласился, что, по крайней мере, можно послать Чарли сову, посоветоваться.

Следующая неделя тянулась невозможно долго. В среду вечером Гермиона и Гарри в одиночестве сидели в гостиной, остальные давно уже разошлись спать. Часы на стене только что пробили полночь, когда с шумом распахнулось отверстие за портретом. Оттуда как чертик из табакерки появился Рон, стаскивая на ходу плащ-невидимку. Он вернулся от Огрида, которому помогал кормить Норберта. Норберт теперь питался дохлыми крысами, причем поедал их целыми корзинами.

— Он меня укусил! — пожаловался Рон, показывая руку, обернутую пропитанным кровью носовым платком. — Я теперь неизвестно сколько перо не смогу держать! Ничего ужаснее этого дракона я в жизни не видел, а послушать, как кудахчет над ним Огрид — это и зайка, и киска, и рыбка! Когда я уходил, он пел этому чучелу колыбельную!

От окна донеслось осторожное постукивание.

— Это Хедвига! — воскликнул Гарри, торопясь впустить сову. — Она принесла ответ от Чарли!

Три головы склонились над посланием:

Дорогой Рон!

Как поживаешь? Спасибо за письмо — я буду очень рад взять норвежского зубцеспина, однако, доставить его сюда будет нелегко. Мне кажется, самым разумным будет передать дракона с моими друзьями, которые собирались приехать навестить меня. Проблема лишь в том, что их могут задержать при ввозе запрещенного животного.

Не могли бы вы принести зубцеспина на самую высокую башню в субботу в полночь? Они будут ждать вас там и заберут дракона ночью, чтобы никто не увидел.

Пришлите ответ как можно скорее.

С любовью,

Чарли

Дети переглянулись.

— У нас есть плащ-невидимка, — сказал Гарри. — Это не должно быть очень сложно — мне кажется, плащ достаточно большой, чтобы под ним могли спрятаться двое из нас вместе с Норбертом.

Друзья с ним согласились — что послужило лишним доказательством того, насколько неудачной была для них последняя неделя. Они были готовы на все, лишь бы избавиться от Норберта — и от Малфоя.

На пути выполнения плана возникло неожиданное препятствие. К утру укушенная рука Рона распухла так, что сделалась раза в два больше своего нормального размера. Рон сомневался, стоит ли идти к мадам Помфри — вдруг она сразу узнает укус дракона? Однако, к полудню выбора уже не было. Место укуса приобрело зловещий зеленоватый цвет. Видимо, зубки Норберта были ядовиты.

В конце дня Гарри и Гермиона побежали в больничное крыло проведать Рона и нашли его в кровати в ужасном состоянии.

— Это не только из-за руки, — прошептал он, — хотя она так болит, что, кажется, скоро отвалится. Малфой сказал мадам Помфри, что хочет попросить у меня книгу, она его впустила, и он ужасно надо мной издевался. Все угрожал, что расскажет, кто меня на самом деле укусил — я сказал, собака, но мадам Помфри, похоже, не поверила — не надо было мне с ним драться на квидишном матче, теперь он мне мстит.

Гарри с Гермионой по мере сил постарались успокоить Рона.

— Зато в субботу в полночь все будет позади, — сказала Гермиона, но это совершенно не утешило Рона. Наоборот, он рывком сел в постели и весь покрылся холодным потом.

— В субботу в полночь! — застонал он хрипло. — Нет — только не это! Я только что вспомнил — письмо от Чарли лежало в той самой книге, которую взял Малфой! Теперь он будет знать, что мы собираемся вывезти Норберта.