Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Комната Секретов

Гермиона, без усов, без хвоста, без меха, вышла из больницы в начале февраля. В первый же вечер, который она проводила дома, в гриффиндорской башне, Гарри показал ей ежедневник Т.Я.Реддля и рассказал, каким образом он попал к ним в руки.

— Ооооо, в нем могут скрываться таинственные силы, — с энтузиазмом восприняла рассказ Гермиона. Она взяла ежедневник в руки и стала внимательно изучать его.

— Если и так, то он скрывает их очень уж тщательно, — махнул рукой Рон. — Он стеснительный. Не знаю, почему ты не спустил его в унитаз, Гарри.

— Наоборот, мне интересно, почему кто-то хотел спустить его в унитаз, — возразил Гарри. — И вообще, я хочу знать, за что Реддль получил свой приз.

— Да за что угодно, — небрежно бросил Рон. — Получил С.О.В.У. 30 или спас преподавателя от гигантского кальмара. А может, убил Миртл; и все так обрадовались…

Но Гарри, по испуганному выражению лица Гермионы, догадался, что она подумала о том же, о чём и он сам.

— Что? — спросил Рон, переводя взгляд с одного на другую.

— Понимаешь, Комната Секретов в прошлый раз открывалась пятьдесят лет назад, — ответил Гарри. — Так сказал Малфой.

— Да-а-а, — протянул Рон.

— И этому ежедневнику пятьдесят лет, — сказала Гермиона, возбужденно барабаня по обложке пальцами.

— И что?

— Рон, проснись, — прикрикнула Гермиона. — Нам известно, что того, кто открыл Комнату прошлый раз, исключили пятьдесят лет назад . Нам известно, что Т.Я.Реддль получил Приз за Служение Школе пятьдесят лет назад . Что, если Реддль получил приз за поимку Наследника Слизерина ? Может быть, мы всё узнаем из его дневника? Где находится Комната, как её открыть, что за чудовище в ней живет — я думаю, тот, кто на этот раз несет ответственность за нападения, захотел бы избавиться от такой вещицы, как вам кажется?

— Великолепная версия , Гермиона, — сказал Рон, — только в ней есть один малю-ю-ю-юсенький изъян. Там ничего не написано !

Но Гермиона уже доставала из рюкзака волшебную палочку.

— Возможно, это невидимые чернила! — шепнула она.

Трижды стукнув по обложке, Гермиона сказала: « Апарециум !»

Ничего не случилось. Нимало не обескураженная, девочка пихнула палочку обратно в рюкзак и достала оттуда ярко-красный ластик.

— Это Разоблачитель, я купила его на Диагон-аллее, — объяснила она.

Она сильно потерла на первом января. Ничего не произошло.

— Говорю вам, там пусто, — заявил Рон. — Этот ежедневник Реддль получил в подарок на Рождество и так и не смог себя заставить ничего записывать.

Даже самому себе Гарри не мог объяснить, почему он не выбросил ежедневник Реддля. Наоборот, несмотря на то, что он знал , что в нем нет никаких записей, он всё равно то и дело рассеянно брал блокнотик в руки и перелистывал страницы, так, как будто в нём содержалась история, которую он хотел дочитать. И, хотя Гарри был уверен, что никогда раньше не слышал имени Т.Я.Реддля, всё-таки оно что-то значило для него, как будто бы Реддль был полузабытым приятелем младенческих лет. Но это ощущение было абсурдно. Никаких друзей у него до «Хогварца» не было, уж об этом Дудли позаботился.

Тем не менее, Гарри твердо решил узнать о Реддле побольше и на следующий же день на рассвете направился в трофейную, чтобы как следует рассмотреть Приз. Его сопровождали заинтересованная Гермиона и скептически настроенный Рон, который заявил, что насмотрелся на трофеи на всю оставшуюся жизнь.

Отполированный золотой приз Реддля был спрятан в угловом шкафу. Надпись не содержала никаких подробностей относительно того, за что была выдана награда («и очень хорошо, а то приз был бы гораздо больше, и я всё ещё чистил бы его», сказал Рон). Однако, они обнаружили имя Реддля на старой «Медали за Магическое Мастерство», а также в списке лучших учеников прошлых лет.

— Он что-то вроде Перси, — сморщил нос Рон. — Староста, лучший ученик школы… наверняка, еще и отличник по всем предметам…

— Ты так говоришь, как будто это что-то неприличное, — сказала Гермиона слегка обиженным тоном.

Снаружи, слабые лучи солнца стали вновь согревать стены «Хогварца». Внутри замка, общий настрой стал несколько более оптимистичным. После Джастина и Почти Безголового Ника, никаких нападений больше не было. Мадам Помфри с радостью известила, что мандрагошки сделались хмурыми и скрытными; это означало, что они выходят из детского возраста. Гарри однажды случайно подслушал, как она доброжелательно рассказывала Филчу:

— Как только у них пройдут прыщи, их можно будет пересадить. После этого их вскоре можно будет срезать и приготовить настой. Вы сами не заметите, как получите миссис Норрис назад живой и здоровой.

Может быть, Наследник Слизерина потерял кураж, думал Гарри. Наверное, открывать Комнату Секретов становилось все более небезопасно — вся школа постоянно была начеку. А может быть, монстр, кем бы он ни был, готовился впасть в очередную пятидесятилетнюю спячку…

Хуффльпуффец Эрни Макмиллан не разделял подобной, оптимистической, точки зрения. Он по-прежнему был убежден, что Гарри является преступником, что он «выдал себя» в Клубе Дуэлянтов. Дрюзг только накалял обстановку; он появлялся повсюду со своей дурацкой песенкой «ах, Поттер-грязноттер», придумав к ней не менее дурацкий танец, который всякий раз исполнял.

Сверкароль Чаруальд, кажется, считал, что это он остановил лавину преступлений. Гарри однажды услышал, как он сообщил об этом профессору МакГонаголл, во время построения гриффиндорцев перед уроком превращений.

— Не думаю, что у нас могут быть ещё какие-то проблемы, Минерва, — сказал он, многозначительно постучал себя по носу и подмигнул. — Думаю, Комната Секретов закрылась навсегда. Преступник понял, что я его обязательно поймаю, что это лишь вопрос времени. Весьма разумно с его стороны остановиться сейчас, пока я не рассердился как следует. Знаете, на мой взгляд, что сейчас нужно школе, так это моральный стимул. Чтобы смыть с себя воспоминания о прошлом семестре. Не буду пока ничего говорить, но, мне кажется, я придумал одну вещь…

Он снова постучал себя по носу и важно удалился.

Каковы были представления Чаруальда о моральном стимуле, стало ясно за завтраком четырнадцатого февраля. Из-за квидишной тренировки накануне Гарри плохо выспался и сейчас бежал в Большой зал. Он немного опаздывал. Попав внутрь, он в первый момент решил, что пришел не туда.

Стены были покрыты огромными неестественно-розовыми цветами. Хуже того, сердечки-конфетти сыпались с бледно-голубого потолка. Гарри прошел к гриффиндорскому столу, где сидел Рон с таким видом, будто его вот-вот стошнит. Гермиона глупо хихикала.

— Что тут происходит? — спросил у них Гарри, усаживаясь и отряхивая конфетти с бекона.