Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и узник Азкабана

— Плоховато он выглядит, да? — сказал Гарри.

— Это стресс! — воскликнул Рон. — Он бы уже выздоровел, если бы этот тупой рыжий меховой бочонок оставил его в покое!

Но Гарри не забыл слов продавщицы из «Заманчивого зверинца» о том, что крысы живут всего три года, и у него сложилось впечатление, что, если только Струпик не скрывает каких-нибудь волшебных свойств, конец его крысиной жизни близок. И, хотя Рон частенько жаловался, что Струпик скучное и бесполезное животное, Гарри не сомневался — Рон будет очень несчастен, если Струпик умрёт. В то утро в общей гостиной «Гриффиндора» дух Рождества практически не ощущался. Гермиона заперла Косолапсуса у себя в спальне, но злилась на Рона за то, что он хотел пнуть её кота; Рон, в свою очередь, исходил яростью из-за очередной попытки Косолапсуса съесть Струпика. В конце концов Гарри оставил надежду помирить их. Он сосредоточил всё внимание на «Всполохе», который принёс с собой из спальни. По каким-то причинам это сильно раздражало Гермиону; она, правда, ничего не говорила, но бросала на метлу мрачные взоры, как будто та тоже осмеливалась критиковать её кота. Они спустились в Большой зал к обеду и обнаружили, что столы колледжей отодвинуты к стенам, а в центре установлен один-единственный стол, накрытый на двенадцать персон. За ним уже сидели профессора Думбльдор, Макгонаголл, Злей, Спаржелла и Флитвик, а также смотритель Филч, который снял свою извечную коричневую куртку и облачился в древний замшелый фрак. Учеников за столом было всего трое: два перепуганных первоклассника и угрюмолицый слизеринец из пятого класса.

— С Рождеством! — сказал Думбльдор Гарри, Рону и Гермионе, когда они подошли к столу. — Нас слишком мало, глупо было накрывать столы как обычно… Садитесь, садитесь! Ребята расселись в ряд по одну сторону стола.

— Крекеры! — Думбльдор с энтузиазмом предложил Злею один конец большой серебряной хлопушки.

Тот неохотно принял его и потянул. Раздался грохот, подобный пушечному выстрелу, крекер распался на части, и из него вылетела большая остроконечная шляпа, украшенная чучелом ястреба. Гарри, сразу вспомнивший вризрака, встретился взглядом с Роном, и они оба ухмыльнулись; Злей поджал губы, подтолкнул шляпу к Думбльдору, и тот с охотой заменил ею свой собственный колдовской головной убор.

— Налетайте! — пригласил он собравшихся, лучась и сияя.

Пока Гарри угощался жареной картошкой, двери в Большой зал отворились. Вошла профессор Трелани и, словно на колёсах, заскользила к столу. По торжественному случаю она надела зелёное платье с блёстками и стала как никогда похожа на сверкающую гигантскую стрекозу.

— Сибилла, какой приятный сюрприз! — воскликнул Думбльдор, вставая.

— Мне, к моему величайшему удивлению, директор, довелось узреть в хрустальном шаре, — поведала профессор Трелани самым загадочным, самым загробным голосом, — что я оставила свою одинокую трапезу и присоединилась к вам. Кто я такая, чтобы сопротивляться велению судьбы? Я немедленно покинула свою обитель и покорнейше прошу простить меня за опоздание…

— Конечно, конечно, — ответил Думбльдор, мигая глазами. — Позвольте предложить вам стул… И он «предложил» стул, нарисовав его в воздухе волшебной палочкой.

Стул несколько секунд качался над полом, а потом с грохотом приземлился между Злеем и Макгонаголл. Профессор Трелани, однако, не спешила сесть; огромные глаза пробежали по собранию — и вдруг прорицательница издала тихий вопль.

— Я не смею, директор! Если я присоединюсь к вам, за столом окажется тринадцать человек! Какое несчастливое знамение! Не забывайте — когда тринадцать человек едят за одним столом, то первый, кто встанет с места, первым и умрёт!

— Ничего, мы рискнём, Сибилла, — нетерпеливо оборвала её профессор Макгонаголл.

— Садитесь, не то индейка окончательно остынет! Профессор Трелани поколебалась, а затем опустилась на предложенный стул, зажмурив глаза и крепко сжав губы, словно ожидая немедленного поражения громом. Профессор Макгонаголл опустила большую ложку в ближайшее блюдо.

— Рубцов, Сибилла?

Профессор Трелани оставила предложение без внимания. Вновь открыв глаза, она ещё раз оглядела присутствующих и спросила:

— А где же наш дорогой профессор Люпин?

— Боюсь, бедняга снова заболел, — ответил Думбльдор, жестом приглашая накладывать кушанья. — Так неудачно, в самое Рождество.

— Я уверена, вы уже знали об этом, Сибилла? — подняла брови профессор Макгонаголл. Профессор Трелани ответила очень холодным взором.

— Разумеется, знала, — спокойно ответила она. — Однако, не следует афишировать тот факт, что тебе известно всё обо всём. Я часто веду себя так, словно у меня нет Внутреннего Глаза, чтобы не нервировать окружающих.

— Это многое объясняет, — ядовито процедила профессор Макгонаголл. Голос профессора Трелани внезапно потерял почти всю свою загробность.

— Если хотите знать, Минерва, мне открылось, что бедный профессор Люпин не пробудет с нами долго. Он, видимо, и сам знает, что его дни сочтены. Он буквально отшатнулся, когда я предложила погадать ему на хрустальном шаре…

— Я его понимаю, — сухо заметила профессор Макгонаголл.

— А я сомневаюсь, — вмешался профессор Думбльдор весёлым, хотя и несколько повышенным, голосом, положив тем самым конец беседе двух дам, — что профессору Люпину что-нибудь всерьёз угрожает. Злодеус, вы уже приготовили для него новую порцию зелья?

— Да, директор, — ответил Злей.

— Прекрасно, — сказал Думбльдор, — тогда он очень скоро встанет на ноги…

Дерек, а ты пробовал эти колбаски? Объедение! Первоклассник, услышав, что к нему обратился сам директор, густо покраснел и протянул трясущиеся руки к блюду с колбасками. На протяжении двух часов, до самого конца обеда, профессор Трелани вела себя почти нормально. Но, когда Гарри с Роном, наевшиеся до отвала и ещё не снявшие бумажных шляп, поднялись из-за стола, она громко закричала:

— Мои дорогие! Кто из вас встал первым? Кто?

— Не знаю, — Рон неуверенно посмотрел на Гарри.

— Вряд ли это имеет хоть какое-то значение, — ледяным тоном произнесла профессор Макгонаголл, — если, конечно, за дверью не притаился сумасшедший дровосек, одержимый идеей зарубить первого, кто выйдет в вестибюль. Засмеялись все, даже Рон. Профессор Трелани молча оскорбилась.

— Ты идёшь? — спросил Гарри у Гермионы.

— Нет, — пробормотала Гермиона, — мне нужно переговорить с профессором Макгонаголл.

— Не иначе, хочет выяснить, нельзя ли заняться ещё каким-нибудь предметом, — зевнул Рон.

Они вышли в вестибюль, в котором не обнаружилось ни одного сумасшедшего дровосека. Дойдя до портрета, они обнаружили, что Сэр Кэдоган собрал на рождественскую вечеринку пару монахов, нескольких бывших директоров школы и толстого пони. Рыцарь откинул забрало и приветственно поднял флягу с мёдом.